утопление в сиропе, введенной лично лордом Сли.
Только некоторые из бывших шпионов прибегли к своим навыкам и растворились в повседневной британской жизни, став другими людьми. В вакууме власти, последовавшем за всеми интригами, прежде совершенно беспомощное ЦРУ неожиданно набрало вес и стало новой Секретной Службой. Многие при дворе считали, что это ненадолго и скоро агенты так же неожиданно для себя окажутся главными обвиняемыми, когда Тайный Совет начнет очередную чистку рядов от изменников. Учитывая обстоятельства, Руперт находил последнее предположение весьма успокоительным.
Дрю Блюэтт был тем человеком, который пережил всех. Собирая малозначащие сплетни, передаваемые от одного надежного человека другому, Триумф выяснил, как живет и чем занимается его старый знакомый, узнав, что тот открыл таверну и довольно нагло назвал ее в честь своей бывшей профессии. Руперт не стал с ним встречаться, так как понимал, что Дрю не слишком хорошо отнесется к визитерам из прошлой жизни, да и мог тем самым поставить его жизнь под угрозу.
Но теперь у Триумфа появилась серьезная причина.
— Да, по всем параметрам ты здорово влип, — размышлял Блюэтт, сидя на скамье под сливой и вытаскивая пробку из бутылки с черносмородиновой наливкой. — Весь Лондон гудит о твоей… «измене», Руперт. Говорят, ты заключил союз с Вельзевулом и угрожаешь жизни королевы. Говорят, ты специально обучался дьявольщине и привез какую-то новую Магию с открытого тобою континента.
— Правда? — спросил Триумф, почти сорвавшись на крик. Это не был вопрос. Он взял бокал с наливкой, предложенный Блюэттом, и опустошил его одним глотком. — Позволь мне доверить тебе одну большую тайну, — начал он.
И вот так, в том самом закрытом саду в Дептфорде, Руперт Триумф поведал Дрю Блюэтту о фактах, известных лишь ему самому, Агнью, Долл и, естественно, Аптилу. Только еще один секрет в Союзе знало столь же малое количество людей, и то был заговор Сли, Джасперса, Солсбери и де ла Веги.
В тот судьбоносный час тайна Триумфа стала чуть больше. Туча закрыла солнце, и в саду похолодало. Руперт поежился, представив, как весь Лондон замер и внимательно слушает его. Он подождал секунду для верности, пока суета и шум Дептфорда вокруг вновь не ударили ему в уши, после чего выпил еще наливки и начал:
— Путешествие на юг оказалось трудным. Мне хотелось, чтобы и другие узнали о всех наших несчастьях, но пришлось сжечь все записи и заявить, что их смыло за борт. Мы шли месяцами, не зная, где находимся, не видя ни земли, ни друзей, ни каких-либо других кораблей. Было время, когда я обрадовался бы даже пиратскому парусу. Со мной на «Безупречном» плыло сорок человек, сорок очень хороших человек. Пирс Пекенхэмм, Моррис Рафли, Том Тибберт и Суэйни Гулд. Старина Роджер Фризер… помнишь его? К югу от тропиков мы на несколько недель попали в мертвый штиль. На корабле разразилась болезнь, двенадцать матросов умерло, в том числе Пирс. Еще двое обезумели от солнца, взбунтовались. Их сожрали акулы, когда они решили вплавь добраться до дома. Я же сходил с ума от груза ответственности, зная, чего ждет от меня Корона. Новых земель, естественно, но на самом деле гораздо большего: новой Магии, новых чудес, которыми смогла бы воспользоваться Церковь. Перед отплытием меня пригласили на закрытую аудиенцию со старшим прелатом Гильдии. Он намекнул, что Искусство выгорает и только новые источники Магии спасут его. Он настойчиво просил меня вернуться с чудесами. А мне такой груз нужен все равно что сортир, полный до краев. — Триумф откинулся на спинку скамейки и вздохнул. — В общем, мы открыли новую землю, Австралию. Настоящий рай. Яркая огромная страна бесконечных радостей, Новый Мир с собственным гордым народом.
Дрю кивнул:
— Да, аборигены. Я читал статьи о твоем подвиге во всех журналах. Ты сделал замечательное открытие.
— Оно мне как розга по спине, — грустно ответил Триумф. — Пляж, а именно так эта земля называется на языке ее жителей, — это мир, который гораздо лучше нашего. Он благородный, чистый и цивилизованный настолько, что не сравнить. И его жители могут совершать такие вещи…
— Благодаря Магии? — спросил Дрю.
