колесах и туалетами. Некоторые мучались с зонтами, вырывавшимися из рук, другие накрывались полиэтиленовой пленкой. Трава и дорожки были усеяны опавшими листьями и даже ветками, сорванными с деревьев бурей.
Уайклифф зашел в службу размещения и обнаружил за стойкой совсем молоденькую девицу. Она оказалась застенчива, что плохо вязалось с толстым слоем косметики на лице и замысловатой прической.
— Могу я видеть мистера Харви?
— А вы, простите?…
— Я — старший инспектор Уайклифф.
— Берти у себя в конторе при складе спортинвентаря. Я разговаривала с ним по телефону только что.
— А миссис Харви?
— Она тоже звонила, сказала, что задержится, — девушка понизила голос. — По-моему, она поссорилась с отцом. Он Хильду просто боготворил, баловал по-всякому. А теперь просто в жутком состоянии.
Сыщики проехали по территории кемпинга и действительно застали Берти в конторе, что располагалась дверь в дверь с пунктом проката спортивного инвентаря. Для Уайклиффа то была первая встреча с Берти.
— Мистер Харви? Мистер Альберт Харви?
— Собственной персоной! — шутливый возглас прозвучал довольно вяло. Его обычно желтоватое лицо было сегодня неестественно бледным, под глазами пролегли круги усталости. Он сидел за рабочим столом, заваленным бумагами, но Уайклифф не сомневался, что застали они его не за просмотром счетов, а за невеселыми раздумьями.
— Нам нужно с вами побеседовать, мистер Харви.
Он поочередно оглядел троих спутников Уайклиффа и предпринял еще одну попытку сделать тон разговора легким:
— Как, всем сразу? Боюсь, у меня даже стульев для вас не хватит.
— Сержант Лэйн и констебль Диксон должны будут осмотреть помещение.
Харви внезапно напрягся.
— Это обыск? А ордер у вас есть?
— Нет, но я уверен, что мистер Клемо не станет возражать. Позвоните ему, если сомневаетесь.
— Понятно, с моим мнением уже никто не считается.
Люси Лэйн и Уайклифф обменялись взглядами, и она вышла, за ней последовал Диксон.
— Сначала они произведут внешний осмотр.
Уайклифф не спешил. Со стороны казалось, что он внимательнейшим образом изучает обстановку офиса, где единственной необычной деталью были фотографии детишек, развешанные по стенам в рамочках.
— Это моя персональная выставка, — сообщил Берти не слишком дружелюбно.
— Где вы работали до того, как переехали сюда, мистер Харви?
— В аукционной фирме из Экзетера.
— В «Ловелл и Делбос» — торговля антиквариатом?
— Зачем спрашивать, если вы уже знаете?
— А еще раньше?
— Наверняка и это вам известно. Я работал у Генри Рула в его салоне на Куин-Мэри-стрит в Плимуте.
— Как долго?
— С моего окончания школы и до его ухода из бизнеса.
— То есть примерно пять лет?
— Примерно так.
— Должно быть, вы многому научились по части того, как надувать людей, — жестко отчеканил Керси. — Особенно когда начали проворачивать левые сделки за спиной хозяина.
Харви залился краской.
— Да что вы такое несете?! — попытка рассердиться окончилась жалким провалом.
Уайклифф был настроен более миролюбиво:
— Как бы то ни было, но при вашем прошлом опыте вы должны прекрасно знать рынок предметов старины, в особенности произведений искусства.
— Что верно, то верно, — пробормотал Харви, нервно поигрывая шариковой ручкой.
— И вот, по странному совпадению, вы приезжаете сюда и женитесь на внучатой племяннице своего первого работодателя.
Берти теперь лишь устало оправдывался.
— Сюда я попал совершенно случайно. Увязался за школьным приятелем, у которого был передвижной домик, когда ему вздумалось объехать побережье Девона и Корнуолла. Здесь мы встретились с Элис…
— Когда вы узнали, что она родственница Генри Рула?
— Только много недель спустя. Я стал потом приезжать сюда время от времени на выходные, и однажды это сорвалось у нее с языка в случайном разговоре. Однако я не понимаю, почему это должно было меня хоть как-то волновать?
— Хороший вопрос, мистер Харви, но к нему мы вернемся потом. — Уайклифф открыл свой «дипломат» и достал фотографию совершенно голого Берти, найденную в спальне Хильды. — А для начала не объясните ли нам, откуда у Хильды вот это?
Испуганное изумление Берти трудно было передать. Он не сразу сообразил, как себя вести. Потом издал смущенный смешок и тоном человека, который уверен, что уж мужчины-то его поймут, сказал:
— О, это так, глупая шутка.
— Хороши шутки с малолетней сестренкой жены! — выпалил Керси.
— Вы в самом деле находите шутку удачной? Возможно, вы правы. Дело в том, что я подумывал сделать фотографию своей профессией. Мне нужен был хотя бы какой-то шанс вырваться из всего этого! — воскликнул он, окидывая ненавидящим взглядом комнату. — Так вот, я решил поупражняться с обнаженной натурой, сделать серию актов, и попросил Хильду попозировать мне. Она сказала, что согласится, если сначала снимет меня.
— И она сдержала слово?
— А вы встречали женщин, которые держат слово? Нет, она пошла на попятную.
Уайклифф покачал головой.
— Изобретательно, но неправдоподобно, мистер Харви. Хорошая ложь всегда проста. Однако и к снимку мы еще вернемся. — Он снова запустил руку в «дипломат» и выудил карандашный набросок Хильды с картины Писсарро. — Взгляните-ка на это! Перед вами копия, а оригинал был нами найден в комнате Хильды. Вам знаком этот рисунок?
— Нет, — ответил Берти, изучив набросок.
— А вот это? — инспектор протянул копию письма из Национальной галереи.
Харви взял из рук Уайклиффа листок, непонимающе глядя на него.
— Нет, хотя все это очень странно.
— Вам что-нибудь известно об обстоятельствах, при которых Хильда это нарисовала?
— Нет.
— На вашем месте стоило бы проявить осторожность, мистер Харви, — сказал Уайклифф, забирая у него копии. — На письме и рисунке есть отпечатки пальцев, а теперь мы имеем и ваши на этих листках.
Берти свел ладони вместе и положил руки на стол перед собой. Держался он неплохо, но напряжение проступало.
— Неужели вы думаете, что это я посоветовал ей обратиться в музей? Совершенно очевидно, что никто не может дать заключение о картине по такому приблизительному наброску.
