камнями и травами. Среди турахов пробежал шепоток одобрения. Адам тяжело вздохнул, взял себя в руки и склонился к своему переводчику.
— Я хочу, чтобы ты задал Бинтангу следующий вопрос. Я дам свое лекарство только семьям, которые захотят. И если после сезона муссонов выяснится, что те, кому я давал его, живы, а все остальные, которые не пользовались моими лекарствами, умерли, будет ли это означать, что боги на стороне моего лечения?
Мадих сделал вид, что не понял. Адам медленно повторил. Переводчик сморщился, а потом покачал головой.
— Я не могу задавать Бинтангу такой вопрос.
— Почему же?
— Если окажется, что ты прав, главный вождь потеряет доверие у своих турахов.
— А разве он не отвечает за здоровье и благополучие племени?
— Бинтанг отвечает и за то, чтобы существовали предания. Болезни приходят и болезни уходят. А предания остаются.
Ладно, подумал про себя Адам. Придется подойти с другого бока. Он еще раз тщательно объяснил Мадиху смысл вопроса, который собирался задать.
— Доктор Адам хочет узнать у Бинтанга, почему места захоронений так близко от воды? Доктор Адам говорит, что их надо перенести на другое место, потому что они делают воду грязной, а плохая вода дает болезни.
— Неправда, — ответил Бинтанг.— Все болезни насылает злой дух.
И снова все турахи закивали в знак согласия. Адам увидел гневное выражение на лице Пирака. Колдун мананг-бали отвечал за мертвых, и обряд похорон был источником многих его богатств.
— Предания говорят, что надо хоронить около реки. Могилы в хорошем месте. Трогать их нельзя.
— Доктор Адам говорит, что могилы загрязняют. Хоронят неглубоко, и у многих нет даже ящиков. Там протекает проточная вода. Свиньи и собаки не привязаны, бродят среди могил, разрывают их и поедают мертвых. И когда мы едим таких свиней и пьем такую воду, начинаются болезни.
— Если женщина умирает от большой крови при родах, — ответил мананг-бали, — ей не полагается гроб. Если погибает воин, он должен быть положен ближе в воде, чтобы у него был легкий путь до Себайана.
— Но когда при похоронах вы кладете вместе с ним и пищу, животные вырывают ее!
— А как он доберется до Себайана без еды? Кроме того, доктор Адам, в Себайане он уже не доставляет нам хлопот, — сказал Бинтанг, — так что лучше поскорее отправить умершего туда.
— Если умирает вождь, — добавил Пирак, — он должен быть сожжен и передан духу огня. Доктор Адам не понимает, что мы хороним в зависимости от того, кто и как умирает.
Попытка перенести кладбище в другое место обернулась еще одной неудачей. Кельно был бессилен перед лежащим на этих людях грузам тайн и запретов. Тем не менее он продолжал настаивать.
— Доктор Адам говорит, что когда он был тут в последний раз, та привез семена и ростки гибискуса, чтобы посадить его на участке рядом с деревьями саго. Бинтанг обещал посадить деревья, потому что их можно употреблять в пищу и они делают нас сильными.
— Нам стало ясно, — сказал Пирак, — по знакам, которые дали птицы, что на поле рядом с зарослями саго налажено проклятье.
— Как вы это выяснили?
— Это очень трудно, читать по птицам, — сказал Пирак, — и для этого надо много лет учиться. Как птицы летают, как они поют, как они кричат, как две птицы летят рядом, Птицы рассказали о таких плохих приметах, что пришлось зарезать свинью и погадать по ее печенке. И тогда уж стало ясно, что поле закрыто заклятьем.
— Доктор Адам говорит, что мы используем только половину тех земель, которые нам нужны. Мы должны обрабатывать все остальные. Гибискус прогонит с полей злого духа. Это святая еда, — добавил Мадих, стараясь помочь Кельно обойти многочисленные табу. Но врачом еще владело раздражение.
