Хэзлтон присмотрелся к пятнам, потом резко произнес:
— Пойдемте, мы должны ее найти.
Они вышли черным ходом. Небо оставалось безоблачным, светило солнце, но теперь в свежем сельском воздухе Плендер чувствовал что-то странное, казалось, к запаху травы и цветов примешивался запах крови.
Заглянул в сарай. Ржавые ведра, перевернутый угольный ящик, несколько листов гофрированного железа. Сделав несколько шагов между пустыми банками и старым хламом, приподнял его и обнаружил нечто похожее на выцветшее тряпье. Но тут же он понял свою ошибку. Вышел и позвал Хэзлтона.
Громадный инспектор нырнул в сарай и тут же вышел. Взглянул на Плендера:
— Возьмите себя в руки, дружище. Никогда не видели мертвой девушки? После автокатастроф они выглядят гораздо хуже.
— Да, сэр.
— Вернемся в город. Эдвардс остается тут.
Хэйзел Палмер, всеми забытая, забилась в угол машины. Взглянув на них, сказала:
— Вы нашли Луизу.
— Вы хорошо сделали, что пришли к нам. Она мертва.
Хэзлтон сел рядом, похлопал ее по руке и вздохнул:
— Жаль, что вы в отпуске не читали газет.
Глава XIV
СЛЕДЫ, КОТОРЫЕ НИКУДА НЕ ВЕДУТ
Результаты вскрытия приятным чтением вообще не назовешь, но медицинское заключением о смерти Луизы Олбрайт просто вгоняло в дрожь. Причиной смерти было удушение каким-то шнурком, но в момент смерти жертва, вероятно, уже была без сил, ибо на теле нашли около пятидесяти резаных ран, так что, умирая, она истекала кровью.
Многие раны были поверхностными, но находились они на сосках, в промежности, под мышками, на лице и горле. Порезы от тонкого, острого орудия, наподобие бритвы. На горле — глубокие следы укусов. Когда ее нашли, руки были связаны за спиной электрическим проводом. Ее не изнасиловали в полном смысле слова, но сохранились следы насильственной попытки втолкнуть ей во влагалище посторонний предмет. Девственницей Луиза Олбрайт не была.
Полицейские к такого рода документам, в общем-то, привыкли. Заключение не давало никаких следов, которые помогли бы найти убийцу, и доктор Аттерли, патологоанатом, не мог даже сказать, шла речь об одном преступнике или о нескольких. Некоторые резаные раны были глубже других, так что вполне могли их нанести руки разных людей, но это оставалось только догадками. Отпечатки пальцев тоже не помогли. В комнате с заляпанными кровью стенами, где ее, видимо, истязали и убили, их было множество, но большей частью смазанные, и некоторые — ее собственные. На входных дверях, которые так оберегал Хэзлтон, нашли только размазанные пятна. Кое-какие отпечатки нашли на дверях сарая, но было весьма правдоподобно, что они к делу отношения не имеют.
Находка тела в таком ужасном состоянии вызвала большой ажиотаж в печати. В газетах появились снимки дома, в котором произошло убийство, и под заголовком «КТО ЭТА ЗАГАДОЧНАЯ ЖЕНЩИНА» — развернутый пересказ того, что видела Хэйзел Палмер. Полиция проверила всех известных ей извращенцев в окрестностях. Мало кто из них числился садистом-насильником, но все равно не пропустили никого — и безрезультатно.
Наличие конкретного трупа, уже не теоретических рассуждений о возможном преступлении, привело к перестройке полицейских рядов. Расследование убийств, происшедших за пределами городской черты, ведет шеф криминальной полиции графства, и вот, когда обнаружили тело Луизы Олбрайт, следствие возглавил суперинтендант Полинг, хотя такое дело было ему и не по душе. Полинг прекрасно сознавал свои недостатки. Знал, что он скептик и ему недостает напора, так необходимого хорошему полицейскому. Ему быстро надоедали допросы подозреваемых, сами они казались ему тупыми и грубыми, а большинство знакомых ему полицейских, что в форме, что в штатском, казались едва ли интеллигентнее, чем они.
