Ба-бах!
— А русская Волга, поняли, морды! — продолжил фразу Сомов — Волга-Волга, мать родная!
Старший второй лодки, видать, что-то просёк ещё с первого слова Гоба, пытался вскочить с банки, но с такой дистанции пуля всегда остановит любого сообразительного торопыгу. Минус два.
'Дункан' остановился.
— Сюда, быстро! — скомандовал я как своим пацанам, так и рулевым обеих моторок. — Чальте лодки, Клим, если попробуют уходить, мочи. Трупы обыскать и за борт, пока кровищи не натекло. Все трофеи на борт.
Сомалийцы, привычно задрали руки в гору, уходить не рискнули, глупо.
— Ко мне! — приказал я, — Лезьте на борт, оружие оставить!
Те взяли вёсла и погребли к буксиру.
Из рубки высунулся Коломийцев, изрядно, думаю, приторчавший от увиденного, мы ведь с ним в первый раз без Демченко идём, так что не привык ещё дед к манере работы нашего геройского звена.
— Какую берём, синенькую, или зелёненькую? — рядом со мной произнёс Гоблин.
Я присмотрелся.
— Зелёную моторку берём. Новенькая, помореходней будет, да и размером побольше. А на синей отправим информатора. Только 'мерк' снимем, пусть вёслами гребёт, пир-рат, мля, сраный.
Клим, закончив вязать конец, с недоумением обернулся к нам.
— Дядь, Костя, а нахрена вообще вторую лодку отдавать? Высадим подальше на берегу, пусть пешком топает.
— Ой-бой, какой умный, однако, у нас бача, — обрадовано заявил мне Гоблин и с откровенной ласковостью погладил Климку по голове.
Ну, точно! Молодец, парень. Ноги ещё чуть трясутся, а руки грамотно заняты промасленной тряпицей, хорошо его Корнеев учит.
— Молодец, Клим, так и сделаем, — похвали парня и я.
Вот так и учатся в этом мире.
Да, ну и наглецы, однако. Привычные.
Проклятье! То-то мы и смотрим: за всю историю Замка — никаких лодок по течению, никаких плотов! Никто не сплавляется. А должны быть, сколько потеряшек к реке выходили за всё это время, строили примитивные плоты и пробовали добраться до людей сплавом! Плавсредства, наверняка, отвязывались, их срывало ветром. Смотрящие почти все 'селективки' ставят на реках, в воду падает и пропадает имущество, кто-то тонет, что-то всплывает. На такой огромной реке… Но всего один пустой катерок был перехвачен Эдгаром в устье и найден утлый ялик на островке. Эти падлы всех перехватывали! И что с ними сделали? Где все эти несчастные, что встретили в свой последний час Чёрного Абдуллу?
От злости в меня так прыснуло адреналином, что я чуть не задохнулся!
Народу на планете и так минимум, на них и без вас охотятся — все эти сволочные пещерники и кондоры, медведи, волки, рыси…. Голод и холод, травмы и заражения! А тут ещё эта сволота.
Ну, суки…
Я вырвал из ножен 'кабар'. Сам не помню, как подскочил к тощенькому негру и одним движением снёс ему левое ухо. Тот визгливо заорал, схватился за голову, Гоблин тут же вбил в него колено и спокойно спросил:
— А чё именно этот, Кость?
Не знаю! Потому что под руку попался! Я коротко пересказал Мишке причину своей ярости.
— Да потому что того, что потолще, мы с собой возьмём, такие всегда больше знают. У Коли Синего поработает после допроса, — почти сразу же отозвался знакомый голос Коломийцева, оказывается, он рядом стоял — спокойный, чуточку усталый.
— Гоша, дай тряпку, пусть перевяжется. Ему ещё до своих идти.
Пока пацаны снимали подвесные моторы и брали лодки на нормальный буксир, Гоблин времени даром не терял, готовил Послание.
— Кастет!
— Что, Миш?
— Он и так весь чёрный! — Мишка с любимым чёрным маркером в руках растерянно смотрел на пленника.
— Майка, — подсказал я и отошёл в сторону, не дожидаясь, пока Гоблин напишет на груди сомалийца любимые свои слова: SPECNAZ KGBиGOBLIN. Не отрываясь от художественного творчества, он заставлял пирата, с помощью переводящего на английский капитана, зубрить новые условия бытия:
— Значит так, главное запоминай, 'страж отечества'. Отныне граница 'Свободной зоны Сомалиленд' смешается вглубь материка на три километра. Выход к Волге вам запрещён. Кстати! — вспомнил Сомов, опять схватил маркер и вывел на футболке ещё одно понятие — VOLGA-RIVER.
— Правильно написал, Владимир Викторович?
— Правильно, Миша, правильно…
И тут сомалийцы откликнулись. Наверняка, в бинокль наблюдали, сначала не поняли, что происходит, теперь осознали, и им это пришлось не по душе.
В стороне и с недолетом на гладкой воде реки поднялись и опали группы маленьких фонтанчиков автоматных очередей. Навесом бьют, психуют.
— Клим, давай к пулемёту, поучить надо, — ворчливо приказал капитан.
Я достал дальномер, поймал сарай в крестик, нажал кнопку.
— Сколько там?
— Кило сто.
Ду-гу-дум! Недолёт. Клим поправился, дал ещё одну короткую. Выслушал, что ему на ухо сказал Корнеев, опять поправил прицел. И начал бить на поражение.
В 'бушнельку' хорошо было видно, как летит щепа от разбираемых 'дашкой' сараев, как подпрыгивают от тяжких ударов лёгкие лодки, лопаются моторы.
— Всё там глуши, сынок, чтобы ничего рабочего не осталось, — напутствовал дед. — Парни, вы ведь на берег не полезете?
— Что мы, сумасшедшие, что ли, дядя Вова! — хохотнул Гоблин. — Они там отошли на сто метров, да попрятались в оврагах. Махом нас перещёлкают. Вот если миномётом…
Он мечтательно зажмурился.
— Вы не размахивайтесь особо. Двенадцать мин всего имеем, — сразу напомнил Корнеев.
— Ну и хрен с ними, пусть ползают пока, — великодушно разрешил Сомов. — Отбой, поехали козла высаживать. А я Замку докладывать пошёл.
И скрылся в рубке.
Я подошёл к 'стражу', сунул отрезанное ухо в карман грязной камуфляжной куртки, хлопнул по груди и напутственно сказал:
— Вы же там все сильные, крутые. Значит, и медицина у вас сильная. Пришьют.
'Дункан' пошёл вдоль берега, набирая скорость.
В трофеях немного ценного, но имеется. Три АК-47. Два из них просто убитые, интересно, сможет Гриша их поднять? Ну, запчасти Смотрящие дадут, раз автоматы взяли, они за этим справедливо смотрят. А вот сами стволы? Совсем расстрелянные, или ещё есть ресурс? Я пульку-то сунул в обрез, проходит, но не валится. Состояние страшное, это нужно вообще оружие не чистить. Но по стволам ёршиком изредка проходили. Дерево убитое, всё в изоленте, крышки ствольных просто проржавели.
Один 'спрингфильд', нормальный, не успели ещё загубить винтовку. Пистолет тоже один — 'кольт', 11-ый, в почти нормальном состоянии. Гоблин в растеряшках. Но я бы немца не менял, 'Люгер' ист 'Люгер'.
Две канистры, в каждой литров по десять бензина — берут где-то. Рация одна, старенькая 'моторола'. Коран потрепанный, священная книга не помешала соседству мешочка с анашой. Травку Гоб заныкал.
