Красная планета. Астронавт Джонс

– Ты зачем меня лягнул?

– Идиот ты этакий, он же подумал, что Виллис – это мяч.

– Я знаю, потому и хотел его поправить.

– Тебе что, еще мало? – процедил Фрэнк. – Хочешь держать при себе Виллиса, а Хоу, поди, уже выдумал правило, которое это запрещает.

– Ну нет, не может быть!

– С него станется. Я начинаю понимать, что Штуби не давал нашему другу Хоу проявлять свои таланты в полной мере. Слушай, а что такое “штрафные баллы”?

– Не знаю, но думаю, ничего хорошего. – Джим снял с крючка маску и посмотрел на веселые тигровые полоски. – Знаешь, Фрэнк, мне что-то не хочется становиться “цивилизованным юным джентльменом”.

– Присоединяюсь.

Прежде чем браться за маски, друзья решили взглянуть на объявление, нет ли там еще какого подвоха.

Они пошли в вестибюль и прочли на доске:

ОБЪЯВЛЕНИЕ

1.Воспрещается раскрашивание респираторных масок так называемыми опознавательными узорами. Маски должны быть однотонными. Каждый ученик обязан написать на груди и на спине своего скафандра свою фамилию буквами вышиной водин дюйм.

2. Ученикам предписывается носить рубашки и обувь (ботинки, или тапочки) повсюду, кроме своей комнаты.

3. Содержание домашних животных воспрещается. В отдельных случаях, если животные представляют научный интерес, может быть раЬсмотрен вопрос о содержании их в биологической лаборатории.

4. Воспрещается хранить в комнатах продукты. Учащиеся, получающие продуктовые посылки от родителей, должны сдавать их сестре-хозяйке и брать продукты в разумных количествах после каждого приема пищи, кроме субботнего завтрака. На чаепития в свободное время по случаю дня рождения и т. п. следует получить особое разрешение.

5. Ученики, лишенные воскресных привилегий за нарушения дисциплины, могут читать, заниматься, писать письма, играть на музыкальных инструментах. Им не разрешается играть в карты, заходить в комнаты других учеников, а также покидать территорию школы под каким бы то ни было предлогом.

6. Ученики, желающие воспользоваться телефоном, подают письменное заявление установленой формы, после чего получают ключ от телефонной будки в канцелярии.

7. Ученический совет распускается. Ученическое самоуправление будет восстановлено только в том случае, если вся школа заслужит это своим поведением.

М. Хоу, директор,

Джим свистнул. Фрэнк сказал:

– Нет, ты видел такое? Распустить ученический совет – подумать только? А на то, чтобы почесаться, тоже надо испрашивать разрешение? За кого он нас принимает?

– Откуда я знаю. Фрэнк, а у меня рубашки нет.

– Я тебе одолжу футболку, пока не купишь. А ты посмотри на третий пункт и сделай выводы.

– А что такое? – Джим перечел объявление.

– Ты бы пошел и подлизался к биологу, может, он возьмет Виллиса.

– Что? – Джим просто не связал параграф о домашних животных с Виллисом, он не думал о Виллисе как о животном. – Нет, Фрэнк, я не могу. Он будет ужасно несчастен.

– Тогда отправь его лучше домой, и пусть твои о нем позаботятся.

– Не стану я этого делать. Не стану! – заартачился Джим.

– Что ж ты тогда будешь делать?

– Не знаю. – Джим призадумался. – А ничего. Просто буду его прятать. Хоу не знает даже, что он у меня есть.

– Ну… может, и пройдет, если никто не заложит.

– По-моему, наши парни на это не способны.

Они вернулись к себе и попытались смыть узоры с масок – нельзя сказать, чтобы с большим успехом: краска въелась в пластмассу, и друзьям удалось только размазать ее. Тут в дверь заглянул ученик по фамилии Смайт.

– Почистить вам маски?

– Ничего не выйдет, краска не отмывается.

– Я слышу это уже в энный раз. Но по доброте душевной, из желания послужить людям я покрашу ваши маски в естественный цвет – четверть кредитки за маску.

– Я так и знал, что тут подвох, – сказал Джим.

– Не хотите, как хотите. Давайте решайте, клиенты ждут.

– Смитти, ты способен продать билеты на похороны собственной бабушки. – И Джим достал четверть кредитки.

– Это идея. Как думаешь, по сколько брать за билет? – Смайт достал жестянку, кисточку и быстро закрасил смелый орнамент Джима коричневато-оливковым лаком, точно под цвет маски. – Ну вот! Через пару минут высохнет. А ты как, Саттон?

– Давай, кровопийца.

– Так-то ты отзываешься о своем благодетеле? У меня в женской школе важное свидание, а я тут трачу драгоценное субботнее время, выручая вас. – И Смайт столь же быстро обработал маску Фрэнка.

– Вернее сказать, сшибаешь денежки для свидания, – заметил Джим. – Смитти, что ты скажешь насчет хитрых правил, которые придумал новый шеф? Покоримся или поднимем вой?

– А зачем поднимать вой? – Смайт собрал свои орудия. – На этом можно сделать бизнес, стоит только приложить мозги. Когда вы в затруднении, обращайтесь к Смайту – обслуживаем в любое время. – Он задержался на пороге. – А про билеты на похороны никому не говорите, а то бабушка захочет урвать свою долю, пока не померла. У старушки на это большой нюх.

– Фрэнк, – сказал Джим, когда Смайт ушел, – не нравится мне этот парень.

– Зато он нас выручил, – пожал плечами Фрэнк. – Давай отметимся, пусть нас вычеркнут из черного списка.

– Давай. Он мне напомнил, как док говорил: какой закон ни прими, он всегда открывает новую лазейку для мошенников.

– Не обязательно. Пошли.

У кабинета директора стоял длинный хвост, и очередных впускали по десять человек. Хоу быстро осмотрел их маски и перешел к нотации:

– Надеюсь, юные джентльмены, это послужит вам не только уроком аккуратности, но и уроком внимания. Если бы вы прочли сегодня объявление, то подготовились бы к инспекции. Что до самого нарушения, я хочу, чтобы вы поняли: дело здесь не только в детских, дикарских рисунках на ваших средствах защиты, как ни безобразна подобная живопись сама по себе. – Он помолчал, чтобы убедиться, что его слушают. – Нравы в колониях вовсе не обязательно должны быть грубыми и вульгарными. Как глава этого учебного заведения, я намерен искоренить все пороки, внедренные в вас домашним воспитанием. Главная цель воспитания, если не единственная – это созидание характера, а характер создает только дисциплина. Считаю, что я как нельзя лучше приспособлен для этой задачи. Перед тем как прибыть сюда, я двенадцать лет преподавал в военной академии в Скалистых горах. Это превосходнейшая школа – школа, которая выпускает мужчин.

Он снова остановился – то ли перевести дыхание, то ли дать слушателям проникнуться своей речью. Джим пришел сюда только затем, чтобы у него со спины сняли ярлык нарушителя. Однако высокомерие директора и особенно его высказывание о колониальном доме как источнике дурного воспитания в конце концов вывели Джима из терпения.

– Мистер Хоу, – сказал он.