вообще по фигу — с паршивой овцы хоть шерсти клок? Закон-то досюда не добрался, никаких последствий не будет. Прикопают где-нибудь в огороде…
Нет, ну а на что он надеялся? Сталкеры увидят его, бросятся обниматься и станцуют от радости джигу? Потом будут позировать перед камерой, пафосно закидывая стволы на плечи, попросят прислать видео для домашнего архива и надарят гостинцев в дорогу?
Хорошие гостинцы.
Стрингер еще раз посмотрел на гранату.
Он долго заставлял себя не смотреть, зажмуриться, будто бы и нет ничего. Есть только вдох и выдох, очередной вдох и очередной выдох. Бесконечные секунды, растекающиеся медленно, будто остывающая смола. Вдох. Выдох.
Но он сдуру открыл глаза.
Панический страх проник в мышцы, спина покрылась гусиной кожей, пальцы едва заметно задрожали. Между ними был зажат другой мир, другая вселенная, ничто, бесконечность.
Стрингеры не ведают страха. Опасность — да. Но только когда на плече камера, а они творят. Они не боятся, потому что в душе считают себя избранными.
Эти красные корочки собкоров — люди относятся к ним с опаской. Они боятся, что все их гнилье, все их слабости и грехи вывалят наружу — на всеобщее обозрение. А потом и самих «героев» поднимут на смех, будут им улюлюкать, закидают упреками. Не опасаться можно, только когда ты абсолютно чист, девственен. Но разве бывают такие люди? И тогда они начинают лицемерить, врать, заискивать, делать черное белым, а белое черным. Когда и это не помогает, в ход идут деньги, власть и сила. Чтобы заткнуть надоедливую тварь, стервятником кружащуюся над их низменными страстями.
Обычно журналистов просто били.
На лбу у Смертина урчала «Пчела». Она тоже уставилась своим миниатюрным объективом на застывшую в человеческих руках смерть. Но Алексей об этом не знал. Ничего от стрингера внутри него уже не осталось. Камера валялась под ногами напряженно застывшего у окна с автоматом наперевес Бешеного. Исчез спасительный круг, барьер между стрингером и опасностью, не позволявший страху проникать в сознание. Алексей был заворожен. Стальная рубашка, разрезанная на ровные аккуратные квадратики, гипнотизировала, словно кобра. Пальцы становились мягкими, податливыми, скользкими. Убийственными. Смертин все сильнее вжимался в стену, будто пытаясь отстраниться. Кобра не отпускала, следила за каждым его движением, готовая в любой момент броситься и разорвать в клочья.
Что-то кололо в бок, сидеть было неудобно. Алексей заелозил, но сделал только хуже. Теперь острая железяка впилась в задницу, а локоть упирался в целую пригоршню дробленого стекла.
Из транса вывели выстрелы.
— Блек-Джек! Бросай оружие! — орал Бешеный, торопливо меняя магазин.
— Сам бросай! — раздалось совсем с другой стороны, откуда-то с противоположной стены дома. — Оставлю жить, если до бара голыми дойдете!
— Отмычки! — крикнул Пирог с чердака. — Слон нас сдал. Сука! Они их на мясо заслали! Шесть или семь заходят с оврага! Вик…
О крышу ударили гранаты. Одна скатилась по шиферу и грохнула, обрушив целый угол. Вторая юркнула прямо в щель. Они рванули практически одновременно. Часть перекрытий рухнула, осыпав пол кусками досок и клочками шифера. Прямо перед Смертиным с чердака упало развороченное тело того самого Пирога. Одной ноги не было. Грудь вскипела кровью. И только глаза смотрели как будто с обидой в никуда.
В ушах засела вата, а в глазах пыль. Странно, но гранату стрингер умудрился не выронить.
Стреляли отовсюду. Пули с противным чавканьем стучали по подгнившим бревнам, рикошетили от кирпичей, разрисовывали стены. Бешеный и Вик пытались огрызаться, но их окружили и плотным огнем заставили прижаться к полу. Отмычки успели доползти до ржавой цистерны и теперь палили без разбора практически в упор. Один из них попытался прорваться к стене дома, зажав в ладони гранату, но Бешеный вовремя вскочил на одно колено, высунулся в окно и короткой очередью отправил его на тот свет. Граната выпала, покатилась в сторону цистерны и завязла в траве, так и оставшись там лежать.
