Как и предполагалось, противник яростно противодействовал советскому наступлению. Особенно досаждали удары с воздуха по продвигающимся по узкой приморской долине войсковым колоннам. Из-за вынужденной плотности движения любой прорвавшийся к ним вражеский самолет наносил огромные потери. Но быстро удалось так нарастить количество ближнего и дальнего истребительного прикрытия, что прорваться к нашим войскам стало практически невозможно. Бок о бок с советскими летчиками сражались французские, из воздушной бригады легиона «Свободная Франция» под командованием генерала Де Голля. А на земле свою родину шли освобождать три французские дивизии из состава того же легиона, вооруженные советским оружием. Сам генерал уже несколько месяцев как сменил свою резиденцию в Лондоне на новую в Москве. После того, как понял, что освобождать его родину будут отнюдь не британцы. Конечно, сначала ему пришлось прийти к взаимопониманию с советским руководством по поводу послевоенного устройства французского общества. Но, судя по быстрому достижению согласия, ничего сверхъестественного от него не потребовали.
Хотя, вроде бы, и удалось решить проблему авиационного прикрытия наступающих войск, но Воронова не оставляло ощущение, что серьезные проблемы еще будут. И оно подтвердилось в ближайшие же дни! Стали поступать сообщения о появлении у противника скоростных истребителей- бомбардировщиков, которые, просто не обращая внимания на наше прикрытие, прорываются к цели и наносят удары бомбами и ракетами. Их высокая скорость также сильно затрудняет работу наземного ПВО: зенитчики просто не успевают ловить их в прицел. Описания не оставляли сомнений: это работают «коллеги» недавнего знакомца - реактивного «Мессершмитта». Значит, не случайно они его тогда встретили! Вскоре на территории, занятой советскими войсками, действительно упали несколько Ме-262. Как удалось установить, наши доблестные ВВС и ПВО к этому не имели ни малейшего отношения - все самолеты упали из-за отказов не доведенных еще до приемлемого уровня надежности двигателей ЮМО- 004. Что подтвердил и один, спасшийся на парашюте летчик.
Но, тем не менее, «Мессершмитты» продолжали летать и проблему надо было решать. Андрей вылетел пару раз, но ему не везло - двести шестьдесят вторые прилетали в другое время. Тогда он попытался составить инструкцию по ловле реактивных гостей, но в ней имелось пока слишком много белых пятен - параметры следовало уточнить опытным путем. Пока никому завалить «зверя» еще не удалось. Воронов продолжал ежедневно вылетать на «охоту». Наконец, через несколько дней ему повезло. Его самолет находился на высоте около пяти километров, когда спереди-снизу летчик отчетливо разглядел серую полосу, стремительно приближающуюся к позициям наших войск. Вот и долгожданный «Мессер»!
Фашист шел на высоте около километра. Насколько Андрей знал, наземные цели тот атакует на скорости около восьмисот километров в час. Много! Его По-7Ф столько может не выдержать, даже если разгонится до такого сумасшедшего для поршневого самолета значения. Конечно, лучше перехватывать реактивного монстра после атаки - тот пойдет вверх, теряя скорость, и тогда… Но ведь важнее не допустить самой атаки! Эх, была не была! Рассчитав момент, Воронов переворотом ушел в пикирование. Немца при этом он потерял из виду, но отсчитывал его траекторию в голове. Будем надеяться, что, полагаясь на свою гигантскую скорость, тот идет по прямой. «Семерка» неслась в отвесном пике, стремительно набирая скорость и еще стремительнее теряя высоту. Шестьсот пятьдесят, шестьсот семьдесят, семьсот. Пора! Иначе продолжающий набор скорости самолет просто развалится на части под напором набегающего потока воздуха. Андрей потянул ручку направления на себя. Та сопротивлялась, не желая слушаться пилота. Слишком уж сильно давила на руль высоты масса проносящегося мимо воздушного потока. Летчик вцепился в упрямую ручку обеими руками. Нос самолета начал медленно подниматься. А скорость продолжает расти! Уже семьсот сорок! Что произойдет быстрее - самолет примет горизонтальное положение, прекратив разгон, или разрушится от скоростного напора? Семьсот семьдесят! Машина нехорошо вибрирует, жутко поскрипывая какими-то элементами конструкции. Но линия горизонта уже уходит под капот. Где же фашист? По расчету, тот должен был оказаться перед выходящей из пике «семеркой». Однако передняя полусфера пуста! Неужели он ошибся и выскочил впереди «Мессершмитта»? Тогда Андрей у того в прицеле! На новейший реактивный истребитель немцы явно неопытного лоха не посадят, поэтому… Отогнав вдруг заполонившую голову очень реалистичную, благодаря буйной фантазии, картинку своего прошиваемого тридцатимиллиметровыми вражескими снарядами истребителя, он дал небольшой крен, осматриваясь по сторонам.
