— хоть по полбочки выдавай.
— По варёному мясу вопрос сняли?
— Девочки уже почти закончили порционирование, сейчас сюда принесут, — успокоила всех собравшихся Эльвира Иннокентьевна.
Вот оно как — 'порционирование', растёт профессионализм пищеблока.
Сидим. Третий день сидим. Комплектуем подарочные наборы — каждому жителю анклава. Делаем людям приятное. И политически верное — ничто так не сплачивает народ в монолит, как подарочные наборы перед Новым Годом.
— Эльвира, по посуде там… Не жмитесь, а…
— Алексей Александрович, ну, чё вы, в самом деле! Пусть пишутся, берут. Но за всё, что в праздники расколотят — потом с каждого спрошу, лично. А на посёлки вообще не дам, потом назад не допросишься! Охотники с Кордона до сих пор со свадьбы котёл не вернули, куда это годится…
Хорошая была свадьба у Кости Лунёва. Запоминающаяся. Хотя некоторые моменты той гульбы мне и вспоминать стыдно. Да… Дали мы там картинку Смотрящим.
— Да помню я.
Поморщился, сам себя мысленно кольнул. Вру ведь, не помню, напрочь забыл. А обещал 'кордоньерам' дать втык. Записывай, не записывай, а что-то ускользает. Ладно, может, сейчас запомню.
— Ну что, список окончательный? Работать можно? Ничего больше не придумали? — пора завязывать, есть и другие дела.
— А как придумаешь, Лёша, если у тебя всё в последние дни доделывается, — ядовито проскрипела Зенгер. — Мы тебя сколько трясли? Ты сколько раз обещал?
— Они 'окна' ищут. Искатели, — пояснила Казанцева.
— Да они всё 'пушки' свои везут. И пули. Три раза где-то там, в степи, постреляли по воробьям, и тарятся… Больше ведь Замку ничего не надо, у нас же всё есть, — со спокойной язвительностью поддержала подругу Лагутина.
— Лена, ёлки, не начинай, а! — я даже расстроился. — Я что сейчас делаю? В хоккей играю? Щас всё будет… Всё, спрашиваю!?
— Да всё, всё, жми свою кнопку.
— Ну, ждите…
— Стойте! — тут же подскочила Климова, директор школы. А как же. Собери больше трёх женщин, и всегда кто-то будет подскакивать, в самый критический момент.
— Хлопушек ещё возьмите, штук пятьдесят.
— Алло! Мать вашу, девочки, да куда вам столько! Их уже целый арсенал.
Затрахал меня уже этот оргкомитет!
— Возьмите, возьмите, невелик вес. У нас впереди ещё три утренника, ёлки, катания на санях. И от взрослых заявки есть.
— Юлия Павловна, а давайте вам Гонта на удалении гранату взорвёт! — сострил я.
— Это у них юмор такой, солдафонский, — качнула головой в сторону соратниц Зенгер. — Это у них гендерное.
— Ой… Много вы понимаете в солдатском фольклоре, — сварливо бросил я. — Лучше скажите, на фига мы 'кока-колу' берём? И так малолеткам уже взяли, в детских наборах было, я помню. Чего этот яд каналом переть?
— Яд, уважаемый товарищ Сотников, это когда каждый день, да через день. А когда раз в год с чудовищной сложности поиском 'окна' между партиями патронов — это психотерапия, краска праздника.
— Спиртягу-то брать втихую, и потом у Юрика групповухой квасить — это у них не яд. А праздничного напитка людям жмут-с.
— Всё!! Ушел!
Я заскочил в операторскую, сел в кресло, набрал означенное, да кое-что плановое.
Ух, поубивал бы!
Трень-бреньк-звяк-позвяк. Берите, мымры.
Вышел.
— Забирайте… ведьмы. Ну, вот что, нельзя было свою 'паковню' где-нибудь в другом месте учинить, а?
— А где?! — сформировала круглые глазки Ленка.
— Ну, мля, конечно, больше-то негде! — радостно догадался я. — Комнат-то больше нет в Замке.
— У меня дома дети, и свои, и в передержке, в клубе народ крутится, украшают сцену, готовят всё, — рассудительно сообщила Лагутина. — Репетиции, в конце-концов. По улице таскать, чтобы все видели? В столовой? А сюрприз?
В зал вихрем влетел рыжий Санчо, это мой новый ординарец, чёрт, а не парень. Стопроцентный бес. Скоростной вездеход вертикального взлёта.
— Дядь Лёш, там эти двое, Гонта с Гоблином к вам по лестнице поднимаются. Щас зайдут. Стр- рашныи-и! В Дедов Морозов нарядились.
Хлопнув огромными дверями, в зал ввалились два широко известных бугая, оба в красных одеждах, оба удалые. Датые, что ли? Вроде нет…
— Девочки, на, реально, чмоки-чмоки! К вам конкретные модные 'дедушки' пришли'! Херцы-дверцы- шишки-с-перцем!
— И ни хрена не принесли! Гы-гы-гы…
— Гы-гы-гы…
Оба ржут, эка, весёлые какие.
— Мальчики, а мы только что вспоминали ваш фольклор! — натурально обрадовалась Казанцева.
— Чиво-о? — тупо переглянулись мужики, — какой такой фольклор? Мы это, чисто доложиться заглянули.
Я критически оглядел артистов.
— Красиво заглядываете. Слышь, Сомов… Да и ты, Гриш. Ну, вы хоть это, хоть носы красные оденьте, что ли! Круглые. Бороды приличные нацепите. Куда вы с такими рожами по зоне ходите? Что вы народ пугаете? Дети кругом.
Гоблин быстро огляделся в поисках детей.
— Командор, усё будет 'орлайт, бикфордов шнур'! Носы в карманах.
— Поделили?
— Ну! Значит, мы масти так раскидали: я Белую Церковь рву на части, потом красной молнией в Заостровское, там долго.
— А… Значит, с Эльзой полетишь.
— Не-а, на бибике.
— А что не самолётом? Бензин выделен, ВПП в станице есть, Эльза её одобрила.
— Да стемнеет уже, нахрена нам садиться в темень? Убиц-ца, на? В станицу мы с Коломийцевым сходим. Типа туда-сюда, 'как провожают пароходы', 'Пароходик Ту-Ту!'. А Гриша валит на Кордон, на Дальний, и в Ментовку. Оба вечером.
— Добро. Только, вот что… Вы не квасьте в гостях больше нормы, лады? У нас тут завтра пойдут утренники, ёлки всякие… так? — я обернулся к женщинам.
Зенгер на секунду отвлеклась.
— Промоем.
И снова согнулась над яркими блестящими пакетами.
— Девочки, а что это вы тут делаете, а? — мужики наконец-то заметили суету вокруг столешницы.
— Иди Гриш, иди! — хором зашикали бабы.
Ну, и я пошёл вместе с ними.
Пусть они тут комплекты собирают, а я к Юрику загляну.
