древний Бирмингем, чтобы найти звездолет своих врагов и избавиться от него, а возможно, и от них самих.
Но теперь город ждал еще каких-то событий — он их предчувствовал. На улицах его плавали клубы тумана, обтекая собой истлевшие сырые кости и черепа. Он ждал…
И вот, с запада, над лесом летел шар. Он двигался уверенно и быстро. А с другой стороны показался другой шар. Они стали сближаться с огромной скоростью. Каждый преследовал свою цель, но никто не мог знать — какую.
Один из шаров остановился и стал ждать собрата. А тот вдруг выстрелил по нему из всех своих орудий. И шар, покачнувшись, рухнул вниз, ломая деревья, как спички…
Шар-агрессор, повисев мгновение, метнулся в сторону России и исчез.
Ник был в шаре, когда показались знакомые ему места. В этом городе он когда-то взял «Ягуар», чтобы попасть в Англию. А вон та поляна была когда-то местом, где сел тот проклятый шар, поглотивший Влада.
Он рассматривал окрестности и было в душе его как-то тепло от чувства возвращения, чувства победы.
Ник, впереди 4-тый флаер, — прервал его мысли голос. — Приготовься. Я буду контактировать с ним. Возьми вот этакий предмет — он на пульте. — На экране показался серый предмет, похожий на странный пистолет. — Это аннигилятор астральной энергии. Настроен на чертей. Им ты сможешь быстро их уничтожить. Ладно, я отключаюсь.
— Merci bien![6] — Ник напрягся перед встречей с пленителями его брата и взял в руки аннигилятор.
Но встречи не произошло. Внезапные яркие вспышки раскололи шар пополам и Ник, теряя сознание, упал в образовавшиеся трещины…
Он очнулся в уже знакомом ему зловонном ручье. Ужасно болели ноги, но были, кажется, без переломов. Он поднялся и пошел в сторону городка. Двигаться было трудно, он то и дело останавливался и отдыхал.
Сзади кто-то отодвинул осторожно ветку. Ник бросился на землю — и вовремя. Огромный тесак пронесся над ним и воткнулся в дерево по самую рукоятку.
Парень развернулся и, нажав на курок аннигилятора, который он держал в руке, уничтожил огромного, метров двух ростом, черта с седой шерстью. «Старый чертяка», — подумал Ник зло. Двинулся дальше и набрел на какой-то неопрятный лагерь. «Неужели черти?», — удивился он, увидев разбросанные куски, обросшие шерстью.
Вокруг было полно трупов. И все — черти. На них уже слетелись вороны и, гаркая, с визгом прыгали на обезображенных телах. Они отбирали друг у друга куски мышц, глаз и прочую добычу. Ник наблюдал за их замысловатыми прыжками и действиями, похожими на танец. «Танец на трупах. — Подумал парень. — Значит, мой шар сослужил мне последнюю свою службу».
Шар, оказывается, упал прямо на лагерь чертей и подавил всех дьяволят. Об этом свидетельствовали обломки флаера, разбросанные повсюду. «А я уже и забыл об этих. Еще с ними пришлось бы сражаться».
Он проверил близлежащий лес и не обнаружил ничего, кроме трупов.
Все черти были мертвы.
«Значит, мне здесь больше делать нечего. Возвращаюсь на Родину!»
Он зашагал на восток, где уже более 15 веков лежала загадочная Русь.
Он шел победителем, оправдав свое имя[7], шел к той, которая ждала его, шел к земле, которую спас.
С. Маслов
Следы смоет дождь
Сверкнула молния, и в ее мертвенном свете на долю секунды стали видны грязный переулок, дома, такие же серые и безликие, как призраки прошлого, ручьи дождевой воды, с шумом текущие по тротуару, и струи грозового ливня, толстые и тяжелые, словно вязальные спицы. Вспышка выхватила из темноты фигуру человека, куда-то спешащего под дождем. Он торопился, подскальзывался, оступался и чуть не падал. Все его внимание уходило на то, чтобы сохранить равновесие, и поэтому он не заметил, как одна из теней, что таились по углам домов и за мусорными баками, разделилась на две и шагнула ему навстречу. Не заметил он и лезвия ножа, блеснувшего во вспышке молнии, и с привычной точностью ударившего слева направо наискось снизу вверх. Долю секунды можно было подумать, что этот удар оставил царапину, не более, но только долю секунды. Кровь тонкой струей брызнула из перерезанной артерии, смешавшись, стекая по одежде убийцы с каплями дождя. Боли жертва не почувствовала. И лишь только удивление отразилось на ее лице, когда тело осело на тротуар. Жизнь покинула то, что недавно было человеком, и удар грома заглушил последний хрип. Убийца, казалось, никуда не спешил. Он стоял и смотрел на дело своих рук. Полыхнувший разряд молнии осветил его фигуру в плаще, в шляпе, надвинутой на лоб, тень от которой скрывала его глаза, но не улыбку, застывшую на губах, и руки, левую в кармане плаща, и правую, опущенную вниз, с ножом, зажатым в ней, и стекающие с него капли крови, размытые дождем.
Через минуту место драмы снова осветилось, но кроме тела с перерезанным горлом и выражением удивления на неестественно повернутом в сторону бледном лице, там больше никого не было. Убийца исчез, как и появился, снова слившись с тенями, которые умеют хранить тайны так же хорошо, как холодный асфальт и ночь, бывшие единственными свидетелями случившегося.
Тело обнаружили утром. Мальчишка-посыльный, решивший сократить путь, чуть не наехал на него на велосипеде, неожиданно вывернув из-за угла.
Уже отсверкали вспышки фотографов, отъехали машины прессы и скорой помощи, забравшей тело, разбрелась толпа любопытных, а лейтенант Мартин Руехкрехкер все еще стоял на мокром асфальте переулка и с усталым безразличием думал, что скажет комиссар. Впрочем, он уже почти наизусть знал все его слова в свой адрес. Было время запомнить. Потому что уже восьмое тело находили в самых разных местах города, где Мартин служил в полиции, с абсолютно одинаковыми ранами на шее, нанесенными острым как бритва ножом, и каждый раз — после грозовой ночи, которая уничтожала все следы. Так уж случилось, что первое тело нашли на участке Мартина, и расследование было поручено ему. Но до сих пор он не имел ни единой зацепки. Дождь смывал все. Оставалось только холодное тело с бессмысленным взглядом, который не мог ни чем помочь лейтенанту. Свидетелей не было. Да и понятно — кто еще будет болтаться по улице темной грозовой ночью, кроме одиноких запоздалых прохожих… и их убийцы.
Связи между жертвами не было никакой. Однажды это была запоздалая проститутка, другой раз — бизнесмен, засидевшийся на совещании. Седьмым был даже старик-нищий, которого выкинули из ночлежки за неуплату. А третьим — голубой, поругавшийся с дружком. Убийца не смотрел, кто перед ним, он просто наносил удар и исчезал. Было ясно одно — все убийства происходили грозовой ночью. Однажды гроза была две ночи подряд — и два подряд тела нашли лежащими в грязных лужах.
Но комиссару, шефу Руехкрехкера, и газетчикам, этого было мало. По их мнению, если преступление не раскрыто, в этом виноват детектив, и никто иной.
От этих горьких мыслей лейтенант вздохнул и отправился на поиски.
Целый день розыска ничего не дал. Следствие, уже в который раз, словно уперлось в глухую стену. Нигде ничего. Солнце уже село за горизонт, когда уставший, как собака, лейтенант вернулся в участок. Едва он успел сесть за стол, как зазвонил телефон. Он взял трубку, уже зная, кто это и не ошибся — голос