Ну, слава богу! Противник обнаружился слева и чуть ниже. Видимо, уже начал заход на свою наземную цель, поэтому они слегка и разминулись. «Двести шестьдесят второй» двигался чуть быстрее самолета Воронова, поэтому для попытки атаки оставались считанные секунды. Иначе вражина уйдет слишком далеко, а у «семерки» больше разгонного потенциала не оставалось. Андрей чуть добавил крена и дал левую педаль. Самолет нехотя пошел влево-вниз. Несмотря на грохочущий на максимальных оборотах двигатель, скорость падала - тяги винта для преодоления огромного сопротивления воздуха сильно не хватало. Только что было семьсот восемьдесят, а теперь уже семьсот сорок. Но если расчет на этот раз верный, то, несмотря на падение скорости, траектории обоих самолетов должны встретиться в одной точке.
Истребитель неумолимо к этой самой точке и приближался. Воронов, ощущая, как бешено стучит от огромного нервного и физического напряжения сердце, откинул колпачок предохранителя и положил большой палец на гашетку. Будет только единственный шанс и его нужно использовать. Слева, увеличиваясь и быстро смещаясь в сторону прицела, появился «Мессершмитт». Разница в скорости между ними приближалась уже, пожалуй, к сотне километров в час. Когда противник начал «въезжать» в прицел, до него было около ста пятидесяти метров. Много! С такой дистанции и при одинаковой-то скорости попасть трудно. Но выбора не было. Выгадав нужное упреждение, Андрей нажал на гашетку. Три трассы устремились к стремительно удаляющемуся самолету противника. Первую секунду было неясно, попал ли Воронов, потом вся машина противника как-то одновременно окуталась облаком белесого дыма и тут же взорвалась.
На земле его долго поздравляли с первой победой над реактивным самолетом фашистов. Андрей подробно описал свои действия в инструкции, и уже через два дня один из летчиков воздушной армии сумел повторить атаку примерно в такой же ситуации, сбив еще один «Мессершмитт». А на следующий день - погиб молодой пилот, не сумевший рассчитать момент вывода машины из пикирования. После чего пришлось запретить охоту на «двести шестьдесят вторых» всем летчикам-истребителям, у которых имеется менее сотни боевых вылетов. Да и немцы стали осторожнее, узнав на практике, что их новейшие реактивные истребители отнюдь не неуязвимы, и перестали по-глупому подставляться.
Поэтому, отправляясь в Москву на очередную плановую конференцию ведущих пилотов ВВС, от доклада на которой отвертеться, несмотря на пребывание на другом конце континента не удалось, Воронов, глядя из иллюминатора транспортника на прекрасные южно-европейские пейзажи, мучительно размышлял над тактикой противодействия новой угрозе. Как ни крути, получалось, что если немецкие пилоты захотят уклониться от боя, то сделают это легко. А они не дураки лезть в маневренную схватку с заведомо более вертким противником!
Внезапно ему пришла в голову мысль проверить, как обстоят дела с нашими реактивными разработками. Хотя в последние полгода он почти не бывал в Москве, тем не менее знал, что конструкторское бюро Люльки еще в конце сорок второго провело успешные стендовые испытания первого полноценного турбореактивного двигателя с осевым компрессором, готового к установке в самолет. И конструкторские бюро Поликарпова и Яковлева еще осенью получили задания на разработку истребителей с этим движком, несмотря на его малый ресурс. Ресурс-то потихоньку увеличат, зато к тому времени можно отработать и всю остальную конструкцию реактивного самолета. Интересно, как продвигаются дела в этом направлении?
Быстренько закончив дела на конференции, он зашел в гости к Рычагову. Поговорив о фронтовых делах, рассказав о встречах с реактивным «Мессершмиттом» Андрей поинтересовался прогрессом в наших разработках. Главком охотно поделился новостями. Выяснилось, что Поликарпов задумал совершенно новую конструкцию, предельно оптимизированную под возникающие при использовании турбореактивного двигателя возможности. По описанию Рычагова выходило что-то среднее между имевшимися в прежней реальности машинами Миг-9 и Миг-15. Два двигателя, стреловидное крыло, мощное вооружение… Это будет