Полинг, старый холостяк, обитал в дорогой служебной квартире, и коньком его были старинные монеты. Выписывал журнал «Нумизматик». Никогда не ходил на полицейские вечеринки и танцевальные вечера и в полицейском управлении графства известен как сноб. Таковы были его недостатки. С другой стороны, Полинг был способным администратором с организационным талантом, которого так не хватает многим хорошим детективам. Вот этим вопросам он и посвятил себя в деле Луизы Олбрайт, а Хэзлтон продолжал вести текущее следствие. Старший инспектор чувствовал себя обиженным, отодвинутым в сторону человеком более ловким, чем он сам. Почему заявления для печати всегда делает Полинг? Харли получил нахлобучку за халатность и над этим делом уже не работал. Зато о Плендере Хэзлтон был хорошего мнения и старался на него опираться. Именно Плендер добыл чрезвычайно важную для дела информацию. Получил он ее в разговоре с мистером Борроудэйлом, владельцем фирмы «Борроудэйл и Трэпни», посетив его в конторе на Брод-стрит.
Исходя из того, что окна Дома Плантатора были закрыты и двери никто не взламывал, Хэзлтон вполне резонно рассудил, что у пришельцев были ключи. Значит, дело за агентами по торговле недвижимостью, а ими были «Борроудэйл и Трэпни». Старейшая фирма в Роули, судя по засиженным мухами картинам, потертому ковру и унылой атмосфере в конторе, не слишком процветала.
Успех вообще казался понятием, чуждым мистеру Борроудэйлу. Он был высохшим старцем с крупными подагрическими руками, суставами которых он периодически похрустывал, и несколькими прядками черных волос, прилипших к голому желтоватому черепу.
Говорил он безжизненно, словно жрец, давно уже утративший большинство своих верующих.
— Да, Дом Плантатора — наш, — подтвердил он. Его это явно не радовало. Подойдя к картотеке, достал какую-то бумагу и подал ее Плендеру, который увидел, что на нем напечатана подробная характеристика дома, начинающаяся словами: «Прекрасный деревенский дом, требующий реставрации». Засунул бумагу в папку.
— Мы занимаемся им… подождите., два года. Хозяином был некий Медина, владевший чайными плантациями на Цейлоне, а потом вернувшийся на родину. Он и назвал так дом. Довольно забавно, правда? Но недолго он в нем пожил, бедняга. И потом же там грибок, знаете ли. — Он понизил голос, словно при словах, что у кого-то пахнет изо рта. — Возможно, что несчастье вызовет интерес к дому. Людям почему-то нравятся дома, где произошло убийство. Но вот грибок… Продавать сегодня дома, мистер Плендер, нелегкое дело.
Плендер от души забавлялся:
— Насколько я знаю, цены все время растут.
Мистер Борроудэйл затрещал суставами.
— Это правда. Но все клиенты гоняются за теми современными агентствами, которые заявляют в объявлениях, что дом в полном упадке, и им почему-то кажется, что это может быть выгодной покупкой. Вот Джеймон из фирмы «Джеймон и Моуди» на это мастер. У него и Пилбима лучшая клиентура. Вы знаете Пилбима? По-моему, весьма предприимчивый человек.
Судя по всему, он готов был еще долго продолжать в том же духе. Плендер его перебил:
— Я бы только хотел знать, каким образом ваши клиенты могут осматривать пустые дома. Вы ездите с ними?
— Иногда. Когда на это есть причины. Боюсь, что с Домом Плантатора их не было.
— Вы записываете их данные, даете ключи и они едут туда сами?
Раздался хриплый звук, словно закаркала ворона, и Плендер вначале не понял, что это. Это был смех мистера Борроудэйла. Тот даже вытер глаза большим, не слишком чистым платком.
— Теоретически это так.
— А практически?
— Практически молодежь есть молодежь, все молодые сотрудники такие лентяи… За последние годы
