старались не дышать. Тут в подъезд зашла какая-то женщина с хозяйственной сумкой. Мы хорошо видели ее, потому что входная дверь была открыта и свет с улицы падал на эту тетку. Она видеть нас не могла: мы были в тени под лестницей. К тому же она вошла в темноту со света.
– Да черт вас всех подери! – неожиданно выругалась тетка. – Опять лампочку вывернули! Нет, ну что за люди, а?! Как только таких земля носит?!.
Она, ругаясь и сыпя проклятиями, поднималась по лестнице. Входная дверь медленно закрылась, снова погрузив нас с Федором в кромешный мрак.
– Надо теперь опять электрику звонить: пускай снова лампочку вкрутит… Хотя на этих иродов и лампочек-то не напасешься…
– Видишь: она нас не заметила, – прошептал Федор.
– Хорошо стоим! – бодро ответила я.
Вскоре ворчанье тетки и ее шаги затихли наверху. Мы продолжали ждать нашего бизнесмена. Сколько нам предстояло проторчать вот так в темноте под лестницей? Время ползло медленно. Только бы Артемчику не взбрело в голову слинять куда-нибудь в другое место! А то мы с Федором будем торчать здесь до второго пришествия, пока электрик не придет и не ввернет лампочку.
Примерно через четверть часа, как прошла тетка, с улицы послышался скрип снега. Входная дверь открылась, и мы увидели Артема, шагнувшего в подъезд. Да, это был, несомненно, он: поднятый воротник куртки, надвинутая на глаза вязаная шапочка, ссутулившаяся фигура. Федор, метнувшись к Артему, нанес ему удар – куда именно, я не разобрала в полумраке, только увидела, как вскинулась его рука, и услышала глухой звук. Артем медленно, как мешок с картошкой, повалился на пол подъезда. Входная дверь со скрипом закрывалась, мрак сгущался…
Я поняла, что надо действовать быстро. Выскочив из-под лестницы, я нагнулась и схватила лежавший на полу подъезда пакет, выпавший из рук нашего горе-бизнесмена. Я сунула его Федору, а тот запихал пакет под куртку. После этого я обыскала карманы лежавшего на полу Артема. В одном из них я нашла ключи – целую связку. Она незамедлительно перекочевала ко мне в карман, и мы с Каретниковым сразу же вышли из подъезда. Но на улице мы зашагали медленно, с достоинством, всем своим видом показывая прохожим, что мы – люди порядочные и никуда не торопимся. Я даже взяла Федора под руку, и мы важно, как супруги, прошествовали к моей машине, ожидавшей нас за углом. Здесь мы прыгнули каждый на свое место, и я быстро вставила ключ в замок зажигания…
Чайник шумел, закипая, а я ставила на стол все, что было съедобного в доме: хлеб, сливочное масло, баночку с джемом…
– А чего-нибудь посерьезнее не имеется? – кисло покосившись на джем, спросил Федор.
– Есть еще печенье… немного, – ответила я.
– Это вы так с дедом питаетесь? – удивился Каретников. – Мда-а… Надо было заехать по дороге в магазин и прихватить чего-нибудь посущественнее.
– Потом, – отмахнулась я, – давай пока просто попьем чаю и разберемся с деньгами, а уж после будем думать о еде.
– О еде надо всегда думать в первую очередь, – не унимался Федор.
– А ты, оказывается, поесть любишь? – сделала я открытие.
– Кто же не любит?!
В это время чайник закипел и отключился, и я заварила чай. Я заправила хлеб в тостер, потом разлила чай по чашкам.
– Можно намазывать на хлеб масло и джем, – сказала я.
– Спасибо, – недовольно буркнул Федор, потянувшись к тарелке, на которой лежал нарезанный батон.
– А твоя жена готовит сама? – спросила я.
– О да! Она варит щи, борщ, супы, уху… – Федор взял баночку с джемом и принялся рассматривать ее, – а еще она всегда готовит что-нибудь на второе: картофельное пюре или кашу… Котлеты жарит, по выходным – пирожки печет…
Он открыл баночку и намазал джем на хлеб.