— Доктор Адам купил для вас у китайцев водяных быков. Почему вы не поехали в город и не привезли их?
— Бык заколдован, как моль и синяя птица.
— Но вы должны были привезти их не для еды, а чтобы с их помощью обрабатывать поля.
— Заклятье не позволяет использовать их в работе.
После еще часа таких разговоров Адам почувствовал полное изнеможение. Он попросил прощения, что не может присутствовать на пиршестве и на петушиных баях, и коротко попрощался. Провожал его, Пирак был на этот раз полон любезности, поскольку ему удалось одержать в спорах решительную победу. Доктор Адам не появится тут до окончания периода муссонов. Когда он сел в лодку и сухо приказал лодочнику отчаливать, улу на берегу равнодушно помахали, провожая его. Когда лодка скрылась за поворотом, Бинтанг посмотрел на Мадиха и сказал:
— Зачем доктор Адам приезжает сюда, если он нас так ненавидит?
9
Небольшое количество членов британской общины в Форт-Бобанге невольно вызывало необходимость поддерживать дружеские отношения с людьми, которых в иной ситуации лучше всего было бы избегать. Анджела достаточно удачно вписалась в узкий круг общества. Адаму это не удалось.
Особенную неприязнь он испытывал к Л. Клифтон-Мику, уполномоченному по сельскому хозяйству второго округа. Кабинет Клифтон-Мика соседствовал с его клиникой, а их дома разделяло только строение, в котором обитал комиссар Джек Ламберт.
Империя имела возможность не дать посредственности сгинуть в безвестности. Лионель Клифтон- Мик был блестящим образцом человека, который мог бы продавать обувь, сидеть в кассе вокзала, быть исполнительным подмастерьем портного, но вместо этого ему было доверено защищать интересы империи на дальней ее окраине. Власть, которой он обладал, была невелика, но однажды данная ему, она была его и только его. Клифтон-Мик бдительно оберегал ее от чьих-либо попыток взять на себя ответственность или принять решение— словом, от всяческих посторонних вторжений. Он окружил себя стеной бумаг, что должно было поддерживать представление о его собственной значимости. В этом тихом безопасном месте он мог спокойно дожидаться, пока подойдет его срок получить неплохую пенсию за верную службу короне.
Если Л. Клифтон-Мик представлял собой низший слой гражданских служащих, то его бесцветная, с морщинистой индюшачьей шеей жена Мерси в полной мере воплощала в себе. те качества, что вызывали ненависть и у черных, и у белых людей, которыми она пыталась управлять.
В Англии Клифтон-Микам пришлось бы вести унылую жизнь в запущенном кирпичном доме в захолустном городке или в предместье Лондона, в квартире, где идет только холодная вода, где жена непрестанно пилила бы мужа за та, что его заработки не позволяют ей нанять служанку.
Но империя истово заботилась даже о не самых лучших из своих подданных. В Сараваке эта пара занимала определенное положение. Во втором округе другого специалиста по сельскому хозяйству не было. Клифтон-Мик бесконечно разглагольствовал о рисовых посадках, о плантациях каучуконосов и непрестанно раздражал компанию «Саравак-Ориент» своим неуемным стремлением командовать. Он был прямо костью в горле прогресса.
Мерси Мик занималась домом и управляла двумя малайскими слугами, которые спали на веранде и носили за ней зонтик, чтобы защищать от солнечных лучей ее бледную веснушчатую кожу. У нее был настоящий китайский повар. Гипертрофированный снобизм, берущий начало в их низком происхождении, заставил супругов соединить дефисом их фамилии, что являлось еще одним выражением самомнения. И в довершение ко всему, Мерси настойчиво старалась приобщить язычников к догматам епископальной церкви. По воскресеньям весь квартал буквально содрогался от ее игры на органе и песнопений, призывавших гнев Христа на голову еретиков.
Комиссар Ламберт был человеком совсем другого склада. Как и Макалистер, начальник Адама,
