моря. Также подлодка поднялась ближе к поверхности, оказавшись на одном уровень с американской субмариной.
Рабочая глубина погружения 'Костромы' составляла четыреста восемьдесят метров, и при столкновении с надводным противником это давало лишний шанс на успех. Но условия прохождения акустического сигнала на разных глубинах были различными, и из-за толщи воды, отделявшей друг от друга охотника и ничего не подозревавшую жертву, акустик 'Костромы' рисковал потерять и без того слабый сигнал, обозначавший цель.
Сейчас 'Кострома', как бы пропуская перед собой американскую субмарину, намеревалась зайти ей в корму, в точности, как в воздушном бою пилоты истребителей стремятся зайти вражескому самолету в заднюю полусферу, при атаке откуда он становится весьма беззащитным. И теперь капитану второго ранга Казакову удался этот маневр, проведенный столь виртуозно, что американцам не помогла ни буксируемая антенна, ни мощные компьютеры, без участия человека вычленявшие из морских шумов звуки искусственного происхождения.
– Сблизиться с целью на тридцать кабельтовых, – приказал Казаков, когда 'Кострома' оказалась в кильватере 'Огайо'. – Скорость десять узлов. Ухватим янки за хвост, – довольно усмехнулся командир русской субмарины.
Винт 'Костромы' начал вращаться быстрее, сообщая подлодке большую скорость. И спустя несколько секунд американский акустик обнаружил незваного гостя там, где меньше всего ожидал его.
– Подводная цель прямо по корме, – сообщил акустик, связавшись с мостиком. – Скорость девять узлов. Одновальная атомная субмарина, предположительно, русская ударная лодка класса 'Сиерра'.
– Дьявол, – выдохнул командир ударной атомной подводной лодки 'Мичиган' кэптен Манзетти. – Русские у нас в корме? Как им это удалось?
Кэптен верил в свой корабль, которым командовал уже семь лет, нисколько не сомневаясь в том, что это самая малошумная подлодка из всех существующих, к тому же обладающая колоссальной огневой мощью, идеальное оружие первого удара. И теперь Манзетти почувствовал, как похолодело в груди при мысли, что его субмарина оказалась на прицеле у русских, которым ничего не стоило прямо сейчас выпустить торпеды.
– Сэр, – тем временем доложил акустик, – русские в шести милях позади нас, и дистанция уменьшается.
– Они могут помешать выполнению нами поставленной командованием задачи, – заметил старший помощник. – Русские явно заняли позицию для торпедной атаки. Если мы будем ждать, кэп, то рискуем оказаться на дне.
– Но мы не можем атаковать их первыми, – возразил Манзетти. – Это равносильно объявлению войны. Представьте, мистер Пирс, что будет твориться на поверхности, если хоть одна наша торпеда покинет торпедный аппарат.
'Мичиган', являвшийся одной из первых субмарин класса 'Огайо', был в некотором роде особенной подлодкой, сейчас выполнявшей особенное задание. Вступив в строй как стратегический подводный ракетоносец, вооруженный изначально двумя дюжинами ракет 'Трайдент-1', обладавших дальностью стрельбы семь с половиной тысяч километров, ныне 'Мичиган' был исключен из состава стратегических сил Соединенных Штатов. Много лет назад, когда лидеры России и США вели переговоры о разоружении, были приняты ограничения по числу ядерных боеголовок, а, значит, и их носителей.
Разумеется, сокращение коснулось не только американского флота. Но, тем не менее, из восемнадцати ракетоносцев типа 'Огайо' с того момента службу в первоначальной ипостаси продолжили лишь четырнадцать, поскольку размещенных на них боеголовок с лихвой хватило бы на рукотворный апокалипсис. Однако оставшиеся четыре субмарины американцы, рачительные хозяева во всем, что касалось военной мощи, не стали разрезать на металл, как зачастую поступали по другую сторону Атлантики, превратив их в не менее грозное оружие. И теперь вместо двадцати четырех баллистических ракет в шахтах 'Мичигана', внешне нисколько не изменившегося, покоились сто двадцать пять крылатых ракет 'Томагавк', способных с расстояния тысяча двести километров поразить цель площадью несколько квадратных метров, например, отдельное здание. И сейчас это грозное оружие, не единожды уже прошедшее проверку боем, было обращено против России.
