история русского режиссера, который покинул свою родину.
В конце мая коллектив «Содружество актеров Таганки» взялся ставить «Чайку» А. Чехова. В качестве режиссера Губенко и Филатов позвали своего давнего киношного приятеля Сергея Соловьева. По задумке последнего оба актера должны были играть в очередь Тригорина. Во время репетиций этого спектакля у Филатова начались серьезные проблемы со здоровьем – стала плохо слушаться одна нога.
Как мы помним, Филатов уже давно жаловался на здоровье – еще с конца 70-х, когда у него был обнаружен лимфаденит, а чуть позже и мнимый паралич. Затем к этим болезням добавились еще легкие (они были больные еще с детства) и сердце, что было прямым следствием нервных перегрузок Филатова, связанных с бешеным ритмом работы (он тогда снимался в двух-трех фильмах одновременно плюс играл в театре), его интенсивным курением и чрезмерным увлечением спиртным. Врачи уже тогда настоятельно советовали Филатову умерить свою прыть, перейти к более спокойному образу жизни, но это было противно естеству Филатова. Слово «покой» ассоциировалось у него со словом «могила». В результате ритм своей жизни он не сбавил. Да и как было сбавить, когда в театре и стране закрутились такие дела: перестройка, гласность, склоки, разборки. Вот почему в первой половине 90-х все прежние болячки Филатова полезли наружу. Сначала его сразил микроинсульт (на репетиции «Чайки»), а затем… Впрочем, не будем забегать вперед.
Параллельно с «Чайкой» Филатов был занят еще одним проектом – телевизионным. Речь идет о передаче «Чтобы помнили», идея которой, как мы помним, пришла в голову Филатову еще два года назад. Но тогда, в 91-м, Советский Союз уже дышал на ладан и руководители ТВ не захотели иметь у себя передачу, где вспоминались бы кумиры советской эпохи. Впрочем, не хотели они иметь ее и сейчас, в 93-м, но Филатову повезло: руку поддержки ему протянуло руководство телеканала REN-TV. И Филатов в компании еще с шестью единомышленниками взялся снимать этот документальный цикл.
Начали они с передачи об Инне Гулая, потом сняли выпуск об Ольге Бган, Изольде Извицкой, Валентине Зубкове, Сергее Гурзо, Леониде Харитонове – всего шесть фильмов. К лету 93-го все они были уже отсняты, и дело было за малым – начать их монтировать. Однако не было денег, чтобы платить за работу в монтажной. В конце концов средства были найдены, и шесть серий «Чтобы помнили» были смонтированы и дожидались своей премьеры, которая была не за горами.
Летом Филатов возобновил еще один проект: на этот раз киношный. Это был фильм «Любовные похождения Толи Парамонова», где Филатов выступал сразу в трех ипостасях: был автором сценария, режиссером и исполнителем главной роли. Как мы помним, съемки картины должны были начаться еще год назад, но тогда помешали чисто финансовые причины: недостаток денежных средств. Теперь эти деньги были найдены и проект был возобновлен, а если говорить киношным языком – расконсервирован.
Снимали в Москве, а потом вылетели в Париж. Причем в столицу Франции первыми отправились административная группа и массовка (всего около 30 человек). Филатов, а также Губенко и оператор Николай Немоляев прилетели чуть позже.
В дни, когда Филатов работал над фильмом о Толе Парамонове, в «Комсомольской правде» было опубликовано интервью с ним (номер от 11 августа). Приведу лишь небольшой отрывок из него, где речь о бытовых проблемах актера:
«С женой Ниной Шацкой живем в однокомнатной квартире. Причем деньги на нее сумел накопить только к сорока годам. На большую уже никогда не заработаю. Кстати, у нас старенький «жигуленок», который давным-давно свое отъездил. В кино езжу часто, а в жизни могу проехать за рулем только по прямой. Машину водит жена…
Выкуриваю три пачки сигарет в день как минимум. На репетициях в перерывах бегаю покурить за кулисы. Причем предпочитаю нашу «Яву», старые курильщики уже не гурманы…»
Когда Филатов вернулся на родину, здесь его поджидало известие о том, что пасынок Денис собирается жениться. Он только что поступил в духовную семинарию в Сергиевом Посаде и уже спустя три дня (!) после начала занятий сделал предложение девушке, которая работала официанткой в семинарском буфете. Девушку звали Алла. Она окончила текстильный техникум, но работы по специальности не нашла и через свою сестру устроилась в семинарский буфет. С Денисом они познакомились случайно: тому назначили послушание – помогать на кухне, и Алле он сразу понравился.
