оружие, уронил слюну на пол. На том месте, куда упала слюна, послышалось шипение разъедаемого пола. Пилот, машинально, отодвинул свой сапог.
Глаза уставились на вторую кобуру.
— А второй бластер? — поинтересовались уроды.
— Нет, — отрезал человек, — второй не меняю.
— Чего жидишься! Чего жидишься! — заорал мутант по кличке Мягкая Голова.
— Вон, бетон жри, — бросил ему пилот, догадавшись, что они сделают с оружием, — бетон, по-моему, вкуснее пистолета, да его здесь и больше, чем железа.
— Пожалуй он прав.
Плоская, многозубая челюсть поездила, как напильник, по бетонной стене, оставив на ней пропиленную полосу.
— Ну как?
— Не, без стекла это невкусно, — ответил недовольный урод.
— А чего это не едите? — пилот потряс продуктами.
— Да ты что, двуногий, совсем спятил, хочешь, чтобы мы этим отравились?
— Ваше дело.
— Конечно наше, — ответили два рта на одной голове, — у нас еще тормозная жидкость есть, от бронехода, можем тормозную жидкость продать.
Пилот порылся в карманах. Менять что-нибудь из снаряжения было жалко, а тормозная жидкость всегда бы пригодилась. Он вытащил из кармана сложенный кусок медной проволоки и несколько мелких запчастей, показал все это уроду.
— Пойдет, — кивнул мутант.
Теперь во тьме исчез Мягкая Голова. Он вернулся с еще одной канистрой, отсосался от нее и протянул пилоту — На, я отхлебнул малость.
На его уродливой голове встали зубцы, три глаза на отростках, разъехались в разные стороны. Голова стал плоской и малиновой, затем затылок сморщился, и все вернулось на прежнее место. Мягкая голова, громко и сыто, скрипуче рыгнул. Довольная улыбка застыла на его физиономии.
«Вот скотина, — подумал пилот, — теперь дезинфицировать канистру придется. Ладно, зато можно будет из тормозухи сигнальные огни разводить». Пилот прихватил и канистру с тормозной бронеходной жидкостью и направился к выходу.
— Эй, как ты ходишь на двух ногах? — раздался вопрос сзади.
Человек обернулся.
— Ну я же не спрашиваю, как ты пьешь двумя ртами сразу, или вот как он, кусает затылком.
С этими словами пилот вышел.
— Пообедаем? — облизнулся одноглазый.
В ответ послышалось удовлетворенное хлюпанье хоботами.
Циклоп получше ухватил бластер щупальцами, поднес к своей пасти или хлебалу (с человеческой точки зрения было не разобраться).
— Только не весь! — подпрыгнул от нетерпения Бритый.
Циклоп поморгал на него одним глазом и откусил ствол. После короткого шипения, расплавленное железо стекло в желудок.
— Надо же, какой хороший бластер, можно даже песком не заедать, — потер живот одноглазый.
— Давай сюда, с тебя хватит! — прохрюкал Мягкая Голова. Циклоп, испуганно, протянул ему оружие. Мягкая Голова вынул из бластера батарею и кинул ее Бритому. Бритый любил батареи и всю подобную им энергетическую гадость. Сам же Мягкая Голова запустил останки оружия в рот и глотнул. Останки в животе Мягкой Головы упали на какие-то другие железяки и, дзинькнув, скатились с кучи. Бритый тоже сразу проглотил батарею, даже не укусив ее. И когда все пузо покрылось прыщами, он воскликнул:
— Ага, вот это деликатес, давно я такого дефицита не ел!
Сразу, после восклицания, на его брюхе начали вздыматься пузыри, а кое-где проскакивать электрические разряды.
— О! — подпрыгнул при первом разряде Бритый.
— Сколько в ней было вольт? — спросил Циклоп.
— Ну, если так стегает, значит, вкусная. Удовольствие Бритого неожиданно прервал яростный крик Мягкой Головы:
— Кто съел мою кассету?!
Бритый прекратил разряжаться и удивленно переглянулся с Циклопом.
— Про что он говорит? Я ничего не расслышал.
— Натяни третье ухо на затылок, — посоветовал ему Циклоп.
Бритый натянул ухо и вопрошающе уставился всеми четырьмя
глазами на Мягкую Голову.
— Чего ты орешь во время обеда?
— Да, действительно, — поддержал его Циклоп..
— Ну, вы, я знаю, что это вы ее съели, я ее за тридцать рублей купил! — не унимался убитый горем Мягкая Голова.
— Железных рублей? — переспросил одноглазый.
— Нет, бумажных.
— А, тогда фигня, — махнул щупальцем Бритый.
— Ага фигня! — налетел на Бритого Мягкая Голова, — моя фигня, моя!
— Да не вопи ты на всю пустыню, давай кинем в картишки, если отыграешься, я твою кассету отрыгну, — предложил Бритый.
Все согласились. Так и прошел час.
— На что теперь играем? — встал Циклоп.
— На последнюю лампу.
— Так нечестно! — снова заорал Мягкая Голова, кассету которого Бритый во время игры, уже успел переварить, — я видел, он под правой верхней ногой туза прятал!
— Убери хобот, а то как дам по мягкому черепу, — огрызнулся Бритый.
— Ах так! — вскочил Мягкая Голова.
— Бей его! — заорал теперь и Циклоп.
Точным ударом трех копыт в левый нижний глаз Бритого сбили с шести ног. Отросток, на котором был глаз, согнулся гармошкой, а потом опять выполз наружу. Бритый встал, поморгал подбитым глазом, и отковыряв с него когтем фингал, сунул его в рот.
— Вы это бросьте, — крикнул Бритый, — а то я сдачи дам.
Но вдруг Циклоп прекратил бить Бритого, встал, вытянул вперед свой поросший длинный щетиной и слизью глаз, поморгал в темноту черными кожными складками и разинул пасть. Клейкий, волосатый язык ударил в стену и нырнул обратно в рот. Циклоп причмокнул и пояснил:
— Муха.
— А мне? — возмутился Мягкая Голова.
— Кто поймал тот и съел! — гордо процитировал один из местных законов одноглазый.
Действительно, возмущения были неуместны, все было законно, а закон гласил:
1. Кто поймал, тот и съел.
2. Что поймал, то и съел.
3. Принимать форму того сосуда, в который тебя наливают.
Что касается третьего закона, то он уже был чисто физический.
Так что… А Циклопу действительно повезло, мухи сейчас встречались крайне редко и в большинстве своем были невкусными.
В это время, мирно бегающий на всех шести лапах, по останкам древнего овощного магазина Жужа, облизывал пропитанные запахом отрубей и отбросов камни. Но вот, запах кончился. Жужа попробовала на зуб камень, но сломав пару зубов, сплюнул. Камней он не ел, разве что песок. И он, хоботом, втянул в рот
