клинка.
— Вы знакомы с каким-нибудь сверхъестественным существом, у которого было бы множество рук, маршал?
Я задумалась на секунду.
— Существует множество мифов о многоруких созданиях, но ни одно из них не относится к верованиям данной страны. И, честно говоря, доктор Мемфис, ни одно из них, на мой взгляд, не является реальным, существующим в наши дни.
— Так сложно вычленить факт из научной фантастики, когда живёшь в мире, где миф стал реальностью, — съязвил он.
— Многие из этих существ давно вымерли, — пояснила я.
— Что бы ни убило Рэнди Шермана, явно не было вымершим, — не согласился он.
Я почувствовала, как неприятная улыбка кривит мои губы, и искренне порадовалась, что ухмылка оказалась скрытой под маской в пол-лица. Мне бы не хотелось пугать гражданских.
— Мы приложим все усилия, чтобы помочь ему вымереть.
— Вам понадобится ордер на ликвидацию, — напомнил Мемфис.
— Четверо погибших полицейских. Один со всей очевидностью погиб вследствие нападения оборотня. Достать ордер будет не сложно.
— Понятное дело, — пробормотал Мемфис не слишком обрадовано.
— В чём дело? — спросила я.
— Просто я подписал петицию, которую направили в Вашингтон, чтобы отозвать Внутренний Акт по Созданию Сверхъестественной Угрозы Безопасности. Я считаю, что ордера на вашу работу предоставляют вам чересчур широкие полномочия и искажают права человека.
— Не вы один так считаете.
— А сейчас всё, чего я хочу — это чтобы вы поймали тех ублюдков, которые это сотворили; и мне плевать, что ордер ссылается на дурной закон. И это делает меня лицемером, маршал Блейк, а я не привык считать себя ханжой.
— Вы видели жертв вампиров и оборотней раньше, — смекнула я.
Он кивнул.
— Да, хотя это было не здесь. Вегас занимает одно из последних мест по числу убийств, совершённых сверхъестественным путём, среди любого из городов Соединённых Штатов.
Я распахнула глаза в изумлении.
— А я и не знала. — А про себя подумала «Макс и Вивиана держат своих людей в ежовых рукавицах». Вслух же произнесла:
— Это первый человек в вашей практике, погибший именно так?
— Не первый человек, но первый друг. Думаю, если бы я действительно придерживался своих убеждений, это не имело бы большого значения.
— Эмоции всегда имеют большое значение, — заметила я.
— Даже для вас? — он смотрел на меня, задавая этот вопрос.
Я кивнула.
— Я слышал крики, когда истребителю приходится пронзать вампиров кольями днём. Они умоляют пощадить их.
— Каждый сидящий в камере смертников невиновен, доктор, вам это известно.
— Выходит, это вас не тревожит?
Мне пришлось отвести глаза от его испытующего взгляда. Как только я опустила глаза, я заставила себя вновь поднять на него взгляд и сказать правду:
— Временами.
— Тогда зачем вы это делаете?
Стоило ли продолжать откровения? Я не могла добавить ничего больше, может, это было просто правдой:
— Я сочувствую вашей потере, доктор, правда, но данная ситуация — наглядный пример того, почему я делаю свою работу. Посмотрите, что они сотворили с вашим другом. Вы хотите, чтобы это произошло ещё с чьим-нибудь другом, мужем, братом?
Его лицо застыло, вернувшись к прежнему враждебному выражению.
— Нет.
— Тогда вам нужно, чтобы я выполнила свою работу, потому что как только оборотень настолько серьёзно переходит черту, он почти никогда не возвращается к нормальному поведению. Такие оборотни получают вкус к высвобождению звериной сущности. Им это нравится, и они будут делать это снова и снова до тех пор, пока кто-нибудь их не остановит.
— То есть не убьёт их, — поправил он.
— Да, убьёт их. Я хочу убить оборотня, убившего вашего друга, пока он не прикончил кого-нибудь ещё.
Настал его черёд отвести глаза.
— Вы ясно выразились, маршал. Если это необходимо, я подпишу заключение, что убийство совершил оборотень, потому что так оно и есть.
— Благодарю, доктор.
Он кивнул.
— Но согласно тому, что говорится в Акте, вам не нужно, чтобы я что-нибудь подписывал, так? Всё, что вам нужно — это позвонить в Вашингтон, и они скинут вам ордер по факсу.
— Вопреки тому, что распространяют СМИ, нам необходимо заверить их, что причина является сверхъестественной.
— Так заверьте их, но не утверждайте без тени сомнения.
— Тени сомнения — это для суда, доктор.
— Этот оборотень никогда не увидит интерьер зала судебных заседаний, так?
— Нет, наверное.
Он потряс головой.
— Мне предлагали, чтобы кто-нибудь другой занялся телом Рэнди, но это последний долг, который я могу ему воздать.
— Нет, это не так, доктор Мемфис. Вы можете помочь мне собрать достаточное количество улик, чтобы получить ордер и выследить его убийцу.
— Вот видите, к чему мы пришли, маршал — назад к моей моральной дилемме.
Я не знала, что на это сказать, у меня и своей моральной дилеммы хватало, а мы были недостаточно с Мемфисом близки, чтобы я могла признаться ему, что тоже начинаю сомневаться в своей работе. Я сделала единственное, что пришло в голову — я вернулась к делу.
— Я сочувствую вашей потере, но не могли бы вы дать мне ознакомиться с личными вещами жертвы, которые я не успела осмотреть?
Про себя я добавила «когда позволила Олафу выгнать меня из комнаты», но эту мысль я оставила при себе. Я и так была достаточно унижена, чтобы ещё и делиться этим с кем-нибудь. Я соображала лучше, когда его не было рядом. Я и понятия не имела, насколько он выбивает меня из колеи, пока он не ушёл. Разделение труда больше не даст мне остаться с ним наедине, это я себе пообещала. В пластиковом пакете была серебряная пентаграмма.
— Он был викканцем?
— Да, — ответил Мемфис, — Это имеет какое-то значение?
— Это может объяснить, почему оборотень первым делом откусил ему нижнюю часть лица.
— Поясните, — попросил Мемфис.
— Если я не ошибаюсь, Шерман произносил заклинание, а оборотень его остановил.
— Нет никаких заклинаний против ликантропов, так ведь? — спросил Роуз.
— Нет, — ответила я, — но существуют заклинания, способные воздействовать на прочие сверхъестественные существа. Заклинания в основном применяются на бестелесных сущностях.
— Типа призраков? — спросила Патриция. Она была так молчалива в том углу помещения аутопсии,
