Коммандер Финниган понимал, что О'Мейли хочет отвлечь русских обманкой, а сам тем временем намеревается опуститься ниже термоклина – границы между относительно теплым поверхностным слоем воды, и намного более холодными глубинными слоями. Разница в температуре становилась серьезной помехой для гидроакустических станций, и такой прием часто использовали уходящие от преследования подводники. Но здесь, в Баренцевом море, глубины были небольшие, а рельеф дна не отличался ровностью, и шанс налететь на подводную скалу был весьма велик. Тем более, использовать активную гидролокацию для поиска препятствия по курсу субмарины сейчас было невозможно, чтобы не выдать находящимся поблизости русским своего присутствия.
– Знаю, старпом, – кивнул капитан, соглашаясь со своим офицером. – Определенная опасность есть, но иначе мы тут будем просто ждать, пока русские подтянут подкрепление и окончательно зажмут нас в кольцо. А ведь нам приказано следить за испытаниями 'Северодвинска', и если мы его упустим сейчас, то едва ли сумеем выполнить этот приказ. – Капитан махнул рукой, словно отгоняя сомнения. – Доложить о готовности ложной цели!
– Самоходный имитатор к запуску готов, – раздалось в ответ по интеркому. – Программа введена в систему управления.
– К погружению готовы, – вторили торпедистам рулевые, управлявшие рулями глубины.
– Пусковая установка один – пли, – скомандовал О'Мейли. – Самоходный имитатор в воду. Начать погружение!
Одна из полутора десятков специальных пусковых установок выстрелила малогабаритное устройство, ложную цель, в точности имитирующую шумы настоящей субмарины. В отличие от старых подлодок, на 'Гавайиях' акустические имитаторы не запускались из торпедных аппаратов, позволяя не уменьшать за счет них боекомплект. Четырнадцать пусковых установок были одноразового применения, и заряжались перед выходом из базы, еще одна могла использоваться многократно, загружаемая изнутри подлодки.
Ложная цель выполнила свою задачу, и издаваемый ею шум спустя несколько минут услышал акустик с одного из вертолетов. Немедленно координаты чужой подлодки, вновь начавшей движение, были переданы на 'Адмирала Харламова'.
– Есть акустический контакт, – доложил на капитанский мостик акустик противолодочного корабля. – Цель подводная, на дальности девятнадцать миль по пеленгу семьдесят.
– Похоже, наш непрошенный гость? – капитан первого ранга Чистяков вопросительно вскинул брови, взглянув на стоявших рядом офицеров. – Немедленно начать преследование, направить туда второй вертолет. Теперь мы его не упустим!
– Какой нетерпеливый малый нам попался, – заметил один из моряков, находившихся на мостике. – Они могли бы и сутки ждать! Это кажется странным.
– К черту странности, – Чистякова охватил охотничий азарт. – Мы его догоним, чего бы это ни стоило, и не отстанем, пока не заставим всплыть!
Эсминец, набирая скорость, рванул туда, где был услышан шум подлодки, в этот же район направились и вертолеты, а 'Гавайи' тем временем скользнули к самому дну, уходя от пронизывающих воду ультразвуковых импульсов и чутких шумопеленгаторов 'Удалого'.
– Курс один-пять-пять, – приказал О'Мейли. – Следуем за 'Северодвинском'. Скорость десять узлов.
'Гавайи', подчиняясь приказам своего командира, послушно легли на новый курс, устремившись туда, где несколько минут назад последний раз акустик услышал шум винта русской субмарины. Пришла пора выполнить главную миссию этого похода.
Эдвард О'Мейли был прав, предположив, что его субмарине, пусть и случайно, удалось обнаружить впервые покинувшую гавань русскую подлодку, первую в предполагавшейся многочисленной серии подводных крейсеров, и пока единственную. И на борту 'Северодвинска', который от 'Гавайев' сейчас отделяло не более двадцати миль, расстояние вовсе не такое уж большое для скоростных субмарин, уже догадались о присутствии в этих водах чужака. Подлодка шла на девяти узлах, оставаясь быстрой и при этом все еще достаточно незаметной, при этом собственные шумы создавали минимум помех для ее гидроакустического комплекса.
