- Теперь можешь идти. Тебе тоже не мешает привести себя в порядок.
Кана, не проронив ни слова, вышла за дверь, где её ждал неприятный сюрприз. Магия некроманта, ограничилась только его кабинетом, а вот дорога к нему всё также была выложена растительным ковром, уже утратившим свою свежесть.
'Риззэл говорил только о кабинете, значит, тут я убирать не буду!' Но уйти просто так не позволила вредность. Она дошла до двери, ведущей к воздушному пути и, представив себе кустарники дикой розы, произнесла заклинание быстрого роста. Теперь дорога к декану чёрной магии стала почти непроходимой.
Риззэл почувствовал всплеск магии Жизни, но посчитал это отголоском магии исцеления. Когда он решил покинуть свой кабинет, то едва не попал в колючие сети розового кустарника.
- Понравилось убирать? – усмехнулся некромант, но в этот раз решил простить.
***
На следующий день Кану ждал сюрприз. Открыв дверь, она вновь обнаружила корзину цветов. Дикие розы с маленькими, аккуратными бутонами и множеством острых шипов прятали на дне корзины записку, которую невозможно было достать, не поранив рук, если бы не…
- Риззэл...
Принцесса усмехнулась, вызвала броню и без труда достала бумагу.
Злость на некроманта лопнула как мыльный пузырь. Смена ипостаси это не магия, и она могла призвать броню, избавив себя от колючих растений. А в том, что она не догадалась сама, вины Риззэла нет.
ГЛАВА 22
Первый год обучения пролетел незаметно. И хоть каждый день был похож на предыдущий, Кана не жаловалась. С вернувшейся силой, она с удовольствием поглощала новые знания. Только одно огорчало студентку – основные направления давались с трудом.
Магистр Аллур успокаивал свою студентку, указывая на ошибки и помогая исправлять их. Он никогда не выказывал недовольства или разочарования, всегда проявлял сочувствие и симпатию. Для него трёхсотлетний пусть и полудракон был птенцом, нуждающимся в опеке. Риззэл подобными сентиментальными глупостями не страдал. Он гонял Кану по всей тренировочной площадке, не особо заботясь об ощущениях девушки при ближайшем знакомстве с его боевыми заклинаниями:
- Если я буду щадить тебя сейчас, это может привести к трагедии потом, когда перед тобой будет настоящий противник, - бесстрастно отзывался некромант на недовольство девушки.
Кана не могла не согласиться с его словами, но это не уменьшало болевых ощущений от попавших в цель заклятий, поэтому на его уроках она не позволяла себе расслабляться как с драконом. К тому же у неё был ещё один стимул прилежно учиться. После успешной тренировки она была в состоянии получить заслуженную награду в виде самого учителя.
Методом проб и ошибок удалось выяснить, почему некоторые заклинания Кана способна поглощать, как это было в Деррэне, а большинство, достигая цели, всё-таки способны навредить. Заклятья, направленные на изменение функций организма, не причиняли полудракону вреда, поскольку магия эльфов и драконов сильно отличается. Изменения, которые станут фатальными для дракона, останутся незамеченными эльфом и наоборот. Поэтому проникая сквозь драконью чешую такие заклинания сталкиваются с эльфийской структурой и сливаются с ней, тем самым вместо запланированных повреждений, приносят дополнительную энергию. В свою очередь заклинания против эльфов просто не способны проникнуть сквозь драконью чешую.
А вот боевые заклинания действуют, как им положено. И от них необходимо закрываться щитами. Круговой щит никто из деканов пробить не смог, даже объединив усилия.
На показное испытание абсолютной защиты Каны собрался весь университет. Семь магистров объединились, чтобы разрушить кокон, но старания не увенчались успехом. В то время как зрители наперебой восхищались неуязвимостью Демона, Риззэл зашёл со спины и без труда проткнул щит клинком, который в следующее мгновение уже прижался к горлу девушки.
- Убита, - холодно констатировал некромант.
- Но как? - ошеломлённо прошептала Кана.
- Наиболее уязвимое место дракона - его шея. Не думаю, что в этом плане твоя броня чем-то отличается. Согласен, твой щит практически безупречен, но у его действия есть один огромный недостаток, ты не можешь двигаться. Достаточно обойти со спины, исчезнуть из поля видимости и дождаться когда ты уберешь защиту. Не применяй его, если за твоей спиной не стоит надёжный союзник. А как я пробил защиту, я расскажу тебе без свидетелей.
Пораженная публика молчала. Кана и сама пребывала в расстроенных чувствах, ведь этот щит - её гордость, на который она всегда полагалась.
Ночью Риззэл объяснил, как ему удалось так легко сломить её щит. Клинок, распоровший защиту, сделан из уникального металла, который используют для антимагических браслетов и ошейников. Всего десятилетие назад один гном догадался изготовить меч из сатерлита. Результат превзошёл самые смелые мечты мастера оружия. Владея комплектом из подобного меча и щита, воин практически неуязвим. К счастью Каны, таких комплектов всего два. Один из них принадлежит Силивену, о судьбе второго ничего не известно. Металл слишком редкий и его едва хватает на артефакты.
***
Жесткий график не оставлял времени на личную жизнь, поэтому с друзьями Кана виделась редко. Горлана она видела только на совместных лекциях, после которых он бесследно исчезал. Рони покинул остров под предлогом строительства очередного портала. Молодому эльфу нужно было время, чтобы залечить душевную рану, а находясь рядом с объектом своих грёз, сделать это было невозможно. Силивен понимал своего советника и друга, поэтому предоставил ему неограниченное время, на лечение сердечных ран. Аэрон тоже не баловал вниманием. Он иногда появлялся на острове, закрывался в кабинете с правителем и, только покидая Моргран, перекидывался парой слов с Каной.
Незаметно Эгиль стал единственным, кто скрашивал свободное от учёбы время. Кана никогда не сталкивалась с ним в стенах университета, но стоило выйти за ворота, как он оказывался поблизости.
«Вот уж не ожидала, что Силивен будет играть так грубо», - разочаровано вздохнула Кана.
Однако она была благодарна ему за редкие прогулки в весёлой компании. Себе она призналась, что Эгиль прекрасный собеседник, обладающий чувством юмора и богатой фантазией. Гуляя по городу и замечая какую-нибудь интересную скульптуру, он мог часами рассказывать выдуманную на ходу историю об этом произведении искусства неизвестного мастера. Хотя оба прекрасно знали, откуда она взялась и что именно олицетворяет. Он всегда улыбался и вел себя подчеркнуто вежливо. Только однажды на его лице промелькнуло раздражение и досада, когда Кана некстати пошутила:
- Твоё враньё настолько гармонично, что иногда хочется поверить в эти сказки.
После этого случая, она старалась не выказывать так открыто свой скепсис. Его ненавязчивые предложения на более близкие отношения, Кана игнорировала. Эгиль принимал отказ с ему лёгкостью и переводил в шутку, но через месяц-другой забывал и снова пытался сблизиться. Кана забавлялась ситуацией, ожидая дальнейшего развиваться этих отношений, ведь времени до окончания её обучения остается всё меньше, а это значит - Силивен скоро проиграет. Девушка уверилась в том, что Эгиль фон Скёльд Монфис и Силивен одно лицо и уже начала составлять список желаний, из которых потом выберет наиболее трудновыполнимое.
