Офицер видел, что тив Херевард застыл в молитвенном трансе, но все равно осмелился прервать общение с богом. Значит, дело срочно.
– Что там?
Чудилось, будто звуки медленно-медленно стекают с губ. Как свежая патока – золотистая, пахучая, сладкая.
– Нашему патрулю сдалась юная барышня – беглянка с той стороны. Требует аудиенции. Личной.
– Что за чу-у-ушь? – Патока выпаривалась, густела, превращалась в твердый ком, от которого откалывались куски слов: – Кто? Что нужно? Где она?
Офицер побледнел и отступил на шаг.
– Назвалась Илуфэр Омид.
«Спасибо, Предвечный!»
– Зовите ее сюда. Немедленно.
Снег аппетитно хрустел под ногами, призывая эсмонда испробовать свежесваренной кадфы и еще горячих вафель с медом. После единения с божеством хотелось есть сладкое и пить горячее. Но с Илуфэр лучше поговорить наедине, без лишних ушей.
«А у Раммана Никэйна губа-то не дура», – оценил Херевард экстерьер беглой невесты.
Ему самому такие не нравились. Чересчур полукровка, слишком сероглаза и темноволоса, но если отвлечься от канонов, то, несомненно, привлекательна для мужского глаза. И грудь красивая, что немаловажно.
Херевард жил слишком давно, чтобы углубляться в нюансы, вроде оттенка кожи или там линий изгиба шеи. Сколько он всякого-разного навидался. Главное – грудь, а при более близком знакомстве – задница. Остальные детали – малозначительны.
– Рад встрече, сударыня, – радушно приветствовал девушку эсмонд. – Давно хотел познакомиться с избранницей лорда Никэйна.
В ответ девица церемонно поклонилась и молвила со странным придыханием, похожим на всхлип.
– Возможно, вы не поверите, Благословенный, но я с детства мечтала об этом. И не смела надеяться.
Она и в самом деле глядела на Хереварда во все глаза, как на чудо. До предела расширенные зрачки и частое дыхание выдавали немалое душевное волнение девушки.
– Я польщен. Но что же привело вас ко мне, кроме детской мечты, дитя мое? Вы ведь бежали из Янамари, если я не ошибаюсь. Уж не из-под венца ли?
– Нет, я бы никогда… никогда не покинула моего возлюбленного… жениха. Но… – Илуфэр почти задыхалась, как после долгого бега. – Но обстоятельства таковы, что только… только в вашей воле и власти спасти Раммана!
– Вот как?! – Эсмонд вопросительно изогнул бровь. – А я-то думал, что мы с графом Янамари – враги. Хотя бы просто потому, что его мать – любовница мятежника Эска. Ваш жених, насколько мне известно, преданнейший из сыновей.
– Но это вовсе не значит, что его не нужно спасать и от восставших горожан, и от родной матери! – запальчиво молвила девушка.
– Предлагаете сделать это мне?
Нет, право же, эта красотка тиву Хереварду нравилась. Экая она отчаянная! И не побоялась же.
– Кстати, а как вы пересекли границу, сударыня?
– По льду реки.
А вот это было приятная и полезная новость.
– Так вы говорите, что в Дэйнле беспорядки? И лорд Янамари захвачен? А что же с его матушкой? Она тоже пленена?
И когда юная дама поведала о недавних приключениях, тиву Хереварду пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не показать собеседнице радости.
«Ах, вот вы где спрятались, мои дорогие соратники!» – ликовал он.
Накрыть разом все теплое гнездышко он даже не надеялся. Форхерд Сид недаром один из первых учеников тива Алезандеза, его на мякине раньше было не провести. Пока с бабами не связался!
Давно, очень давно Херевард Оро был лишен простой человеческой радости – ликовать. Не было повода вот уже двадцать лет. Но теперь-то…
Чтобы скрыть дрожь, он деловито потер ладони.
– Я, право же, не знаю, как мне вас вознаградить, сударыня, ибо признательность моя безмерна.
– Спасите Раммана, – прошептала Илуфэр и посмотрела так, как умеют только очень юные девушки, пока верят, будто огромные и полные слез глазищи могут повлиять на решение мужчины.
– Договорились.
Благословенный Святой тив, если что-то обещал, то делал. Особенно, когда мольбы просителя совпадали с его планами.
«Рамман нам самим пригодится живым и невредимым. Мамочка все равно уползет на Шанту, к мамочкиному любовнику он относится без пиетета, а вот братца-наследника любит, и тот не оставит старшенького без помощи. Как все-таки все удачно складывается на этот раз. Просто идеально».
Херевард сыто сощурил золотые очи и повел плечами, словно распушая невидимые перья. И ему уже пахло снегом и свежей кровью, хотя ветер был восточным – ледяным и колким. К вечеру подтянутся основные синтафские силы, а завтра они перейдут Наму по льду и… повернут время вспять.
Скажете, так не бывает, милостивые государи? Бывает, еще как бывает. Что такое четверть века против тысячи лет – это песчинка против горы, стрекоза против ястреба. И когда все получится, когда мятежник падет… Кто знает, может быть, дух Аластара Эска станет той последней, самой желанной каплей, которая превратит неживое в живое, которая сдвинет великое дело всей жизни с мертвой точки? Кто знает?
Эта отчаянная девчушка… Она, того не желая и не подозревая, заставила Хереварда Оро признаться в том, что гнал от себя последние пятьсот лет. Веками топтался перед приоткрытой дверью, не смея, не позволяя, не допуская мысли… Вот кто он после этого?
Глава Эсмонд-Круга поторопился отправить невесту-перебежчицу под присмотр своих ординарца и секретаря. Не терпелось ему остаться наедине со своим решением. Как смертельно влюбленный жаждет соединения с единственной. До боли, до судорог.
Он подставил пылающее лицо ветру, дождался, пока уймется сердцебиение, и сказал утреннему румяному солнцу:
– Я не стану Предвечным, но он станет мной, а я – богом.
Чувствуя и понимая – так будет.
Майрра Бино, вдова
К полудню следующего дня после столь эффектного провозглашения республики повстанческий угар начал стихать. Еще ночью на улицах Дэйнла появились вооруженные патрули с черно-желтыми повязками на рукавах (чтоб не путали с наймитами кровавого режима). «Наша свобода должна надежно охраняться, – сказал гражданин председатель. – Мародеры и погромщики – отрыжка гнусного режима Эска. Им не место в сияющем будущем нашего народа! На фонари!» Мера нелишняя в момент общественных потрясений, что и говорить. Никто из господ… то есть, конечно же, граждан революционеров не собирался позволять всякой голытьбе бить стекла, лакать дармовое вино и громить лавки. Нет уж, право собственности – суть священное и неотъемлемое достояние человека и гражданина. Хочешь жрать – бери винтовку и шагом марш в гражданскую гвардию. А ежели баба – то с мотыгой на рытье укреплений. Кормежка два раза в день.
Майрра, с головой, гудящей, что твой котел, и распухшей от речей, которых женщина наслушалась в Комитете, понимала со всей крестьянской прозорливостью только одно – будут вешать. Эск придет – и начнется. А коли князь замешкается, так Благословенный Святой Тив Херевард уже тут как тут, за Намой…
«Девку прятать, куда ж спрятать девку?! – лихорадочно соображала Майрра. – Да и мамашу не помилуют, не поглядят, что слепая… Что ж делать-то? Куда ж их деть-то?»
Комитет намеревался вступить с тивом Херевардом в переговоры и требовать признания янамарской независимости и от Эска, и от Синтафа. Переговоры – дело хорошее, поговорить господа завсегда любят.
