– Его зять врач?
– Нет, он торговец шелком – или собирается им стать. Мастер Олдфриц пытается пристроить его в гильдию, но Рольф говорит, что у него не хватает опыта.
Судя по виду Ады, ей требовался настоящий врач, получивши медицинское образование, а не местный костоправ.
– А что у вас за болезнь, по мнению мастера Олдфрица?
– Простуда. Он говорит, что такие заболевания иногда затягиваются надолго.
– Понятно, – кивнула Джоанна, но она никогда не видела, чтобы кто-нибудь так таял от обычной простуды.
– Мастер Олдфриц объяснил Олив, какое лекарство мне требуется, и она каждый день приносит его. Он говорит, что скоро мне полегчает.
– И давно вы его принимаете? Ада нахмурилась, вспоминая.
– С Рождества. Сколько времени прошло с тех пор?
– Почти шесть месяцев. Ада отвернулась к стене.
– Я знаю, что вам нужно, – бодро сказала Джоанна, поднимаясь со стула и направляясь к окну. – Немного свежего воздуха и солнца.
– Нет, не нужно.
– Нужно. Здесь слишком темно и ужасно душно. Не представляю, как вы это выносите. – Джоанна отодвинула засов и распахнула ставни. Когда она повернулась к Аде, то увидела, что та прикрыла лицо рукой.
– Закройте его, – взмолилась Ада. – Свет режет мне глаза.
– Вы привыкнете…
– Нет. Закройте его, пожалуйста.
Джоанна закрыла ставни и вернулась к постели. Ада терла глаза, дрожа всем телом.
– Вам холодно?
– Да, – отозвалась Ада, повернувшись на бок и поджав ноги.
Джоанна накрыла ее вторым одеялом, которое лежало свернутое в ногах постели.
– Вам следует показаться врачу.
– Рольф… мой муж… говорит, что в этом нет необходимости. Он говорит, что это всего лишь простуда и мастер Олдфриц в состоянии справиться с ней.
– И все же вам следует попросить его…
– Я просила… когда Рольф был здесь в последний раз. Но он сказал, что врачи берут слишком много за свои услуги. Он сказал, что я просто… – Ада испустила прерывистый вздох и продолжила безнадежным тоном: – Что я подвержена меланхолии и придаю слишком большое значение обычной простуде. Они оба так считают: Рольф и мастер Олдфриц. – Она покачала головой. – Извините. Вряд ли вам это интересно.
– Мне нетрудно выслушать вас. Это правда? Насчет меланхолии.
Ада закрыла глаза и кивнула.
– Вы думаете, что это и есть причина вашей болезни? Помимо простуды?
Ада пожала плечами:
– Возможно. Мастер Олдфриц пытался объяснить мне, но это так сложно – все эти рассуждения о влиянии звезд на настроение, о балансе между стихиями: землей, водой, огнем и тому подобное. Моя сестра, Филиппа, поняла бы – она очень умная, – но я просто не в состоянии уловить смысл. Кажется, это как-то связано с избытком желчи. Она вызывает меланхолию и заставляет меня думать, что я более больна, чем на самом деле.
– Понятно, – кивнула Джоанна. Она не могла полностью отвергнуть эту теорию. Если болит душа, тело тоже может страдать.
– Рольф говорит, что это не имеет никакого отношения к звездам или стихиям. Он считает, что мне хочется внимания… сочувствия… – Она покачала головой. – Вы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать мои жалобы. Просто мне не с кем поговорить, кроме Этель, моей горничной. Наверное, вы спешите…
– Нисколько, – возразила Джоанна, хотя и не собиралась предлагать свои изделия Аде Лефевр. Та была слишком больна, чтобы интересоваться вышитыми подушками или кошельками. Взяв книгу с полочки над кроватью, она открыла ее и обнаружила, что это псалтырь.
– Мне дал ее мой дядя, – сообщила Ада. – Он каноник в Нотр-Дам.
– Какая великолепная работа, – сказала Джоанна, восхищаясь золочеными буквицами и фризом, украшавшими аккуратно исписанные страницы из тончайшего пергамента. – Вы часто ее читаете?
Ада покачала головой:
– Нет, у меня болят глаза, когда я пытаюсь читать. Хотя раньше читала. Мне нравятся псалмы.
– Хотите, я почитаю вам? – спросила Джоанна, усаживаясь на стуле.
– Вы умеете читать?