Манзетти точно знал, что кроме его субмарины в Норвежском море, на пути к русским берегам, находится еще одна подлодка того же типа, 'Флорида'. Две ракетные батареи, по огневой мощи превосходившие целую авианосную группу, несмотря на то, что их 'Томагавки' не несли ядерных зарядов, должны были скрытно занять позиции в считанных десятках миль от побережья России и быть готовыми открыть огонь. Командир 'Мичигана' сомневался в том, что это оправдано, не желая рисковать кораблем и командой по прихоти заигравшихся в большую политику интриганов, но свои сомнения держал при себе, готовый просто выполнить приказ. И сейчас исполнение поставленной задачи оказалось под угрозой из-за невесть откуда появившейся русской субмарины.
– Вы знаете, что нужно делать, кэп, – с напряжением в голосе произнес старший помощник. – Полученные указания не допускают двойного толкования, сэр. Если нам попытаются помешать, следует применить оружие без колебаний, а русские представляют собой явную угрозу. Они могут легко пустить нас на дно, если захотят. Мы не можем ослушаться приказа, а, значит, должны избавиться от любых помех при его выполнении, сэр.
– Лево на борт сто восемьдесят градусов, – приказал, поджав губы, Манзетти.
Старший помощник был прав, и оставалось надеяться, что русские все же не устроят дуэль. Возможно, там, на поверхности, все было не так плохо, и поход 'Мичигана' являлся лишь мерой предосторожности пожелавших перестраховаться политиканов. Вот только здесь, в безмолвии глубины, не у кого было спросить совета, и не от кого было ждать помощи.
– Убрать буксируемую антенну гидролокатора, – распорядился кэптен, с удовольствием и гордостью отметив, что все его офицеры, все матросы, действую слаженно и быстро. – Увеличить скорость до пятнадцати узлов. Оторвемся от наших попутчиков, джентльмены, и устроим им лобовую атаку. Приготовить торпедные аппараты, – добавил Манзетти. – Если попытаются мешать нам, всадим им в брюхо пару торпед, черт меня побери!
'Мичиган', набирая ход, описал дугу, ложась на обратный курс. В каждом из четырех торпедных аппаратов субмарины находились готовые к использованию тяжелые торпеды 'Марк-48'. Приказ, полученный кэптеном Манзетти не допускал двусмысленностей, и сейчас командир атомохода был готов сделать все, дабы исполнить его, в срок оказавшись на отведенной его кораблю позиции.
– 'Огайо' увеличивает скорость. – Маневр 'Мичигана', разумеется, не остался незамеченным. – Разворачивается на левый борт, – доложил акустик.
– Следовать за ним, – приказал Казаков. – Черта с два мы слезем с его хвоста!
Командир 'Костромы' оскалился, точно настигавший добычу голодный хищник. Сейчас происходило то самое, ради чего он отдал долгие годы своей жизни морю, однажды обручившись с глубиной, и ей одной храня верность. И теперь капитан не собирался отступать.
– Они, что же, хотят нас атаковать? – удивился не столь подверженный чувствам старший помощник. – Американец явно занимает позицию для атаки.
– Нейтральные воды, – пожал плечами Роман. – Если они торпедируют нас, то, пожалуй, никто и никогда не узнает, что здесь произошло. Торпедные аппараты один и два к бою! – распорядился Казаков.
– Торпедные аппараты один и два к бою готовы, – тут же отрапортовал торпедист. – Ждем приказа на открытие огня!
Сейчас в две из шести торпедных труб были заряжены противолодочными торпедами ТЭСТ-71М, грозным оружием подводной войны. И Казаков был готов воспользоваться им, не желая давать противнику шанс ударить первым.
Заложив крутой вираж, рулевой 'Мичигана' попытался оторваться от преследования, но русская подлодка, более маневренная и быстроходная, продолжала держаться у него в корме, тем самым создавая