– Одним словом, ты превратил ее в кухонную рабыню, – заключила я.
– Почему рабыню? Нет, она сама любит это делать. И потом, у нас дети. Детей надо кормить полноценно… И сыщиков, кстати, тоже.
– А вот я терпеть не могу готовить, – призналась я, – и мы с дедушкой питаемся в основном полуфабрикатами.
– Это плохо, – заключил Федор, – мужчины обожают тех девушек, которые любят готовить. Не зря же говорят: путь к сердцу мужчины лежит через…
– Желудочно-кишечный тракт! – закончила я его фразу. – А чем он кончается, всем известно…
– Фи, Полина! – поморщился Федор, отставляя чашку с чаем.
– А что «фи»? Хочешь сказать, это не так? Или ты считаешь, что желудочно-кишечный тракт кончается селезенкой?
После чая мы поднялись в мою комнату и открыли пакет, который так и лежал здесь и ждал своей участи. Мы вывалили его содержимое на пол. Это был небольшой газетный сверток, развернув который, мы увидели билет на самолет и пачки денег. Купюры были крупные в банковских упаковках. Федор пересчитал деньги, их оказалось чуть больше четырехсот тысяч рублей.
– Но ведь Марго продала квартиру и, возможно, машину. Куда же она дела остальные? – задумчиво спросила я.
– Закопала под крыльцом своего салона, – усмехнулся Федор.
– Это вряд ли. Скорее всего, положила в банк. Ну ладно, будем исходить из того, что у нас есть. А у нас есть деньги, которые мы можем потратить… на что?
– Да на все что угодно! Например, на то, чтобы обставить Артурчика – обыграть его. Он ведь любитель азартных игр, проматывает деньги Арсения Аникеевича…
– Да, Федор, я с тобой согласна. Деньги на это нужны, и немалые. Поэтому предлагаю тебе сейчас забрать их все и пустить на благородное дело обыгрывания нашего азартного игрока.
– Но тебе надо взять отсюда деньги, что ты потратила на бензин, «жучки», телефонные переговоры…
Я покивала головой в знак согласия:
– Да и арсенал гримерши не мешало бы обновить. Сам понимаешь, парики, косметика, одежда… Я просто вынуждена все это покупать…
– Конечно, Полина, бери, сколько считаешь нужным! – Федор пододвинул мне всю денежную кучу.
Я взяла из нее ровно столько, чтобы покрыть свои затраты с небольшим запасом: ведь дело не было окончено, и мне предстояли еще расходы.
– Кстати, ты выяснил, в какие игорные дома он ходит? – спросила я Федора.
– Да куда только не ходит! В основном в подпольные игорные дома, а еще он играет в тотализатор, игровые автоматы, собирает дома друзей, чтобы перекинуться в карты и тому подобное. Так же он водит этих друзей в пивбары, в ночные клубы, на стриптиз – одним словом, следит за тем, чтобы они не умерли со скуки, и потому развлекает их всеми доступными способами.
– Тоже мне, массовик-затейник! Федор, а как у него с интеллектом?
– Лично я с ним не общался, но, похоже, он из этой троицы – самый недалекий. Думаю, с ним будет проще всего.
– Ну, я бы не торопилась с выводами. Нельзя недооценивать врага, это очень опасно!
– Нет, это действительно очень недалекий, примитивный человек. При этом у него такое страшное самомнение!
– Откуда ты это знаешь?
– Наблюдал за ним со стороны в одном игорном заведении за городом. Он выглядел страшно гордым оттого, что вокруг него было много друзей. А они, похоже, давно его раскусили: они поют ему дифирамбы, льстят, раскручивая на все новые и новые траты.
– Ну да, почему бы не покуражиться на халяву, если нашелся такой недоумок, сорящий деньгами направо и налево?! Боюсь, скоро этого картежника ждет большое разочарование в жизни. Он еще
