— Я посылаю две телеграммы, молодой человек, и хочу взять с вас слово, что они обе будут отправлены до полуночи! — Монтильон протянул бланки посыльному.
— Конечно, — ответил паренек, аккуратно укладывая в сумку важные послания.
Одно из них предназначалось Гансу Ландсфельту, где ему предписывалось пойти в штаб техасских рейнджеров в Эль-Пасо, объяснить, что случилось, и ждать появления ее высочества. Другое было адресовано старшему офицеру в штабе рейнджеров в Ислете.
Закрыв за посыльным дверь, Монтильон повернулся к баронессе и облегченно вздохнул.
— Начинайте паковать вещи.
Кивнув, баронесса потуже стянула пояс халата и молча вышла.
Незадолго до полуночи после своего заключительного появления в обществе Сан-Антонио рыжеволосая и зеленоглазая актриса, исполнявшая роль принцессы, вернулась в отель. Сначала она удивилась, что в такой поздний час в ее номере царила суматоха, но тут же все поняла. Она вопросительно посмотрела на Монтильона.
— Хорошие новости наконец-то! — радостно воскликнул он. — Принцесса Марлена жива! Она жива и, кажется, невредима! Разве это не замечательно?
— Да, — ответила Робби Энн, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. — Просто здорово! — Она заставила себя улыбнуться. — Полагаю, для меня это означает, что занавес опущен, шоу закончилось, мне пора собирать свои вещи и отправляться восвояси.
— Нет, все не так! — Монтильон ласково улыбнулся. — Как мы выяснили, принцесса сейчас на пути в Эль-Пасо. Так что мы меняем наш маршрут. Вместо того чтобы ехать в Галвестон, мы отправляемся в Эль- Пасо.
— А что буду делать я?
— Ты поедешь с нами в Эль-Пасо.
— Зачем?
— На случай, если принцесса не появится так скоро, как мы ожидаем, ты сможешь продолжить играть ее роль. Я уверен, что смогу организовать несколько благотворительных балов и в Эль-Пасо…
Робби перебила его:
— Монти, а тебе не приходило в голову, что техасский рейнджер, который схватил принцессу, разыскивал меня?
— Да, приходило, — спокойно отозвался Монтильон. Певица передернула обнаженными плечами.
— Я полагаю, ты ждешь, что я все расскажу тебе?
— Нет, — ответил Монтильон. — Нет, пока ты сама этого не захочешь.
Она нахмурила темные брови:
— Я… я совершила несколько ошибок.
— Каждый из нас совершает ошибки, — вздохнул Монтильон. — Ты мне очень нравишься. — Он помолчал. — Когда все это закончится и принцесса займет свое место, я постараюсь помочь тебе. Если ты действительно попала в беду, я посмотрю, что можно сделать по дипломатическим каналам, и мы все уладим.
— И ты сделаешь это ради меня? Но почему?
Робби Энн смотрела на него изумрудными глазами, так похожими на глаза принцессы Марлены, что Монтильону очень захотелось раскрыть ей настоящую причину. Но он не мог этого сделать.
— Моя дорогая, я уже сказал тебе, что полюбил тебя и хочу, чтобы ты была счастлива. — Он улыбнулся: — Ты умная, красивая молодая женщина, которая, как я верю, в целом хороший, честный человек. Возможно, все, что тебе нужно, это начать новую жизнь среди новых людей. Думаю, Галвестон больше подойдет тебе с твоим потрясающим актерским талантом. Насколько мне известно, там есть несколько замечательных театров.
— Ты не обманешь?
— Ты можешь путешествовать с нами до Галвестона в королевском поезде. А я дам тебе несколько рекомендательных писем. Как тебе это нравится?
— Не так здорово, как быть принцессой, — призналась она со вздохом, — но это самое лучшее из всех предложений, которые я получила за последнее время. — Она помрачнела. — А если я поеду с вами в Эль- Пасо, то вы… вы никому не скажете обо мне? Вы не отдадите меня в руки техасских рейнджеров?