– Товарищ капитан, докладывает акустик, – раздался голос по системе внутренней связи. – Эсминец увеличивает ход, но не преследует нас. Предполагаю, он установил контакт с новой целью.
– У нас появились попутчики, – усмехнулся командир 'Северодвинска', так же, как и его американский коллега, находившийся в заполненном аппаратурой и вахтенными офицерами центральном посту. – И так быстро, черт возьми! Интересно, кому мы понадобились?
Для 'Северодвинска' этот поход был первым настоящим плаванием. Прежние погружения и недолгое маневрирование ввиду берега были не в счет, а сейчас новейшая субмарина находилась на расстоянии сотен миль от земли, в открытом море. Впервые за время, прошедшее с момента спуска на воду, на борт подлодки был погружен полный боекомплект, и сейчас двадцать четыре сверхзвуковых 'Яхонта' покоились в своих пусковых контейнерах в восьми вертикальных шахтах позади надстройки, а на стеллажах в торпедном отсеке лежали тридцать торпед и противокорабельных ракет 'Альфа', также в герметичных транспортно- пусковых цилиндрах. Причем, в отличие от всех предыдущих проектов, на 'Северодвинске' торпедные аппараты располагались в средней части корпуса, под углом к его оси, точно так, как это было на американских субмаринах. Носовая же часть полностью была занята большой антенной новейшего гидроакустического комплекса, впервые, по согласованному мнению специалистов, превзошедшего американские аналоги.
Кое-кто не был доволен этим, но большинство специалистов понимали, что основа боевой мощи современной субмарины – гидроакустика, и ей нужно отводить первое место всегда и везде. Ведь чтобы по кому-то стрелять, сперва нужно было услышать его и точно определить координаты, а в условиях снижающейся шумности субмарин вероятного противника эта задача становилась с каждым годом все более сложной.
'Северодвинску', покинувшему порт лишь третьего числа, надлежало совсем недолго пробыть в море. Двое суток на переход к месту проведения учений, еще одиннадцать дней собственно маневров, когда десятки моряков и гражданских специалистов будут скрупулезно фиксировать работу всех систем, да еще два дня на то, чтобы вернуться в базу – вот и все. Ничтожно мало в сравнении с находившимися на боевом дежурстве месяцами стратегическими ракетоносцами, но невероятно долгий срок для первого в своем роде корабля. Каждый, кто оказался на борту субмарины сейчас, был готов на все, лишь бы этот поход завершился успехом, а своенравное море уже преподнесло первый сюрприз – темное безмолвие вытолкнуло из себя врага, присутствия которого здесь и сейчас, когда только исчез из виду родной берег, не ждал никто.
– Думаю, это американцы, – предположил стоящий рядом с командиром 'Северодвинска' невысокий мужчина, одетый в новую, явно не ношеную морскую форму, в которой он явно чувствовал себя несколько неуютно. – Их очень интересуют характеристики этой подлодки, и они вполне могли послать в эти воды свои субмарины.
Капитан первого ранга Шаров покосился на советчика, чуть пожав плечами. Ему не нравилось присутствие на борту боевого корабля гражданских лиц, но это плавание было первым и необычным, поэтому треть команды сейчас состояла из специалистов судостроительного завода, прямо в море выполнявших некоторые работы по доводке бортовых систем. Владимир Шаров не испытывал восторг от того, что его подлодка вышла в море недостроенной, но такова была воля высшего руководства, даже не командования флота, и противиться ей кадровый морской офицер в четвертом поколении не смел.
– Отдать буксируемую антенну, – не желая, чтобы чужак, не важно, американец, или кто иной, шастал под боком незамеченным, распорядился Шаров. – Приказываю принять все меры к обнаружению подводных целей. Снизить скорость до шести узлов.
Уменьшив скорость, 'Северодвинск', и без того исключительно тихий, самая малошумная субмарина российского флота, буквально исчез, растворился в океанских шумах, и акустики, которым теперь не мешали больше собственные винты подлодки, до головной боли вслушивались в голоса моря, пытаясь выделить из них чуждые, те, что могли быть сотворены только человеком.
