уворачивался от тревожных взглядов, но и не ловил их. Я с радостью созванивался с врачами. Я был легким, как полый воздушный шар.
Как—то Нира очередной раз заплакала, и, обнимая ее, я понял, что перестал ощущать себя скотиной. В этот день я простил Ниру.
На следующий день я от нее ушел.
ИЗВРАЩЕНИЙ НЕ БЫВАЕТ. Истеричка
— В вашем мире… много неудовлетворенного, дилетантского, такого из—за чего я никак не мог одобрить работу в целом. Пока не встретил, не почувствовал, не оценил трагедию человеческой любви.
— Трагедию? — изумленно посмотрела на него Синтия. — Вы сказали «трагедию»?
— А чем она может быть еще?
Р. Хайнлайн. «Неприятная профессия Джонатана Хога».
Меня зовут Эмма. Мне тридцать семь лет. Я хочу вести этот дневник, потому что (зачеркнуто)
Меня зовут Эмма. Мне немного за тридцать. И вся полнота страсти для меня, к сожалению (зачеркнуто)
Я, Эмма, начинаю этот дневник, ибо вся моя жизнь (зачеркнуто)
Я люблю Эстебана.
Вчера в булочной оттолкнули, не дали пройти. Проплакала целый вечер.
Были дома у Эстебана. У Эстебана — кот и кошка. Нормальные, не кастрированные. Кот при этом все время орет. Я спросила у Эстебана, почему его кот все время орет, у него же есть кошка. Эстебан сказал что кот разлакомился. Обычный кот получает кошку раз в сто лет и доволен, а этот живет с кошкой под боком и слишком привык к празднику жизни. Но в празднике жизни с кошкой полно серых будней, а серые будни кота Эстебана заключаются в том, что кошка ему не дает. Эстебан говорит о ней во множественном числе: «не дают».
Скроил смешную гримасу и сказал со вздохом:
Серые будни заключаются в том, что не дают.
Угу.
Почему все водители транспорта — такие бесчувственные люди? Стояла смотрела вчера, как разворачивается автобус. Водитель чуть не задел меня своим автобусом да еще и обругал. Ужасно обидно. Проплакала целый вечер.
Возможна ли дружба между мужчиной и женщиной? Я сказала, что нет, Эстебан сказал, что да. В пример привел себя и Луизу. Проплакала целый вечер.
Серые будни заключаются в том, что не дают.
Звонил Эстебан, спросил, можно ли прийти в гости? Я обрадовалась, но потом позвонила Стелла. Рассказала, что Луиза уехала из города на неделю. Теперь понятно, почему Эстебан захотел в гости. Сволочь.
Сидела дома и звонила Эстебану. Занято. Раз. Занято. Два. Занято. Двадцать два. Была уверена, что Эстебан разговаривает с Луизой — а с кем ему еще разговаривать два с половиной часа? Плакала. Звонила.
Через два с половиной часа поняла, что все это время набираю неправильный помер, у Эстебана после единицы, «пять», а не «шесть». Могла бы еще дольше звонить. Расстроилась: а этим—то, которые оканчиваются не на «пять», а на «шесть», зачем два с половиной часа говорить с Луизой?
Сообразила, рассмеялась, состроила себе в зеркале рожу. Помогло. Набрала наконец правильный номер, не «шесть» после единицы, а «пять». Занято!!!
Тупо посмотрела на телефон. Он опять разговаривает с Луизой? Умираю.
Звонок. Алло. Эстебан.
Он не дома, он задержался на работе. А дома — его мама, одна. Он соскучился по мне. Поговорили хорошо. А на душе все равно скребет: маме—то Эстебана о чем два с половиной часа говорить с Луизой?
Была у психолога. Психолог считает что все мои проблемы с Эстебаном — следствие моих отношений с папой. Папа умер, когда мне было двенадцать лет и с тех пор я хожу и ищу себе нового папу. Так говорит психолог.
Если это правда, Эстебан мне вряд ли подходит. Он не любит детей.
Еще психолог говорит, что я, очевидно, ревновала палу к маме, поэтому теперь болезненно ревную всех ко всем. По—моему, это чушь. Папа и мама — это одно а Эстебан и Луиза — совсем другое. Эстебана невозможно не ревновать к Луизе.
Позвонил Эстебан, пригласил гулять. Я узнала заранее: Луиза в городе, он, никуда не уезжала. Значит он меня просто так приглашает. Согласилась, гуляли. Эстебан был веселый, обнимал меня, много смеялся. Потом ушел. И только тогда я сообразила, что ушел он скорее всего к Луизе. Просто пошел ко мне заранее, чтобы потом я не мешала ему пойти к ней. Или, может быть, он был у Луизы вчера, доволен, а сегодня пришел ко мне? Проплакала целый вечер.
Хватит. Надоело.
Спала с Хьюго. Понравилось.
Спала с Хьюго. Не понравилось.
Спала с Хьюго. Понравилось.
Спала с Хьюго. Не понравилось.
Спала с Хьюго. Понравилось.
Спала с Хьюго. Не понравилось.
Выгнала Хьюго. Надоел.
Была у психолога. Психолог считает, что все мои проблемы с Хьюго — следствие моих отношений с мамой. Проплакала целый вечер.
Приходил Эстебан, принес букет цветов. Кажется, они поссорились с Луизой, хотя он говорит, что нет. Целую его, а перед глазами — она. Не забыть позвонить Хьюго.
Эстебан утверждает, что я все выдумываю и что с Луизой они и просто дружат. И что отношения у них совсем другие, чем у нас. Бывает и такое, — говорит Эстебан.
Не верю.
Шла по улице, мимо проехал автобус. Прямо по луже. Обрызгал всех прохожих, по меня — больше всех. Почему?
Вечер испорчен. Настроение тоже. Сижу и жду, когда позвонит Эстебан.
Эстебан не звонит. Хожу с телефоном везде, даже в душ. Мой папа похоронен в Санта—Исидоре, на старом кладбище под горой. Если то, что говорит психолог, правда, брошу все и поеду в Санта—Исидор. К папе.
Возьму лопату, разрою могилу, достану папу и застрелю его нафиг.
Эстебан не звонит. Хожу с телефоном в туалет. Болит живот.
С утра померила температуру. Температуры нет, но что—то колет в боку и ноет в спине. К врачу идти боюсь.
Ходила к психологу. Психолог посоветовал пойти работать. Проплакала целый вечер (зачеркнуто) два вечера.
Эстебан позвонил. Сказал, что был в командировке. Говорила со Стеллой, узнавала про Луизу. Оказывается, она тоже в командировке, в другой, не с Эстебаном. Значит, он звонит мне, чтобы спокойно пообщаться со мной, пока ее нет.
Очень болит печень справа.
Была у психолога, опять рассказывала про папу, опять плакала. Пора к Санта—Исидор.
Найду могилу возьму лопату, разрою яму и лягу рядом.
Говорила со Стеллой. Она жалуется на какие—то дурацкие душевные проблемы неизвестно из—за чего. Удивительно, какие странные бывают люди.