Монтильон посмотрел на хорошенькую молодую женщину, рядом с которой провел три недели, и почувствовал глубокую отеческую нежность к ней.
— Нет, мое дорогое дитя. Я никогда не сделаю этого.
Глава 33
На верхнем этаже огромного дома принцесса Марлена нетерпеливо расхаживала перед распахнутыми дверями, ведущими на балкон. Полная луна сияла в безоблачном небе, и ее призрачный свет проникал в уютную спальню.
Из засаженного цветами дворика доносились веселый плеск фонтана и тихое, романтическое звучание испанской гитары. Волшебный аромат роз наполнял ночной воздух. Большая кровать была разобрана, желтое покрывало убрали, и белоснежные шелковые простыни и полдюжины подушек отливали серебром в лунном свете.
Но принцесса Марлена спать не собиралась.
На ней все еще было голубое платье с широкой кружевной отделкой, а рыжие волосы оставались уложенными в прическу. Она отклонила предложение Консуэлы помочь ей раздеться, заверила, что сама прекрасно справится с этим.
Но по правде говоря, она никогда не раздевалась сама и не была уверена, что у нее это получится.
Принцесса не сомневалась, что Вирджил появится в ее спальне через несколько минут, поэтому и не хотела, чтобы Консуэла столкнулась с ним. Но ее ожидания оказались напрасными.
После ухода служанки взволнованная принцесса не могла решить, оставить лампы зажженными или погасить их. Предвкушая минуту, когда Вирджил войдет в дверь и заключит ее в крепкие объятия, она задрожала от нетерпения, подумав, что в темноте их свидание будет выглядеть более романтично. Она торопливо погасила все лампы, и комната погрузилась во мрак, пронизанный лунным светом.
Принцесса стояла посреди спальни, с трепетом ожидая, что вот сейчас Вирджил тихо постучит в ее дверь. Шло время, но он не приходил. Принцесса была озадачена. Прошел час, и настроение у нее упало. Настала полночь, и миновало два томительных, долгих часа, с тех пор как она оставила его внизу.
Он не пришел.
Похоже, он и не собирался приходить. А она-то, глупая, надеялась, что он придет. Значит, его откровенные взгляды за столом были обычным легким флиртом. Он хотел заставить ее поверить, что безумно желает ее. На самом деле она ему не нужна. Черт бы побрал этого жестокого рейнджера!
Принцессе ничего не оставалось, как раздеться и лечь спать. Но сон не шел к ней. Обида и разочарование не давали ей уснуть.
Внизу, в просторной библиотеке дона Амондо, Вирджил нетерпеливо вертел в руках стакан с бренди. Он стряхивал пепел уже со второй сигары и почти не отрывал взгляда от больших часов в золотой оправе, стоявших на камине.
Он уже несколько раз порывался распрощаться с хозяином, изображая крайнюю усталость. Но всякий раз дон Амондо обижался, как ребенок, и умолял его задержаться еще на несколько минут.
— Пожалуйста, друг мой, — говорил он. — Ты так редко бываешь у нас, позволь мне еще немного насладиться твоей компанией. Еще рано. Давай я налью тебе немножко бренди.
Вирджил уступал, а что еще ему оставалось делать? Он сгорал от нетерпения. Обычно он наслаждался обществом дона Амондо, но сейчас не мог думать ни о чем, кроме той женщины, что ждала его наверху.
Если она еще ждала.
Может, она потеряла терпение и легла спать? Может быть, она заснула и видит сладкие сны? Может, он неверно истолковал ее взгляды и она вовсе не ждет его и даже не пустит к себе? Наверное, ему следует отправиться в свою комнату и не думать о ней.
Но он не мог этого сделать. Он не мог противостоять искушению снова заключить ее в свои
