Вползая на лесистый склон,
Большие огибал дубы,
Кустарник мял под звук трубы.
В то утро эхом труб звенел
Хор диких скал твоих, Твайзел, И славных множество вождей
Нашли конец в реке твоей!
А там, где в щедрости лесной
Цветет боярышник весной,
Там, оголяя склон горы,
Путь прорубали топоры.
20
Но почему шотландский строй
Всё медлит, не вступая в бой, Когда поток английских сил
Уже ущелье затопил?
И почему Иаков сам,
Сей рыцарь, сей любимец дам,
Не сделав ничего,
Без всякой ярости глядит,
Как лорд Серрей отрезал Твид
От армии его?
Где слава рыцарских мечей?
О Дуглас! Жезл бери скорей,
Рандольф — ведь ты не трус!
О если б встал на час один
Уоллес во главе дружин,
Или искусный Брюс!
Чтоб грянул над страной моей
Клич: «Правда и святой Андрей!»
И этот день бы увидал,
Как Флодден — Беннакборном стал!
Но час бесценный миновал,
И на холме шотландский стан
Взят в клещи войском англичан!
21
Барон следил издалека,
Как маневрируют войска.
Вдруг закричал Фитц-Юстас: «Эй!
Милорд, вы слышите — Серрей!
Британских барабанов гром
Там, между Твидом и холмом!
Вон пушки, конница, стрелки,
Уже за Тиллом все полки!
Шлем — за ремесленный колпак, Когда окажется не так!
Ещё, ещё! А как идут!
Вон там, где заросли, и тут!
Я вижу шелк знамен!
А копья, копья! Целый лес!
Святой Георгий бы воскрес —
Доволен был бы он!»