Близкие Дениса отнеслись к его желанию жениться резко отрицательно. Валерий Золотухин даже специально приехал в семинарию, чтобы отговорить сына от этой затеи. Но в результате, познакомившись с Аллой, дал свое благословение.
Пытались отговорить Дениса и его мама Нина Шацкая с бабушкой (последняя называла Аллу не иначе как колдуньей). Они считали, что женитьба будет отвлекать Дениса от учебы. Кроме этого, у них были сомнения и насчет самой невесты: им казалось, что она специально охмурила их Дениса и замуж выйти хочет только по одной причине – чтобы получить московскую прописку. Филатов хотя так и не считал, но тоже не одобрял желания Дениса обзавестись семьей. Но всем им в итоге пришлось смириться с тем, что произошло. А вскоре это событие затмили другие, куда более масштабные.
Обстановка в стране в те осенние дни продолжала оставаться крайне неспокойной. После своего поражения на референдуме оппозиция не оставляла попыток изменить ситуацию в свою пользу. В частности, Верховный Совет России во главе с его председателем Русланом Хасбулатовым продолжал торпедировать реформаторский курс Бориса Ельцина. Глядя на всю эту заварушку, Филатов пребывал в тревожных чувствах. Плюс к тому же весьма негативную реакцию вызывала у него общая ситуация в стране: обнищание большинства населения, рост преступности, падение нравов и общей культуры. Именно в эти самые дни в газете «Правда» вышло большое интервью Филатова с хлестким названием «Как мерзко быть интеллигентом» (номер от 24 сентября 1993 года).
Автором этого интервью был журналист Вадим Горшенин, который приехал к Филатову не домой, а на работу – в один из кабинетов «Мосфильма», где Филатов работал над фильмом «Любовные похождения Толи Парамонова». Главная студия страны, некогда гордость Советского Союза, представляла тогда собой жалкое зрелище: полное запустение, разруха. Не случайно в самом начале своего материала Горшенин отмечает, что, пока они с Филатовым шли от проходной до кабинета, им по пути попалось всего полтора десятка человек. И это на студии, где каких-нибудь несколько лет назад жизнь била ключом и где люди (актеры, режиссеры, техперсонал) ходили буквально толпами.
Интервью началось с грустной констатации Филатовым того, что происходило в стране. Цитирую:
«Наше время характеризую как аморальное, естественно. Успокаивает, однако, одно: все, что аморально, в России никогда надолго не приживалось. Самое же неприятное из происходящего, что поменялись местами все приоритеты. То, что всегда считалось хорошим и нравственным, стало никчемным и глупым. Всю жизнь в России знали: воровать нехорошо. А тут выяснилось: не только хорошо, но и как бы уважаемое это дело. Заметили? Мы сегодня и осуждаем этот порок с какой-то заранее оправдывающей интонацией.
Правда, нас поставили в известность: мол, идет накопление первоначального капитала. Но кто его копит, на что, на какие такие нужды и где он, этот капитал, находится, не сообщается. А потом неожиданно окажется, что весь он уже на Западе, накопленный. И мне, например, совсем непонятно: захотят ли его возвращать в Россию? Вдруг нет. К сожалению, взаимоотношения между людьми сегодня во многом изменили деньги. Ну да, понятно: при нынешнем режиме можно зарабатывать намного больше, чем при системе уравниловки. Но что с этого умом-то пятиться?..»
Далее речь зашла об апрельском референдуме, где, как мы знаем, победили ельцинисты. Победили во многом благодаря деятелям культуры, которые призвали народ голосовать за Ельцина и его реформы. Филатов высказал свою негативную оценку по адресу этих людей, за что немедленно был атакован художницей по костюмам к фильму «Любовные похождения Толи Парамонова» Алиной Будниковой, которая тоже находилась в кабинете и встала на защиту интеллигентов-ельцинистов. На что Филатов заметил:
«Интеллигенция в России всегда выполняла очень мерзкую роль по отношению к народу. Она всех заводила, думая, что сама тоже часть народа, живя далеко не как народ. Всегда немножко лучше. Наша интеллигенция немножко марсианская. Все-таки нужно понимать: мы живем иной жизнью, нежели народ. Поэтому пусть бы он сам для себя решил, как ему жить».
А. Будникова: «Сами люди еще не дошли до того состояния, когда могли бы что-то решать, потому что наше общество находится не в каком-нибудь демократическом, а в посткоммунистическом состоянии».
