внутри корабля, а ультрафиолетовые лучи – снаружи.
Пару дней после аварии Горлодер ходил тише воды, ниже травы. Я решил, что недавний урок пошел ему на пользу. Но я ошибся. Мы столкнулись с ним лицом к лицу в одном из нижних коридоров. Поблизости никого не было. Я хотел пройти мимо, но он загородил проход.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– О’кей, – сказал я. – Валяй, я слушаю.
– Думаешь, ты самый крутой, да?
Мне не понравилось ни то, что он сказал, ни то, как он это сказал.
– А чего мне думать? – ответил я. – Я и в самом деле крутой.
Он мне надоел.
– Строишь из себя, да? Думаешь, я буду руки тебе целовать, благодарить за спасение?
– Так вот что тебя волнует? Можешь расслабиться: я старался вовсе не ради тебя.
– Я в этом и не сомневаюсь, – заявил он. – И не испытываю к тебе никакой благодарности.
– Ну и слава Богу, – сказал я. – Можешь мне поверить, твоя благодарность мне нужна как мертвому припарка.
Он тяжело задышал.
– Ты меня достал, – тихо сказал он, и в то же мгновение солидная зуботычина свалила меня на пол.
Я осторожно встал, надеясь застать его врасплох, но не тут-то было. Он сбил меня с ног еще раз. Я попробовал двинуть ему из положения лежа, однако этот гад все время увертывался от ударов.
После третьей плюхи я остался лежать на полу. Когда в глазах перестали вспыхивать искры, Горлодера уже след простыл. А я ему так ни разу и не врезал. Вот черт, ну не везет мне в драках! Я все еще разговариваю, когда пора уже бить.
Я подошел к бачку с водой и сполоснул лицо. За этим занятием меня застукал Хэнк и очень изумился. Пришлось объяснить, что я налетел на дверь. Отцу я сказал то же самое.
Больше Горлодер ко мне не вязался. Мы просто игнорировали друг друга. Но в ту ночь я никак не мог заснуть, все лежал и пытался понять. И не мог. Парень, сочинивший эту муру. «В бою я стою десяти, поскольку сердцем чист», – наверняка не сталкивался с типами вроде Горлодера. По-моему, Горлодер обыкновенная сволочь; жаль, что я не заткнул пробоину его физиономией. Я все думал, как бы его проучить, но так ничего и не придумал. Как говорит отец, в жизни бывают безвыходные положения.
Глава 9.
Спутники Юпитера
Никаких особых происшествий по пути к Юпитеру больше не было. Правда, как-то раз потерялся четырехгодовалый мальчуган. Родители обыскали чуть не весь корабль, из рулевой рубки по громкоговорителю всех пассажиров попросили сообщить, если кто его увидит, но парнишка как в воду канул. Мы подняли на ноги всех скаутов: самый тот случай проверить, какие из нас следопыты. Экипаж не мог организовать поиски, их всего-то раз два и обчелся – капитан, двое помощников, мистер Ортега и его заместитель. Капитан Харкнесс снабдил наших руководителей планами корабля, и мы облазили все закоулки, как в той игре, когда надо найти спрятанный предмет. Выудили мы его через двадцать минут. Бесенок, оказывается, пробрался в теплицы, и там его благополучно заперли.
Пока он сидел взаперти, ему захотелось пить, и он попробовал глотнуть растворчика для поливки растений. Результат не заставил себя ждать. Парень не отравился, ничего страшного, но теплицы уделал – не дай Бог! Вечером за картами я обсудил с отцом этот случай. Пегги ушла на собрание девчонок-скаутов, Молли куда-то удалилась, и мы остались одни. Мамаша пропавшего пацаненка подняла такой шум, будто случилось что-то ужасное. Я хочу сказать: ну что могло случиться с ним на корабле? За борт-то выпасть он никак не мог.
Отец возразил, что ее реакция кажется ему совершенно естественной.
– Слушай, Джордж, а ты не думаешь, что не все пассажиры достойны быть колонистами?
– М-м-м… может быть.
