Зверем и сумели загнать его в болото. Почва там была столь насыщена водой, что Зверь стал проваливаться в трясину чуть ли не по брюхо. Он замедлил бег, что и позволило юным пастухам настичь его. Дети уже поняли, что не смогут пробить толстую шкуру, и решили попытаться ранить его в голову или выколоть глаза. Они нанесли Зверю множество ударов и несколько раз попали в разверстую пасть, но до глаз не добрались. Во время схватки Зверь глухо ворчал, огрызался, бросался из стороны в сторону, продолжая удерживать маленького мальчика одной лапой, но не кусал его, так как был занят тем, что отражал удары и уворачивался от них. В конце концов дети вынудили хищника во второй раз выпустить жертву. Мальчику, которого утащило чудовище, оно не причинило особого вреда, у него была лишь глубокая рана на руке и царапины на лице».
В эту минуту на помощь подоспел взрослый мужчина, затем еще трое. Зверь бросился в ручей, преодолел его и выбрался на берег примерно в полулье от того места, где находились дети. Они даже видели, как хищник, оказавшись на суше, покатался по траве, а затем потрусил рысцой к Мазелю. Позднее стало известно, что около этого городка Зверь сожрал пятнадцатилетнего подростка. Через несколько дней, 21 января, он напал на девочку того же возраста, но бедняжку буквально вырвали из пасти Зверя ее соседи, и она выжила. На следующий день, 22 января, Зверь напал на женщину из Жюлианжа и откусил ей голову. Итак, в третий раз в течение месяца Зверь оказался у порога нашего дома.
После длительного и тщательного расследования дела о нападении Зверя на детей из Вилларе, отважный Портефе по указу короля получил в качестве награды за проявленную храбрость 400 ливров. Остальных участников сражения Его величество тоже не оставил без награды, повелев разделить между ними 300 ливров. Затем по городкам и деревням нашего края был зачитан указ, в котором говорилось, что юный Портефе будет обучен и воспитан за счет королевства. Как я узнал позже, он сумел воспользоваться выпавшей на его долю удачей и стал офицером королевской артиллерии. О подвиге пастуха из Жеводана «Газет де Франс» сообщала в номере от 22 марта 1765 года. Кстати, когда о событиях в Вилларе стало известно у нас, кое-кто припомнил еще одну, даже более невероятную историю, случившуюся чуть ли не на полгода раньше: мальчишка 8Ч9 лет от роду, сын крестьянина по имени Бародон, обитателя деревни Бергунью, что в приходе Фонтан, увидев, что на его сестру напал Зверь, не испугался и не убежал, а сам набросился на чудовище с каким-то невероятным остервенением, вырвал из его лап и пасти жертву, а убийцу обратил в бегство.
Все эти разговоры о храбрости моих сверстников придали храбрости и мне. Юный Портефе прославился на весь Жеводан, а затем и на всю Францию. Все мы хотели походить на него, причем особой зависти к мальчишке, получившему 400 ливров, мы не испытывали, нет, мы просто им восхищались и гордились тем, что он – уроженец нашего края, наш земляк. Зато каждый крестьянин задавал вопрос: «А что делают драгуны?» Нельзя сказать, что они совсем уж бездействовали. Господин Дюамель приказал многим из них вырядиться в женское платье и отправиться на выпас вместе с детьми. Однако эта хитрость, несколько грубоватая даже на взгляд крестьян, не принесла никаких результатов. Каптан, как и его начальники, почувствовал, что нужно непременно нанести решительный удар, чтобы хоть в какой-то мере вернуть утраченное доверие жителей края, да и не только их одних. Дело было в том, что и в Париже, в Версале, то есть при дворе, и в глазах короля престиж драгун стремительно падал.
В начале февраля, а именно 7 числа, началась прямо-таки чудовищная облава на Зверя. В качестве загонщиков в ней приняли участие около 20 тысяч крестьян из 73 приходов Жеводана, 30 приходов Оверни и Руэрга. В результате Зверя загнали в небольшую рощицу около Прюньера, как раз у подножия наших гор. И что же? Зверь перешёл реку Трюйер вброд и вырвался из западни! Несмотря на сильный мороз, викарий из Прюньера и с десяток жителей прихода бросились в реку чуть ниже того места, где был брод, и преодолели Трюйер вплавь, дабы попытаться отрезать Зверю путь к отступлению. Увы, они опоздали и долго еще шли по следам чудовища, видневшимся на снегу. Убегая от преследователей, Зверь напоролся на группу жителей Мальзие числом в пять человек. Один из них был вооружен огнестрельным оружием и пустил его в ход. Зверь, видимо, был задет пулей, ибо он, рыча и воя, упал, затем поднялся и побежал.
