— Хорошо, — медленно проговорил сержант, а потом опять закричал, — карты сюда, я сказал!
— Э…, сержант, может, карты оставишь? Мы их прямо при тебе съедим.
— Конечно, а потом отрыгнете и опять играть будете. Ничего не выйдет!
— Ладно, ладно, — достал карты Бритый и сунул их в протянутую перчатку сержанта.
— У тебя хотя бы старое железо есть? — поинтересовался Циклоп, — или битые бутылки?
— У меня бутылки пластиковые, они не бьются, — ответил ему сержант, собравшись уходить.
— Может, скинешь ящичек? — оживился Циклоп.
— Перебьешься, троглодит, худеть пора, — кинул Циклопу сержант.
— Совсем жрать нечего.
— Кирпичи жри, я тебя кормить не буду.
— Но они же невкусные! — возмутился одноглазый и испугался, увидев прямо перед собой черное, герметичное забрало шлема сержанта.
— Привыкать надо, — тихо проговорил ему шлем. С перепугу, Циклоп плюхнулся на задницу.
— В какой стороне он сел? — обратился сержант ко всем присутствующим уже возле самого выхода.
— На юго-запад от отстойной ямы, — крикнул Мягкая Голова, — точно не знаю, но когда дует ветер, оттуда железом пахнет.
Сержант кивнул головой и погрозил в подвал пальцем.
— Если еще раз что-нибудь, точно, у меня все в зоопарк попадете.
Он знал, что они боятся зоопарка, там их железом кормить не будут.
— Это Жужа заложил, больше некому! — закричал Бритый, как только сержант ушел.
— Точно! — выпялил глаз Циклоп, даже выпустив из зубов кончик хвоста Бритого, который он пытался откусить.
— Ничего, одноглазый, — щелкнул щупальцем по глазу Циклопа Мягкая Голова, — когда мы его поймаем, ты отгрызешь ему хвост. Ты ведь любишь хвосты?
— Не буду я его хвост есть, он зеленый и облезлый, у Бритого хвост намного приятнее, — признался одноглазый.
— Скотина! — увидел конец своего отгрызенного хвоста Бритый и, вскочив, оторвал когтем у Циклопа несколько прыщей с живота. Прыгнув в сторону, он сунул их в рот и протолкнул хоботом в желудок.
— Совсем ополоумели! Делом пора заняться! — гаркнул на них Мягкая Голова.
Славу Богу, что уцелел стерилизатор и маленький баллончик дезинфекции. Пилот сейчас очень гордился своей привычкой не оставлять стерилизатор в кабине или багажном отделении, а вешать его на пояс, позади правой кобуры. И маленький баллончик уцелел тоже, только чудом — завалявшись в кармане. Просто он забыл про него. Но теперь пилот был очень рад за себя. Даже не просто рад, а счастлив. Конечно он не доверял чистоте пищи в герметичных пакетах, выменянных у трех уродов. Такие же сомнения были у него и насчет воды. Пусть даже канистра запаяна, а пакеты герметичны. Стерилизатор же дал возможность ему изменить точку зрения на продуктовый вопрос.
Пилот трапезничал, устроившись в тени нависшего над ним элерона, привалившись спиной к борту истребителя. Очень приятно было хлебать в такую жару из чистой канистры, чистую воду. Он слышал шум приближающейся огромной машины и даже знал, что это едет местный сержант, но отрываться от обеда ему не хотелось.
Машина остановилась совсем рядом. Пилот на минуту перестал жевать и прислушался, выглядывать из-за борта было лень. Бронеход высунул динамики, из которых сначала донеслось короткое шипение, а потом голос сидевшего в нем сержанта:
— Эй, ты, в армейском истребителе, ты еще там?
— Там, там, — отозвался пилот, проглатывая очередную порцию и захлебывая ее из канистры.
Голос из динамика был такой знакомый, что пилот чуть не подавился водой. Конечно, где-то он этот голос слышал.
— С тобой говорит сержант резервации, выходи сдаваться, контрабандист несчастный, — снова разнеслось над головой.
«Ну конечно, это он, — думал пилот, — он просто моего бортового номера не видит». Пилот узнал собеседника. Это без сомнения был его старый боевой приятель, которого несколько лет назад засунули в какую- то дальнюю дыру, он даже не знал в какую. Зато теперь эта дыра была ему известна. Известна, и очень хорошо.
— Эй, ты что, не слышишь! Мне что, вылезти что ли? — крикнул сержант. Пилот высунул голову из-за разбитого борта и лукавым голосом прокричал в ответ:
— Не видишь сержант, у меня перерыв на обед. А потом, сам ты контрабандист.
Увидев голову, высунутую из-за искореженного борта, сержант открыл люк бронехода, оттуда сразу же полилась приветственная, веселая брань. Не менее нецензурные ругательства, приветствия понеслись и из-за истребителя.
— Ха-ха! — схватил сержант пилота и хорошенько встряхнул его.
— Сколько световых лет? Сколько зим?!! Сержант с неохотой отпустил его.
— Постой, а что ты здесь делаешь? — спросил, Пилот криво усмехнулся, посмотрел на солнце, поковырял песок носком сапога, а потом перевел взгляд на истребитель и опять дал по нему ногой.
Сержант, сочувственным взглядом осмотрел машину, наконец увидев бортовой номер, упорно скрывавшийся от него под грудой железа и слоем песка с гарью.
— А я думал, это какой-нибудь армейский левак, опять думал уроды- контрабандисты с Татуина налетели. Я их вечно путаю с местными.
— А это совсем не они, это совсем я оказался, — улыбнулся пилот.
— Да, а это оказался совсем ты. А ты знаешь, что по местному закону, я вообще тебя должен арестовать.
Пилот удивленно взглянул на приятеля.
— Чего ты на меня так смотришь, ты же тут оружием торговал.
— А, это ты про этих троих в подвале?
Взгляд сержанта застыл на канистре с тормозной жидкостью. Сержант взял ее и осторожно понюхал.
— Моя тормозуха. Откуда она у тебя?
— В подвале выменял, на какие-то гайки и кусок медной проволоки, — пожал плечами пилот.
— Ну я разберусь с этими охотниками до тормозной жидкости! Славу Богу, что ты попал именно в резервацию, на мою территорию. Такое раз в жизни случается. Пить по этому поводу мы будем долго.
— Долго, — мечтательно прошептал пилот, чувствуя, как сержант затаскивает его в бронеход, — постой, постой, а как же моя машина?
— А она взлететь сможет? — спросил сержант.
— Нет.
— Тогда оставим ее здесь, ничего с ней не случится. Здесь все знают, что жрать боевую технику запрещено.
— Да, но все снаряжение-то уже пожрали! — возмутился пилот.
— Ну, снаряжение это еще не сама боевая машина, — успокоил его сержант.
Пилот поморщился.
Бронеход убрал трап, закрыл люк и двинулся с места с экипажем уже из двух человек.
— И давно ты тут загорал? — спросил сержант, поглядывая на песчаную пустыню.
— С самого утра, причем до этого двое суток болтался в пространстве солнечной системы, это пока сюда не шлепнулся.
— Если хочешь, я могу тебя сегодня отправить, у меня тут недалеко корабль стоит.
— Ты что, с ума сошел! — ужаснулся пилот, — лучше я здесь пару дней попьянствую, пока начальство считает, что меня нет в живых. Или ты захотел лишить меня выходных?
— Нет, конечно, у меня и в мыслях такого не было. Действительно, какая тебе разница, когда получать по шее за аварию, два дня раньше, два дня позже, — сержант достал из-за командного кресла