Вообще-то я имел в виду Горлодера, но ведь была еще и миссис Тарбаттон, которая сломалась почти на старте и не вылезала из каюты, а также эта матрона, миссис Григсби, заработавшая себе мытье тарелок. И был мужик по имени Сондерс, постоянно конфликтовавший с судовым советом из-за того, что не желал признавать никаких постановлений и пытался жить так, как было удобно ему, а не окружающим.
– Джордж, как же им всем удалось пройти психологические тесты?
– Билл, ты когда-нибудь слыхал о политическом давлении?
– Чего? – Вот и все, что я смог ответить.
– Понимаю, что тебя это шокирует, но ты уже достаточно взрослый – пора воспринимать мир таким, какой он есть, а не таким, каким он должен быть. Рассмотрим, например, чисто гипотетическую ситуацию. Скажем, племянница сенатора собралась на Ганимед. Я не думаю, чтобы ее завалили на психологических тестах. Но даже если бы и завалили, комитет мог пересмотреть решение, коль скоро сенатор всерьез бы этого захотел. Я задумался, переваривая услышанное. На Джорджа это совсем не похоже, циником его не назовешь. Из нас двоих циник скорее я, а Джордж наивен, как ребенок.
– Но если тесты так легко обойти, Джордж, тогда вообще нет смысла их проводить.
– Ничего подобного. Как правило, тесты проводят честно. А если кто и проскользнет по блату – это неважно. Природа-мать сама о них позаботится. Выживут сильнейшие. – Отец сдал карты и заявил: – Ну, держись! На сей раз я тебя разделаю под орех, вот увидишь.
Он всегда так говорит.
– И все равно, – сказал я, – тех, кто злоупотребляет своим служебным положением, нужно гнать в три шеи!
– Согласен, – мягко ответил Джордж. – Но тут главное не переусердствовать. Работать нам предстоит не с ангелами, а с людьми.
Двадцать четвертого августа капитан Харкнесс прекратил вращение корабля и начал сбрасывать ускорение. Корабль тормозил более четырех часов, а затем в шестистах тысячах милях от Юпитера перешел на свободное падение. Ганимед находился за Юпитером. Невесомость по-прежнему доставляла нам мало удовольствия, но теперь мы были к ней подготовлены и все, кто хотел, сделали уколы. Я тоже не выпендривался.
Теоретически «Мейфлауэр» мог сманеврировать таким образом, чтобы в конце торможения сразу выйти на орбиту вокруг Ганимеда.. Но на практике более удобно было потихоньку приближаться к спутнику, чтобы избежать неприятных встреч с метеоритами в так называемых фальшивых кольцах.
У Юпитера, разумеется, нет таких колец, как у Сатурна, но наряду со спутниками вокруг него вращается уйма космического мусора. Будь этого мусора еще больше, он образовал бы кольца наподобие сатурнианских. Но хотя осколков и не хватает на кольца, зато их вполне достаточно, чтобы устроить пилоту нелегкую жизнь. Что же до нас, пассажиров, то медленное приближение к планете позволило нам вдоволь налюбоваться на Юпитер и его спутники. Камешки, встречи с которыми мы так старательно избегали, в основном вращаются в плоскости экватора Юпитера, как сатурнианские кольца, поэтому капитан Харкнесс повел корабль над верхушкой планеты, то есть над северным полюсом. Так что в опасную зону мы вошли, только когда стали огибать Юпитер и приближаться к Ганимеду, но к этому времени корабль уже двигался черепашьими темпами.
Однако над полюсом «Мейфлауэр» еще мчался во всю прыть. Более тридцати миль в секунду – и с такой скоростью мы неслись на расстоянии всего тридцати тысяч миль от планеты. Вид был еще тот! Диаметр Юпитера около девяноста тысяч миль, и когда летишь в тридцати тысячах милях от такой громадины, чувствуешь себя не совсем уютно.
Я пару минут попялился в иллюминатор, а потом уступил место другим желающим и вернулся в каюту, где можно было смотреть на экран сколько влезет. Странное это было зрелище; обычно на фотографиях Юпитер похож на шар, прочерченный полосами, идущими параллельно экватору. Но мы-то смотрели на него