Что-то громыхнуло. В стенах появились дыры толщиной с палец. Потом громыхнуло еще и еще.
— Сними того, с подствольником! — орал толстяк. — Он за сортиром!.. Держу его, держу!!!
— Можно я брошу гранату? — пролепетал едва слышно Алексей, морщась от вездесущей пыли.
— Вик, до забора не дай! — верещал молодой, садя короткими очередями.
— Суки!
Никто не обращал на стрингера внимания.
В окно влетела еще одна РГ-шка. Вик не растерялся и успел швырнуть ее обратно, смешно крякнув. Он тут же упал на задницу и выдал короткую очередь в сторону сеней. Оттуда послышался всхлип, а потом грохот падения чего-то тяжелого.
Это, конечно, все безумно увлекало Алексея, но ладони были уже скользкие, будто маслом намазанные:
— Можно я брошу гранату?
Под ногами очутился Бешеный с жуткой гримасой на лице. Он вмазал Смертину по щеке тыльной стороной ладони, перекатился в угол и застыл.
— Не пищи!
Бешеный выкинул бесполезный пустой магазин. От ствола его автомата струился едва заметный дымок:
— Они близко уже. Будешь пищать — пристрелят прямо через доски. Лучше на пол ложись, хотя…
Молодой махнул рукой, давая понять, что дела их плохи.
— Гранату куда? — настойчиво спросил Алексей.
— Да отвали, что ли, ты со своей гранатой! — вспылил Бешеный.
Он нервно выдохнул и перекатился обратно к окну. Там все вскипело от пуль, и Смертину показалось, что в молодого попали. Но тут же в облаке пыли замаячила вихрастая голова.
— Сдерживай их! К стене не пусти! — кричал толстяк со стороны сеней.
— МОЖНО Я НАКОНЕЦ БРОШУ ЭТУ ЧЕРТОВУ ГРАНАТУ?! — не выдержал стрингер.
Что-то оборвалось внутри него, и ему стало глубоко по барабану, что с ним сделают эти ушлепки. Алексей перекатился к окну и метнул. Липкие пальцы в последний момент едва не подвели.
Часть цистерны оторвало взрывной волной. Кто-то истошно заорал. Бешеный только на секунду обернулся, посмотрев на Алексея безумным взглядом, и пнул ему под ноги дробовик.
Вик, отсеченный рухнувшими перекрытиями, матюгнулся в сенях. Пробив путь через завалы, он ухватил Смертина за плечо и швырнул к кладовке.
— Уходим! Через сад!
— Постреляют! — замотал головой Бешеный.
— Уходим! Тут край! — зарычал Вик.
Спорить с ним сейчас было бессмысленно.
Под неумолкающим огнем они набились в тесную кладовку. Толстяк пару раз приложился плечом, и гнилые доски поддались под его весом. Захрустело. Целый кусок стены вывалился на улицу. Глаза на мгновение ослепли от яркого света.
— Я эту перегородку давно приметил, — довольно сообщил Вик, выпрыгивая наружу.
Вся компания рванула к густым зарослям вишни.
Смертину совершенно не хотелось бежать в эти самые заросли. Может, та тварь, что испугала его у фермы, любит селиться именно среди сухих вишневых деревьев. К тому же воздух там странно дрожал, будто кто-то вылил к корням несколько канистр бензина, и теперь тот испарялся, поднимаясь колышущимися волнами вверх.
Алексею казалось, что Вик и Бешеный ничего этого не видят. Что сейчас они начнут продираться через кусты, и случится бог весть что. Действительно. А что могло с ними случиться? Стрингер никак не мог придумать что именно, но чувствовал исходящую от этого марева угрозу. Он попытался уйти в сторону, на самый край вишневой гущи, но замыкавший Бешеный отвесил ему пинок.
