подводников самым страшным противником. Автоматизированные боеукладки позволяли современным субмаринам расстрелять боекомплект из трех десятков торпед за считанные минуты. Мощная гидроакустика давала возможность за сотню миль обнаружить любой корабль, нанеся по нему удар из-под воды противокорабельными ракетами. Примерно то же происходило и в случае встречи с чужой подлодкой, с той лишь разницей, что бой с подводным противником велся на значительно более коротких дистанциях. Но скользящий над волнами вертолет оставался незамеченным до последнего момента, имея возможность зависать точно над тем местом, где затаилась его жертва, и нанести удар так быстро и внезапно, что никаких шансов уклониться у его противника не было.
Сколь бы совершенной не была субмарина, стрекочущий лопастями вертолет, вооруженный всего парой торпед или вовсе глубинными бомбами, этим примитивным средством противолодочной борьбы, казалось бы, безнадежно устаревшим, обладал над ней колоссальным превосходством. И американцы, и англичане долгое время пытались оснастить свои субмарины зенитным оружием, которое можно было бы применять из-под воды, но ни те, ни другие пока не преуспели в этом деле, так и не продвинувшись дальше опытных образцов. Русские поступили проще, дав в распоряжение подводников обычные ПЗРК, которых вполне хватало для отражения воздушных атак по идущей в надводном положении субмарине, но и это, разумеется, тоже было только полумерой.
Эдвард О'Мейли не раз во время учений, проходивших в самых разных уголках мира, оказывался один на один с идущим по следу вертолетом, и всякий раз он испытывал исподволь охватывавший его страх, хотя и знал, что это всего лишь игра. Но сейчас его противником выступали не такие же, как сам О'Мейли, американские моряки, а непредсказуемые русские, и наверняка на борту их вертолета были настоящие торпеды, которые с этих Иванов вполне станется применить. Капитан отчетливо, словно сам находился сейчас на поверхности моря, а вовсе не на глубине почти сто метров, представил скользящий над гребнями волн на предельно малой скорости лобастый русский 'Геликс'. Следовало срочно сделать хоть что-то, чтобы избавиться от вертолета. Эсминец, полным ходом приближавшийся сейчас к его подлодке, гораздо меньше беспокоил О'Мейли.
Запущенные на реверс водометы сначала заставили подлодку на несколько мгновений застыть на месте, с трудом преодолев силу инерции, а затем толкнули ее назад. Субмарина пронзила собственный кильватерный след, оказавшись в струе бурлящей воды. Старый, сотни раз проверенный на практике прием, не подвел и на этот раз. Возмущенная водная масса надежно укрыла подлодку, окутав ее практически непроницаемым для акустических импульсов, посылаемых вертолетом и эсминцем. Отметка, обозначавшая на индикаторах русских гидролокационных станций чужую субмарину, исчезла, заставив акустиков удивленно вздохнуть.
– Контакт прерван, – доложил по системе внутренней связи оператор гидролокационной станции 'Адмирала Харламова'. – Цель-один не наблюдаю.
Мичман, поспешно переключавший сонар из одного режима в другой, но всякий раз видевший лишь пустоту, еще не знал, что пилот Ка-27, описывавшего круги над морем в нескольких милях от противолодочного корабля, передал на его борт в точности такое же сообщение.
– Товарищ капитан, – вахтенный офицер, обратившийся к Чистякову, выглядел растерянным и даже немного обиженным. – Мы потеряли контакт с неопознанной подлодкой в квадрате семнадцать-сорок один.
Офицер, довольно молодой капитан-лейтенант, был расстроен тем, что охота за чужой субмариной, которая вполне могла оказаться и тщательно разыскиваемым 'Северодвинском' прервалась так быстро, едва успев начаться.
– Продолжать поиски, – уверенно приказал Чистяков. – Передайте пилотам вертолетов, пусть прочесывают указанный квадрат и все, граничащие с ним. Машинному отделению – снизить скорость до пятнадцати узлов. Мы ничего не услышим из-за собственного шума, если будем мчаться полным ходом. Вертолетные гидроакустические станции переключить в режим шумопеленгования. И свяжитесь с сушей, пусть поднимают противолодочные самолеты.
– Уже связались, – капитан-лейтенант был рад оттого, что хоть что-то удалось выполнить быстро и четко. – Пара Ту-142М прибудет в наш квадрат спустя час.
