Когда я умру, перестануЛюбить, ненавидеть, дышать,Хочу, чтобы много народуЯвилось меня провожать.Пускай похоронные трубыРыдают о том, кто усоп.Пусть всё будет очень прилично:Цветы, и карета, и гроб.Поставят мой гроб на карету,Заметят, как дом опустел.А я даже бровью не двину,Я всех огорчить захотел.Мне будет до ужаса странно,Когда зарыдают друзья.Кого это нынче хоронят?Неужто в гробу — это я?Тот я, что болел скарлатиной,И видел, как падает снег,И папа читал мне: “Как нынеСбирается вещий Олег”.Тот я, что с домашней котомкойОднажды ушёл на войну.А ты на дорогу глядела,Припав головою к окну.Не я ли стихи о РоссииЗаписывал в старый блокнот.Не я ли в лихую атакуВодил пулемётный расчёт.Не я ли в дырявой шинелиТревожно дремал у огня.И польские панны любилиНеужто совсем не меня!Мне будет до ужаса странно,Что я был счастли’в и любим,Что был совершенно не этим,Что был совершенно другим.Ведь я же не всё ещё сделал!Ведь я перед всеми в долгу…Тогда захочу я проснуться,Да веки открыть не смогу…
середина 50-х
' Я верю в мужество и нежность '
Я верю в мужество и нежностьВо времена смещенья вех,Когда обманчивая внешностьРазочаровывает всех;Когда ломают все устои,Как разрушают купола,И кажется, что всё пустое —Слова, и цели, и дела.Но в испытании на прочность,И в неприятии кнута