Его светлость граф Финсминстер был счастлив объявить о помолвке своей единственной дочери леди Вивианы Финсминстер с наследником богатого и известного маркиза Фремонта — молодым человеком двадцати четырех лет, считавшегося одной из самых завидных партий сезона. И в самом деле, счастье лорда и леди Финсминстер оказалось столь огромным, что они решили устроить грандиозный праздник в честь предстоящего события. Если говорить точнее, то бал-маскарад, и, разумеется, при этом были совершенно необходимы костюмы.
Приглашения разослали всего лишь за какие-то пять дней до бала — абсолютно неслыханная вещь, особенно в случае маскарада. Ведь считалось, что гостям нужно не менее пяти недель, чтобы подготовиться к такому мероприятию. И всё же никто не осмелился отклонить приглашение на бал, который, несомненно, станет самым обсуждаемым за весь сезон. Поговаривали, что Финсминстеры не пожалели денег. Всё для их единственной дочери, их любимой «Биби». Так аристократический Лондон очень быстро превратился в Пандемониум[88], ибо леди и джентльмены осадили всех модисток и портних в городе, требуя сшить для них самый совершенный и оригинальный наряд, какой только возможно.
Шарлотта, обрадовавшись новостям как полная дурочка, уже приступила к подготовке своего костюма — без сомнения, весьма изысканного. Простое домино не подошло бы такому громкому событию. Однако Августе не удалось проникнуться важностью происходящего, и она провела всё утро, полируя линзы своего телескопа и гадая, как бы ей вежливо отклонить приглашение на бал. Она даже решила, что придумает приемлемую причину для отказа, но это было до того, как леди Финсминстер и Вивиана нанесли им визит тем же утром.
Они пили чай в гостиной вместе с Шарлоттой, когда Августа спустилась вниз в поисках чистой ткани для полировки. Она услышала их голоса ещё будучи на лестнице, и поэтому постаралась незамеченной проскользнуть мимо комнаты. И ей это почти удалось, но тут Шарлотта окликнула её.
— Августа, дорогая, присоединяйся к нам. У меня потрясающие новости.
Поняв, что её надеждам не суждено сбыться, Августа сделала глубокий вдох, нацепила вежливую улыбку и вошла в гостиную.
Поприветствовав графиню и Вивиану, поздравив последнюю с предстоящим замужеством, она повернулась к мачехе:
— Да, Шарлотта? Ты хотела сообщить мне какие-то новости?
Та поставила чашку.
— Верно. Леди Финсминстер и леди Вивиана приехали рассказать нам нечто грандиозное, действительно грандиозное, — приподняв брови и поёрзав на стуле, она улыбнулась. — Догадайся, кто будет подружкой леди Вивианы.
Августа пожала плечами.
— Её Величество?
— Разумеется, нет, глупышка, — весело засмеявшись, ответила Шарлотта. — Конечно же, ты.
Августа вытаращилась на неё.
— Я?
Все три леди одновременно кивнули.
— О, пожалуйста, скажите, что вы согласны! — выпалила леди Финсминстер. — Биби от вас в таком восторге! Вы пример, которому она старается следовать. И если вас не будет на её свадьбе, она страшно расстроится. Ведь, знаете, за этот сезон вы стали её дорогой подругой.
— Я? — Августа взглянула на Вивиану, и та подтверждающе закивала.
Но Августу всё ещё переполняли сомнения. Хоть в течение последних недель они с Биби и проводили много времени вместе, она не могла припомнить ни одного существенного разговора между ними. Единственное, что, по мнению Августы, она знала о леди Вивиане, так это то, что та очень любила одеваться похоже на свою маменьку. В глаза скорее бросались различия между двумя девушками, а не их схожесть. Их разделяла существенная разница в возрасте и ещё бульшая разница в интересах и стремлениях. Кроме пола, что общего они могли иметь между собой?
— Вы согласны? — спросила Вивиана. — Вы же будете моей подружкой невесты?
Августа никак не могла придумать причину для отказа.
— Полагаю…
— Видите, — вмешалась Шарлотта. — Я знала, что она согласится. И я как раз знаю, какое платье ей следует надеть. Бледно-бледно-жёлтое с совсем крошечными…
Попытка объяснить, что она на самом деле хотела сказать, не помогла бы ей. Поэтому Августа лишь тихонько извинилась и развернулась, собираясь покинуть гостиную и ни секунды не сомневаясь, что они даже не заметят её ухода. Но, подойдя к двери, она успела услышать слова графини:
— Я твёрдо намерена превратить эту свадьбу в самое обсуждаемое событие сезона. Так и будет, особенно теперь, когда знаменитая леди Августа Брайрли согласилась быть подружкой невесты.
Неожиданно всё стало на свои места. Причина, по которой её попросили присутствовать на свадьбе Биби в качестве подружки невесты, не имела ничего общего ни с дружбой, ни даже схожестью положения девушек. Всё это было сделано только из-за её, Августы, известности. В сущности, они хотели видеть леди Августу Брайрли, постоянно обсуждаемую персону, а не леди Августу Брайрли, личность.
Отлично, думала она, идя по коридору, если они хотят сенсацию, то должны непременно и любыми способами получить желаемое… и ей как раз пришла в голову превосходная идея, как это устроить. Размышляя, Августа подошла к лестнице и собралась было подняться к себе в комнату, как услышала зовущего её Тисвела:
— Миледи…
— Да, Тисвел, передай, пожалуйста, кухарке, что сегодня я буду пить чай в своей комнате. Мне надо кое-что сделать.
— Да, миледи. — Дворецкий помолчал, а затем прибавил: — Утром вам принесли письмо.
Августа не стала останавливаться.
— Можете положить его ко всем другим письмам в холле, Тисвел. Леди Трекасл займётся ими.
— Да, миледи, но я нашёл это письмо сегодня утром на пороге. Там написано ваше имя и «лично в руки».
Августа обернулась. Первая её мысль была о Ноа. С той ночи в его доме прошла неделя. Несомненно, он хочет узнать, есть ли вероятность того, что она понесла. Хотя ещё слишком рано было говорить об этом. Но даже несмотря на то, что действительно ещё ничего нельзя было утверждать с уверенностью, на протяжении последних дней она часто думала на эту тему. Она гадала, по каким признакам (не считая самых очевидных) женщина может понять, что носит в себе другую жизнь? Однажды она услышала, как Шарлотта рассказывала своим подружкам, что целых четыре месяца, пока носила Летти, она чувствовала себя ужасно плохо. Но, несомненно, женщина должна ощущать ещё что-то, когда в ней растёт маленькое существо. Обязательно должно появиться материнское чутьё, а не только это неведение, этот страх, любопытство… ожидание.
Вернувшись, Августа взяла письмо. Конверт был не франкирован[89] . Значит, его доставили лично. Но почему тогда не вручили Тисвелу, а просто бросили на пороге?
— Спасибо, Тисвел, — поблагодарила она и начала подниматься по лестнице, одновременно