Обитатели Мальзие преследовали чудовище до наступления сумерек, но внезапно потеряли след... Через три дня, то есть 10 февраля, для участия в облаве были мобилизованы мужчины 17 приходов, а 11 февраля имела место еще одна облава, в которой приняло участие чуть ли не все мужское население Жеводана. Увы, результаты были те же, что и 7 февраля. Люди падали от усталости. Вся провинция была поднята на ноги, а Зверь как будто сквозь землю провалился. Ни разу в ходе этих облав драгунам не удалось увидеть Зверя. Они окончательно «потеряли лицо». В высших кругах было принято решение отозвать драгун из Жеводана, то есть положить конец миссии капитана Дюамеля. Господин де Лафон, доверенное лицо в Манде графа де Сен-При, интенданта короля в провинции Лангедок, прибыл из Манда, чтобы лично принять участие в облавах, устроенных капитаном Дюамелем совместно с интендантом Оверни. В пятницу, 8 февраля, он переночевал в доме господина де Моранжье в Сент-Альбане. На 10 февраля, то есть на воскресенье, была назначена большая облава, предваряющая совместную с интендантом Оверни облаву, назначенную на 11 февраля (что явствует из письма господина де Лафона к графу де Сен-При от 16 февраля 1765 года, хранящегося в архивах департамента Эро и приведенного в книге господина Пурше). Итак, Зверь, преодолев 7 февраля реку Трюйер, был замечен жителями Мальзие и вроде бы даже ранен, но ушел от погони. Вполне вероятно, чудовище еще пряталось где-то неподалеку...
И как же можно было допустить, чтобы обещанная награда вдруг досталась кому-то из овернцев? В субботу, 9 февраля, господин де Лафон посетил Жаволь, чтобы проведать ребенка одного из фермеров господина де Гюмбера, которого зверь ранил еще 1 февраля. В то время когда господин де Лафон находился в Жаволе, Зверь выполз из укрытия и в 3 часа пополудни убил в деревне Миаланетт, в полулье от дома господина де Моранжье, четырнадцатилетнюю девочку.
В воскресенье, как и было запланировано, состоялась большая облава. Ночью выпал снег и укрыл землю толстым ковром. Я в то время был в Миаланетт и находился неподалеку от трупа, когда туда прибыли господин де Лафон и господин де Моранжье. Драгуны в течение целых суток понапрасну сидели в засаде.
Ещё в четверг я случайно услышал, как господин де Моранжье громко жаловался господину Лафону на недотеп и увальней из Мальзие, а также и на драгун капитана Дюамеля. Первых он обвинял в нерасторопности и в неумении быстро соображать, капитана Дюамеля же он обвинил в неумении организовать облаву, а драгун – в лени. Он безо всякого зазрения совести похвалялся, что если бы дело было поручено ему, Моранжье, то уж он бы... Позднее, быть может, я еще вернусь к этому жуткому персонажу, приобретшему столь печальную известность. Но мы тогда не знали, что он находился в отчаянном положении, ибо погряз в пороках и спутался с самым отвратительным парижским сбродом.
В понедельник, 11 февраля, состоялась совместная облава, организованная силами охотников Жеводана и Оверни. Стоял трескучий мороз, мела метель. Я в облаве участия не принимал. Мой отец узнал в Сен-Шели, что господа Моранжье, Лафон и Дюамель, остановившиеся в этом городке на ночлег, пребывали в отвратительнейшем расположении духа и почти не разговаривали друг с Другом. Моранжье и Дюамель падали от усталости, а де Лафон был вроде бы чуть покрепче и даже как будто старался примирить их, заходя то к одному, то к другому в комнату. Итак, в верхах явно обозначилось несогласие. Господин де Гюмбера, находившийся еще три месяца назад в приятельских отношениях с капитаном Дюамелем, стал яростно выступать против драгун. Он чуть ли не криком кричал о том, что они грабят крестьян и разоряют край, что они без причины бросили в тюрьму его фермера Жаволя, того самого, чей сын подвергся нападению Зверя. В чем обвиняли этого беднягу? Оказывается, в том, что он, видите ли, не известил о случившемся господина Дюамеля... Но ведь он просто не успел этого сделать! К тому же фермер не верил, что драгуны смогут уничтожить Зверя, зато он прекрасно знал, что драгуны – большие мастера поесть да попить за чужой счет, что они столь же алчны, как хищный зверь! И разве он не прав? А если даже и не прав, то совершает ли он преступление, думая так, а не иначе?
И господин де Гюмбера кричал, что все могут быть уверены в том, что он, господин де Гюмбера, известный защитник простого народа, не постесняется написать жалобу на сии беззаконные действия на самый верх. Бедный господин де Лафон! Тяжелая стояла перед ним задача!
Предсказания моего отца сбылись слишком быстро... Он оказался провидцем, да еще каким! Разумеется, с первых дней драгуны никого и ничего не стеснялись и поступали так, как считали нужным.
