интриг — то Рэйзон слишком уж мелкая сошка для этого. Вообще, финансистов можно заподозрить в интеллектуальности в самую последнюю очередь. Главное тут — хитрость и алчность.
— Наверно, он имел какие-то рычаги давления на Арнольда Пола?
— В общем, я буду держать тебя в курсе, если что-то раскопаю…
Вот и все. Боги только подшутили над ним. Уайклиффа совершенно не интересовали финансовые махинации, в которых мог участвовать Арнольд Пол…
Время уже близилось к шести часам, когда Уайклиффу наконец позвонили с обыска.
Это был Керси.
— Я говорю с мобильного телефона в машине. Похоже, в доме ничего нет. Мы все перетряхнули вверх дном. Винтер не выказал ни малейшего интереса к обыску, даже не стал смотреть, что и как мы осматриваем. Просто пошел и стал заниматься своей работой на ферме. Стефания тоже не пикнула. Только ходила вокруг нас, но ни единого слова не обронила. По-моему, в этом всем не было притворства.
— А мальчишка, Джильс, был дома?
— Сидел уткнувшись в свои учебники за кухонным столом. Я ему предложил поприсутствовать при обыске его комнаты, но он этак холодно на меня посмотрел и сказал только — нет, спасибо…
— По вторникам у нас — вечер пирогов! Настоящие корнуэльские пироги, хорошие, миленькие! Как они вам? Все тут настоящее — простое тесто, курятина, ломтики картофеля, репа и лук! Ничего не шинкуется, ничего не стругается! — Джонни Глинн исполнял свою роль радушного хозяина, как обычно. — Конечно, господа и дамы, если пожелаете — у нас есть и холодные закуски…
— А какой величины ваши пироги? — осведомилась Люси Лэйн.
— На большом блюде помещается ровно две штуки! Но мало кто ест больше одного, а молодым дамочкам, которые беспокоятся за свою фигуру, позволяется даже немного оставить на тарелке…
Ну что ж, пироги так пироги.
Уайклифф никак не мог отогнать мысли о Винтере. Ему было тревожно, и весь его выработанный за годы службы в полиции опыт, казалось, подсказывал, что ему следовало задержать Винтера для дальнейших допросов. Он все равно бы отпустил бедолагу, но зато профессиональная совесть была бы спокойна. А с другой стороны…
Прибыли пироги — с золотистой корочкой, прекрасно подошедшие, на верхушке каждого прорезана щелка, чтобы сок вытекал.
И Джонни крутился рядом:
— Это моя женушка печет — можно сказать, я на ней из-за пирогов только и женился! Можете резать их ножом и вилкой, если уж у вас такие манеры, но по-настоящему — их надо хватать целиком и откусывать с краешка! Ничего, ничего, держите их над салфеткой, только берегитесь — они горячие!
Керси и Люси Лэйн последовали совету Джонни, но Уайклифф, навсегда ставший жертвой безукоризненного воспитания, полученного от матери, чинно взял в руки нож и вилку.
Люси капитулировала, когда на ее тарелке оставалось не больше четверти пирога. Мужчины добили свои пироги до последней крошки.
— Неплохо! — проурчал Керси.
— Великолепно! — резюмировал Уайклифф.
Джонни расплылся в улыбке и сказал:
— Теперь никакого десерта и никакого кофе! Только чашечку чая с молоком и сахаром — а потом на прогулку! Вот мой рецепт для облегчения переваривания этой пищи богов! Ну а если вас это не устраивает, то в буфете имеется газированная минералка…
Кэри, розовый от гордости, выложил на игральное поле шесть косточек в ряд.
— Ш-А-Т-Р-И-Й! С вашим «К», Джордан, получается «кшатрий»!
Викарий чуть нахмурился.
— Кшатрий?
— А вы сомневаетесь, что есть такое слово?
Викарий рассмеялся:
— Нет, нет, с вами спорить опасно, вы эрудит… Просто мне это слово незнакомо.
— А вот и напрасно… У этого слова отличная родословная, идет еще от древнеиндийского названия касты воинов… Ну, теперь твоя очередь, Алисия.
Алисия внимательно изучила свои фишки и наконец отобрала две штуки.
— Я добавлю «и» и «к» к «журналу», получится «журналик», — смущенно пробормотала она. — Конечно, дядя меня сейчас убьет…
— Еще бы! — ядовито усмехнулся Кэри. — Надо отдельную службу завести, вроде средневековой инквизиторской цензуры, которая бы следила, чтобы никто не смел поганить язык такими жуткими словами!
Они сидели втроем в одной из немногих обжитых комнат Трекары. Помещение казалось тесным из-за громоздкой мебели, которую собрали сюда из других частей дома. Хотя комната освещалась электричеством, прохладу апрельского вечера могла отогнать только жарко горящая печка, придвинутая поближе к столу.
Игра с викарием в скрэббл вечерами во вторник была неизменным ритуалом жизни в Трекаре. Для викария эти встречи были практически единственным проявлением общественной, светской активности.
Как ни странно, игра закончилась победой Алисии.
— Алисия совершенно не смущается извлекать выгоду из существования всяких низкопробных словечек! — кипятился Кэри. — Сыграем еще разок и попробуем показать ей, как надо обращаться со словами?
Джордан машинально улыбнулся в ответ, но по лицу его было ясно видно, что мысли его витают где- то далеко. Разве можно долго скрывать беспокойство и подавленность?… Джордан глядел в окно, на тот его кусочек, что остался незанавешенным гардинами, — на мрак снаружи, на мелкий дождь, тихонько барабанящий в оконное стекло…
— Мне, пожалуй, пора домой, а то Селия станет беспокоиться.
— А почему бы вам не позвонить ей? Сейчас сильный дождь, а потом, может быть, поутихнет… Скажите ей, что вернетесь чуть позже.
Викарий призадумался.
— Нет, Селия всегда строго придерживается раз и навсегда заведенного порядка…
— Я пойду принесу виски, — сказала Алисия.
Это тоже входило в распорядок вторничной церемонии — по стаканчику виски перед уходом викария.
Алисия встала и пошла за бутылкой.
— Вижу, как вы обеспокоены, — сказал викарию Кэри. — Еще бы, такое жуткое происшествие. И такое необъяснимое!
Джордан осторожно потрогал пальцем костяшки с буквами, которые перед тем аккуратно собрал в коробочку.
— Я просто на грани. Не знаю, что мне делать…
Кэри огладил свою бороду.
— Может быть, стоит побеседовать, как-то выговориться?
Викарий покачал головой:
— Спасибо, Гектор, но только я уверен, что только с Божьей помощью мне дано будет увидеть смысл всего этого…
Алисия вернулась, неся поднос с выпивкой.
— А, вот и ты! Отлично! — потер руки Кэри.
Мужчины налили себе виски. Алисия пила апельсиновый сок, как обычно. Вскоре Джордан встал и стал собираться. Он попытался даже придать голосу обыденный тон:
