– А что значит “ipse dixit”, док? – спросил Фрэнсис.
– Значит “сказано – сделано”.
– Док, – предложил Джим, – пойдемте к нам обедать. Я позвоню маме. И ты тоже, Фрэнк.
– Нет, – сказал Фрэнк, – я, пожалуй, не пойду. Мама говорит, что я слишком часто у вас ем.
– Моя мама, будь она здесь, непременно сказала бы то же самое, – признался доктор, – Звони, Джим.
Джим подошел к телефону, попал на двух колониальных мамаш, болтающих о своих малышах, и наконец, сменив частоту, соединился с домом. Когда на экране появилось лицо матери, Джим сказал ей, что пригласил доктора.
– Я очень буду рада, если доктор придет, – сказала она. – Скажи ему, Джим, пусть поторопится.
– Мы идем, мама! – Джим выключил аппарат и потянулся за скафандром.
– Не надевай, – остановил его Макрей. – На воздухе слишком холодно. Пройдем по туннелям.
– Это же вдвое дольше, – возразил Джим.
– Предоставим Виллису решать. Ты за кого, Виллис?
– Тепло, – важно сказал Виллис.
Глава 2
ЮЖНАЯ КОЛОНИЯ, МАРС
Южная колония была построена в виде колеса. Административный центр был ступицей, от него в разные стороны расходились туннели, над которыми стояли дома. Колонисты начали строить туннель-обод, соединяющий концы спиц, и уже соорудили дугу в сорок пять градусов.
За Исключением трех лунных хижин, поставленных при основании первой, покинутой потом, колонии, все дома были одинаковой формы.
Каждый дом представлял собой усеченный снизу пузырь из силиконового пластика (вещество добывалось из почвы и надувалось тут же, на месте). Собственно, пузырь был двойной: сначала выдувалась внешняя оболочка, футов тридцатисорока в поперечнике.
Когда она застывала, надували внутренний пузырь, чуть поменьше первого. Внешний пузырь полимеризовался, то есть затвердевал и вулканизировался, под лучами солнца. Внутренний пузырь вулканизировали с помощью ультрафиолетовых батарей и нагревательных ламп. Оболочки отделялись друг от друга слоем воздуха около фута толщиной, который служил теплоизоляцией в морозные марсианские ночи.
Когда новый дом затвердевал, в нем прорезали двери и устанавливали шлюзовой тамбур. Ради комфорта колонисты поддерживали в домах давление, составлявшее две трети земного (атмосферное давление Марса не достигает и половины).
Новоприбывший с Земли, непривычный к условиям планеты человек сразу умер бы без респиратора. Из колонистов только тибетцы и боливийские индейцы отваживались выходить без респираторов за дверь, но даже они надевали облегающие эластичные скафандры во избежание подкожных кровоизлияний.
Окон в домах не было, как в современных нью-йоркских зданиях. Окружающая колонию пустыня однообразна, хоть и красива.
Южная колония находилась в зоне обитания марсиан, немного к северу от древнего города Харакса (давать его марсианское название нет необходимости, ни один землянин его все равно не выговорит).
Колония располагалась между двумя рукавами Стримонского канала (мы снова следуем обычаю колонистов и называем канал именем, данным ему бессмертным ученым Персивалем Лоуэллом [ П. Лоуэлл (1855 – 1916) – американский астроном, предсказавший существование планеты Плутон, которая была открыта через 14 лет после его смерти. Один из его трудов посвящен марсианским “каналам”. ]).
Фрэнсис дошел с Джимом и доктором до коридора, соединяющего туннели под мэрией, потом свернул в свой туннель. Через несколько минут доктор, Джим и Виллис поднялись в дом Марло. Доктор поклонился вышедшей навстречу матери Джима.
– Мадам, я опять злоупотребляю вашей добротой.
– Чепуха, доктор. Вы у нас всегда желанный гость.
– Несмотря на то что вы такая первоклассная повариха, сюда меня привлекает не столько ваша стряпня, сколько вы сами, дорогая.
Мать Джима вспыхнула и переменила разговор.
– Джим, повесь свой пистолет. Не бросай его на диване, где Оливер может достать.
Маленький братишка Джима, услышав, что речь идет о нем, тут же потянулся за пистолетом. Джим и его сестра Филлис оба заметили это и в один голос завопили: “Олли!”, а Виллис сразу передразнил их, проделав трюк, возможный только для атональной диафрагмы, – воспроизвел два голоса разом.
Филлис была ближе, она схватила пистолет и шлепнула малыша по рукам. Оливер заплакал, а Виллис ему вторил.
– Дети! – сказала миссис Марло, и тут на пороге появился мистер Марло.
– Что тут за шум? – ласково спросил он.
Доктор Макрей взял Оливера, перевернул его вверх ногами и посадил себе на плечи. Оливер забыл, что надо плакать. Миссис Марло повернулась к мужу.
– Ничего страшного, дорогой. Я рада, что ты пришел. Дети, идите мыть руки.
Младшее поколение покинуло комнату.
– Так в чем дело? – повторил мистер Марло.
Через пару минут он зашел в комнату Джима.
– Джим?
– Да, папа.
– Как же ты бросаешь пистолет там, где ребенок может его достать?
– Он не заряжен, папа, – вспыхнул Джим.
– Если бы всех, кто был убит из незаряженного оружия, сложить в ряд, ряд получился бы о-го-го какой длинный. Ты ведь гордишься тем, что получил разрешение носить оружие, правда?
– Да.
– А я горжусь тобой. Значит, ты у нас ответственный, взрослый, на которого можно положиться. И поручился за тебя перед Советом и стоял рядом, когда ты давал присягу, – тем самым я пообещал, что ты будешь соблюдать правила и следовать закону. От всего сердца и постоянно, а не от случая к случаю. Ты понял меня?
– Да, папа, думаю, да.
– Хорошо. Пойдем обедать.
Беседу за столом, как всегда, возглавлял доктор Макрей, время от времени ненавязчиво вставляя соленую шуточку или скандальное замечание. В ходе разговора он спросил у мистера Марло: – Ты как-то говорил, что лет через двадцать мы сможем выкинуть респираторы. Есть что-нибудь новенькое насчет Проекта?
В колонии разрабатывались десятки проектов, направленных на то, чтобы сделать Марс более пригодным для человека, но Проект с большой буквы был только один: проект насыщения атмосферы кислородом. Пионеры из экспедиции Гарвард-Карнеги объявили, что Марс пригоден для колонизации, если не считать одного существенного факта: его воздух настолько разрежен, что человек будет в нем задыхаться. Тем не менее, доложили исследователи, в песках марсианской пустыни заключены многие биллионы тонн кислорода – это красный оксид железа, которому Марс и обязан своим цветом. Целью Проекта и было высвобождение этого кислорода.
– А вы слушали сегодняшние деймосские новости?
– Я их никогда не слушаю. Нервная система дороже.
– Без сомнения. Но на этот раз новости были хорошие. Головной завод в Ливии успешно заработал. После первого рабочего дня в воздух поступило около четырех миллионов тонн кислорода – без всяких
