бухгалтерию лагеря, — спрашивает, не нужны ли нам какие-нибудь заплесневелые неприкосновенные запасы, и уматывает обратно в Найроби. Я с ним даже не разговариваю.
— Хэл уже двадцать лет в ЦРУ. А ООН для него — официальное прикрытие. Каждый раз, приезжая в лагерь, он наводит о тебе справки. И заметь, никаких силовых методов. Всего лишь несколько случайных вопросов, заданных разным собеседникам: «Кстати, старина, не доводилось видеть доктора Рэнсома с женой? Знаешь, такая бой-баба, недурная
— Быть такого не может! — запротестовал Джонатан. — Мне кто-нибудь обязательно сказал бы об этом. Я знаком со всеми, кто там работает, включая местных. Все они мои друзья. И, даже несмотря на это, я не теряю бдительности и приглядываюсь, не слишком ли внимательно они за мной наблюдают. Я осторожен, Эм. Если бы кто-нибудь следил за мной, я знал бы.
— Ты и понятия не имеешь, как соблюдать осторожность, — сказала она с сочувствием, вызвавшем у Джонатана раздражение. — Ты не смог бы выявить нашей тайной сети, даже если бы это была змея, заползшая тебе в брюки. Мы бы не позволили тебе ее заметить.
— Ты не права!
— А Бетти? — совершенно спокойно спросила Эмма.
— Какая Бетти? Та, что готовит завтраки? — При упоминании этого имени Джонатан просто онемел от удивления. Откуда Эмма могла о ней знать? — Да ей всего четырнадцать лет, и она давным-давно в лагере! Ты хочешь сказать, что она ваш агент?
— Вовсе нет. Да это и ни к чему. Все, что от нее требуется, — держать ушки на макушке и быть готовой сообщить куда следует, если вдруг увидит тебя с женщиной европейского вида, не работающей в лагере. По моей последней информации, денежное вознаграждение за эти сведения составляет сто долларов. А если она сообщит именно о той женщине, которую ищут, то выплата увеличивается вдвое — заработок за полгода в тех краях. Сколько вы платите Бетти за приготовление завтраков?
— Нисколько. Она бесплатно питается, имеет относительно безопасное жилье и трижды в неделю посещает школу при лагере.
— Да, понимаю. Она из тех друзей, которым можно доверить жизнь жены.
Вопрос закрыт, подумал Джонатан. У него нет контрдоводов. Вердикт будет быстрым и обвинительным: подсудимый Джонатан Рэнсом виновен в том, что безрассудно подверг опасности жену. Приговором, вынесенным за такое преступление, станет смерть, но не его, а Эммы.
Она повернулась на бок, и он увидел на ее спине, прямо над почкой, длинный шрам. Он провел по нему пальцем.
— Это серьезно, — сказал он, садясь и всматриваясь внимательнее. — Что случилось?
— А, это. Ничего страшного, — сказала Эмма. — Упала и порезалась, только и всего.
Шрам был длиной двенадцать сантиметров, рана искусно зашита, но отек еще не спал.
— Разрез глубокий — тут поработал хирург. Что за падение такое?
— Ерунда. Думаю, битое стекло. Не стоит так волноваться.
Он знал, что она лжет.
— Волноваться? Я о тебе каждый день думаю. Гадаю, где ты, не грозит ли тебе опасность, увижу ли тебя когда-нибудь. И вот ты являешься как гром среди ясного неба, с ужасным шрамом на боку и ничего не желаешь объяснить, ведешь себя так, словно мы подростки, которые прячутся от папы с мамой. Долго это будет продолжаться? Я что, должен жить как монах, тоскуя по тебе, а потом однажды появится какой- нибудь незнакомец или незнакомка и сообщит, что тебя уже нет в живых?
— Нет, не должен, — ответила Эмма как-то чересчур рассудительно.
Джонатан откинулся назад.
— Значит, ты не можешь ехать со мной?
— Нет.
— А я с тобой?
— Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее.
— Так как же тогда, Эмма? Как сделать, чтобы все было хорошо?
— Не знаю.
— Что ты хочешь этим сказать?
Эмма взглянула на часы и села:
— Довольно разговоров! Тебе пора в отель.
— Не сейчас. Сначала ты должна мне ответить.
Но Эмма была уже на ногах.
— Мы и так пробыли здесь слишком долго. Машина внизу. Одевайся.
— Ладно, ладно. Подожди минутку.
Эмма схватила его за руку и провела на первый этаж, а оттуда они вышли из здания через заднюю дверь. На улице ее действия обрели четкость и собранность. Эмма огляделась по сторонам: теперь она была на открытом пространстве, а значит, в опасности.
Они прошли к черному «ауди», припаркованному через два квартала дальше по улице. Она отключила сигнализацию пультом дистанционного управления и села за руль. По дороге к отелю они молчали. Она высадила его метров за сто от входа. Джонатан просунул голову в открытое окно:
— Когда я увижу тебя снова?
— Завтра.
— Точно? Как мне найти тебя? Спросить Блэкберна?
— Думаю, это не очень хорошая идея. Мы разыщем тебя. А теперь иди. Удачного тебе выступления. Не нервничай: все пройдет хорошо.
Раздался автомобильный гудок. Эмма переключила передачу, нажала на педаль акселератора, и «ауди» влился в поток транспорта.
Джонатан наблюдал за автомобилем, пока тот оставался в поле видимости, потом пошел в отель. Не успел он войти в вестибюль, как к нему поспешил полноватый серьезный мужчина в сером костюме в тонкую полоску, с гвоздикой в лацкане пиджака:
— А вот и вы, доктор Рэнсом. Мы ждем не дождемся, чтобы поговорить с вами. Где вы были?
— Гулял в парке. Нужно было немного подышать. Нарушение суточного ритма после перелета.
— Да, конечно. — Встретивший его человек, пониже ростом, положил руку на локоть Джонатана и повел его в направлении стойки администратора. Он был лыс, с румяным лицом и умными темными глазами. — Вы получили мою записку? — спросил он. — Я нацарапал пару слов на вашей программе. Подумал, что было бы разумно скоординировать наши планы перед вашим выступлением завтра утром. Портье заверил меня, что записку отнесли в ваш номер.
— Вашу записку? — Только сейчас Джонатан вспомнил изящный почерк:
— Да, конечно. А кто же еще?
Джонатан не ответил, и человек продолжал:
— Надеюсь, гостиничный номер вам понравился? Некоторые участники полагают, что роскошь там излишняя, но, мне кажется, нам необходимо уединяться в достойной обстановке. Мы ведь хирурги, а не водопроводчики. Нельзя же ожидать, что мы станем встречаться в конференц-зале выставочного центра Эрлз-Корт. Впрочем, хватит об этом. Как вы долетели? Все хорошо?
Но Джонатан не ответил. Он больше не слышал, что говорит этот человек. Наконец он разглядел бирку на его пиджаке.
На ней было написано: «Доктор Колин Блэкберн».
10
