— Все самое лучшее, госпожа. Так где же мастер Руперт? — вновь спросил он.
— Уплыл по реке, — ответила Долл. — Отправился в погоню за этим негодяем, Джасперсом. Агнью?
Она позвала его, однако слуга уже исчез.
Вязы качались и пели на ветру. За ними темными отвесными скалами возвышались стены дворца. Агнью поспешил к фигурам, собравшимся под аркой.
— И где Руперт? — с тревогой спросил Аптил.
— Отправился в погоню за Джасперсом вниз по реке, — объяснил Агнью, оглядываясь по сторонам.
— Тогда мы пойдем следом, — решил абориген.
Темный силуэт за его спиной негромко заворчал.
— А куда подевался мастер Блюэтт? — спросил Агнью.
— Сказал, что у него еще остались какие-то личные дела. Мы не можем его ждать. Пойдемте.
Де Тонгфор молча хромал вниз по сырым каменным ступеням, ведущим в лабиринт. Суматошный шум, царивший как в самой резиденции, так и вокруг нее до самого Шина, постепенно сменялся тишиной.
К горлу подкатывала тошнота. Лицо и живот болели, нога жутко ныла от раны, нанесенной Триумфом.
Он чувствовал, что остался совсем один. Но это было не так.
— Де Тонгфор? — раздался голос из кустов сбоку от него.
Бонвилль стремительно обернулся и быстро вынул рапиру, лезвие ее засверкало в свете звезд.
Сторта со свистом рассекла неподвижный воздух.
Де Тонгфор почувствовал, как сжались пальцы его ног. Примечательный факт, так как в это самое мгновение его голова уже отделилась от тела и стремительно летела к земле.
Раздался глухой шлепок, затем последовал продолжительный удар.
Дрю Блюэтт оперся на клинок и перевел дух. Усталость и боль от ран нахлынули на него, подобно морскому приливу.
— Вот я тебя и достал, — выдохнул он.
ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА
В Беттерси
Небо над Лондоном то и дело освещалось сполохами, как при извержении вулкана, а в ветре, носившемся над рекой, чувствовался запах пороха. Весть о событиях в Ричмонде еще не достигла столицы, и потому там продолжалось веселье.
Ослепительные фейерверки всевозможных цветов и размеров взрывались в ночном небе, сопровождаемые артиллерийскими канонадами и выстрелами в воздух над рекой. Лондонское небо сияло жаром тысяч костров и миллиона фонарей, не говоря уже о парочке горящих зданий.
Стоя на носу быстроходной лодки, Триумф окидывал взглядом расстилавшийся вид, с улыбкой наблюдая, как умирающие ракеты, свистя и завывая, падают в разноцветной, объятой дымом ночи. Яркие воды Темзы отражали каждую вспышку и звезду, каждый взлет и взрыв. Руперт как будто неожиданно очутился в самом центре морского сражения.
А еще это зрелище помогало не думать о том, что они двигались без весел вниз по реке со скоростью примерно десять узлов.
Триумф ушел с носа лодки. Матушка Гранди, сложив руки, сидела на кормовой банке и смотрела на проплывавшие мимо берега. Де Квинси устроился на месте гребца, тщетно пытаясь разжечь огонь и закурить трубку. Сильный ветер сводил на нет его усилия.
— Ни следа, — доложил Руперт, садясь рядом с доктором. — Он мог пристать к берегу где угодно. Мы могли его упустить.
— Чтобы настолько нас обогнать, — заметила матушка Гранди, — он должен был воспользоваться тем же средством передвижения.
Триумф уже хотел расспросить ее об этом, но затем передумал. Существовали на свете вещи, о которых ему совсем не хотелось знать.
Колдунья вытянула худую руку. На раскрытой ладони красовался маленький драгоценный камень. Он слегка дрожал, переполненный силой.
— Этот минерал реагирует на использованную Джасперсом гоэтейю. Чернокнижник впереди нас, не сомневайтесь.
— Но это очень длинная река, — возразил де Квинси, отчаявшись бороться с ветром и трубкой. — Примерно через минуту мы окажемся под Большим мостом. Вы думаете, он направляется к морю? И его там дожидается быстроходное судно?
Триумф покачал головой:
— Сомневаюсь. Джасперс был так уверен в успехе, что, скорее всего, не рассматривал возможность побега. Нет, я бы предположил, что он отправляется совершить последнее дело… настоящее злодеяние… в отместку за свой порушенный план.
Де Квинси, нахмурившись, воззрился на Руперта.
— У вас ведь есть идея, куда он направится, не так ли? — спросил он.
— Туда, где уже натворил немало бед. В место, исполненное магической силы, где его способности могут причинить больше всего вреда.
— Энергодром, — подытожила матушка Гранди.
Триумф, кивнув, продолжил:
— Скорее всего.
— Господи, спаси нас всех! — пробормотал доктор.
Фейерверки продолжали плеваться разноцветными огнями, и казалось, будто на небесах разгорелась настоящая война.
Энергодром, возвышавшийся над изгибом Темзы в Беттерси, построил сэр Кристофер Рен в 1671 году. Это здание было столь же знаменитой достопримечательностью Лондона, как Тауэр или колонна Харди.[46] Из-за трех огромных труб, нужных для выпуска реакции Чар, оно напоминало громадный перевернутый стул с тремя ножками.
Энергодром нависал над ними, безмятежный и спокойный. На каменной кладке играли отблески от фейерверков. Лодка мягко ударилась о низкий причал, и Триумф ловко выпрыгнул на берег, привязывая канат, который ему вручил де Квинси. Матушка Гранди склонилась за борт и бросила в темную воду пригоршню сухих лепестков.
— Что она де… — начал Триумф, но под взглядом доктора быстро замолчал.
Вместе они помогли старухе выбраться на берег. В десяти ярдах от кромки причала они нашли еще одну лодку с разбитым дном. Та лежала на камнях. Судя по следам, ведущим от воды, лодка вылетела из реки и ее несколько футов протащило по суше.
— Он торопился, — заметил Триумф, невесело улыбнувшись. — Не остановился, даже когда вода кончилась.
Де Квинси нервно почесал затылок и с трудом проглотил комок в горле:
— Он, похоже… не собирается легко сдаваться?
— Естественно, нет, — отозвался Руперт, доставая из ножен прекрасную рапиру Галла. — Но и я тоже.
Сверкнувшая сталь, похоже, не вселила в доктора большой уверенности.
— Сэр Руперт, я хочу предупредить вас, — тихо промолвила матушка Гранди. — Чрезмерная самоуверенность может стать причиной несчастья.
— Неужели? — спросил Триумф.