– Долго, – скривился капитан первого ранга Чистяков. – Нужно усеять море в радиусе не менее полусотни миль от нас гидроакустическими буями, тогда эта подлодка, возможно, не сможет уйти незамеченной. Но за час она преодолеет не менее десятка миль, и район поиска расширится очень значительно.
– Шум винтов эсминца снизился, – лейтенант Джефферсон, сейчас являвшийся глазами и ушами 'Гавайев', немедленно сообщил об изменении обстановки ее 'мозгу', капитану О'Мейли. – Вероятно, эсминец сбавил ход для создания оптимальных условий работы гидролокационного комплекса. Фиксирую работу только одного гидролокатора в активном режиме, гидроакустические станции русских вертолетов пропали.
– Теперь они перешли в пассивный режим, – произнес старший помощник, дополняя слова акустика. – Сонары, которыми оборудованы их вертолеты, работая в пассивном режиме, обладают большей дальностью обнаружения. И сейчас русские будут ждать, пока мы начнем движение и проявим себя.
– Самый малый вперед. Идем прежним курсом, – приказал капитан, тоже понимавший суть действия русских, несмотря на годы разрухи, не растерявших своих навыков. – Четыре узла. На такой скорости, мистер Финниган, они нас не услышат наверняка.
Крадучись, словно ночной хищник, чувствующий засаду, 'Гавайи' медленно, так медленно, как только было возможно, двигались вперед, но расстояние между подлодкой и рыщущим по морской глади в поисках ее эсминцем не увеличивалось. В принципе, субмарины типа 'Виржиния' могли развивать скорость ничуть не меньшую, чем 'Удалой', но в таком случае они сразу лишались скрытности, а палубные 'Геликсы' русского эсминца все равно обладали громадным преимуществом в скорости. Поэтому О'Мейли оставалось поступить так, как его предшественники еще полвека назад – затаиться и ждать, когда противнику надоест вертеться на одном месте, и он уберется отсюда, уверенный, что искомая подлодка уже покинула район поиска, незамеченной просочившись сквозь все заслоны.
Капитан русского эсминца оказался упорным малым, никак не желая покидать район поисков сразу. 'Удалой', и на борту субмарины об этом знали точно, описывал круги над затаившейся подлодкой, сбросив скорость до двенадцати узлов, чтобы создавать гидроакустическому комплексу как можно меньше помех. И оба вертолета тоже были здесь, летая на предельно малой высоте над волнами, и периодически зависая над морской гладью, чтобы опустить вниз антенны гидроакустических станций, сейчас работавших в неизлучающем режиме, только прослушивая морские шумы.
С 'Гавайев', конечно, не могли следить за воздушными целями, но капитан О'Мейли был уверен, что его русский противник придерживается именно этой тактики. И это было совершенно правильно. Эсминец мог держаться в этом районе очень долго, и замершей на глубине не более семидесяти метров субмарине пришлось бы оставаться в этих водах также длительное время, ведь любое движение сразу же зафиксировали бы с борта эсминца. А там подтянутся противолодочные самолеты, может быть также еще несколько эсминцев или фрегатов, и тогда командиру 'Гавайев' останется публично признать свое поражение, ведь против такой армады – а русские могли найти силы хотя бы против одной подлодки – ему не тягаться.
– Командный пост, докладывает акустик. – Лейтенант Джефферсон сейчас был одним из самых главных людей на подводной лодке. Без его информации даже капитан был практически беспомощен. – Акустический контакт с целью 'Браво' потерян. Последняя точка контакта зафиксирована по пеленгу ноль- пять-ноль на дальности около семнадцати миль.
– 'Северодвинск' уходит, – пояснил Финниган, словно его командир не понимал слов акустика. – Если мы будем тут торчать и дальше, то никогда больше его не перехватим.
– Да, пора убираться отсюда, – согласился О'Мейли. – Мне порядком надоело играть с русскими в прятки. Ввести в систему управления самоходного имитатора следующие параметры – курс ноль-восемь- пять, скорость восемь узлов, глубина сто пятьдесят футов. Рулевым приготовиться к погружению до отметки четыреста футов. Погружение начать одновременно с запуском ложной цели.
– Опасно, капитан, – предостерег командира старший помощник. – Можем ткнуться прямо в дно.