Триумф покачал головой:
— Нет, Дрю, там нет Искусства. Народ Пляжа отверг его много столетий назад, посчитав проклятием. Нет, они создали свой прекрасный мир благодаря машинам… индустрии. Они развили те грубые ремесла, о которых мы позабыли, когда Леонардо и ему подобные заново открыли Искусство. Пока Союз веками хоронил себя под презренным колдовством, Пляж стал здоровым, сильным и полным возможностей только благодаря силам разума и трудолюбию своих обитателей. Весь их континент чист и не испорчен смрадом Магии.
Триумф понял, что бокал его пуст. Он взял бутылку, наполнил его слегка трясущимися руками и продолжил:
— Когда я вернулся, то столкнулся с дилеммой. У меня не было новых источников Искусства, новых Чар или заклинаний. Но зато у меня была… О, какая же невероятная вещь! Новость о благородном мире, о технологиях, которые изменили бы Союз, просветили его. И я понял, в чем состоит мой долг.
— Долг? — переспросил Блюэтт.
— Сохранить все это в тайне от Церкви и двора, — ответил Триумф. — Как только они узнали бы о Пляже, то армада бандитов и стервятников изверглась бы из Плимута, и Саутгемитона, и из всех восточных гаваней, чтобы уничтожать, ломать, грабить и убивать. Они бы захотели забрать все. В худшем случае моих друзей, народ Пляжа — людей, которые обращались со мной с добротой и щедростью, — поработили бы и убили. В лучшем же, если это можно так назвать, они стали бы сражаться и война разорвала бы земной шар на куски. У нас нет защиты от их машин, у них — от нашего Искусства. В моих руках судьбы миллионов жизней.
Триумф замолчал, но потом продолжил:
— И вот так я придумал Маневр.
— Маневр?
— Возвратиться с победой, но не совсем, — сказал Руперт. — Привезти побрякушки и истории на потеху двору, но не слишком много, чтобы им не захотелось большего. Я даже думал просто остаться там, но понимал: исчезновение привлечет других исследователей, жаждущих закончить мою работу. Я должен был вернуться и убедить всех не отправлять дальнейшие экспедиции. Я взял с собой несколько чудес Пляжа, которые могли позабавить публику, и Аптила, принца своего народа, который решил узнать побольше о нашем жалком мире. Он поклялся вести себя как невежественный дикарь, чтобы придать веса выдуманной нами истории. Мы решили рассказать всем, что Австралия — это всего лишь крохотное место, лишенное как цивилизации, так и природных богатств, — место, недостойное даже попыток исследования.
— Но твоя команда? Мог ли ты доверять им? — начал Блюэтт.
— Команда? — прервал его Триумф. — Девять матросов остались на Пляже, я доложил, что они умерли. Немногие оставшиеся не перенесли суровых условий пути домой, прежде чем я даже начал задумываться об их верности. На полпути к Англии остались в живых только я, Аптил и еще два человека. Одним из них был Роджер Фризер, вторым — юнга по имени Лот Пэшинер. Нас истрепали бури, кончилась провизия, мы оказались на грани безумия и смерти. Проклятый корабль шел на север только волей ветра и течений. Мы трупами лежали в трясущихся каютах. Иногда я даже думаю, что зря мы все не умерли тогда. В таком случае не пришлось бы страдать от проблем, ожидавших нас дома. Но около Азорских островов, за много миль от нашего курса, испанский бриг «Милосердный» заметил наш корабль и взял нас на буксир. Капитаном на нем был храбрый честный человек, который знал, кто мы такие и откуда идем. Он позаботился о нас, дал людей, чтобы довести «Безупречного» домой. Мальчик Лот протянул еще неделю, но цингу такой степени не вылечить, и мы похоронили его в море со всеми почестями. Старый Роджер увидел острова Силли и даже скалу Плимут Хо, но путешествие довело его до черты, и он умер при виде суши, подавившись медицинским спиртом, который стал его единственным утешением в плавании. Так «Безупречный» пришел в гавань с командой из двух человек. Полагаю, это Бог столь злорадно помог мне осуществить этот проклятый Маневр.
— Но ты же вернулся с триумфом! — воскликнул Блюэтт. — Я же сам читал! В твою честь устроили праздник, парад… — Дрю нахмурился.
