— Какую дорогу?
— К тому, к чему пройти практически нереально. К возможности использовать единственный в жизни шанс. У всех он есть, но сталкеры к нему ближе всего.
— А нужна она людям, эта ваша дорога? — спросил Алексей, глядя Рябому в глаза.
— Конечно, ведь никто никогда не откажется от единственного в жизни шанса. Поэтому мы все и здесь.
Алексей сделал глубокую затяжку и стряхнул пепел.
— Сам-то свой шанс использовал?
— Да, — кивнул Рябой.
Смертин удивленно на него посмотрел.
— Я понял, что мое счастье — быть дома, — сказал задумчиво сталкер. — И я сделаю все, чтобы туда попасть. Ведь Зона хитрая, она всегда исполняет желание по-своему. Видишь, как она меня мучает? А тебя не мучает, потому что ты не сталкер. Ты тот самый человек, который идет по их следам.
Стрингер хмыкнул и затушил бычок. Он подумал, что, возможно, в словах Рябого была толика смысла.
Группа прошла через круг и вышла на холм, за которым лес заканчивался. Алексей подошел к краю, встав рядом с Саяном, внимательно изучающим ПДА. Внизу раскинулась неизвестная деревня.
— Чистоголовка, — наконец сказал командир.
— Чего? — не понял Свин.
— Деревня так называется, дубина.
У трухлявой околицы лежал труп, уставив мертвые глаза в небо. Совершенно голый и очень свежий. Алексей закинул на плечо камеру, навел объектив и сумел даже разглядеть растительность в паху.
Вот как это объяснить? Его не разорвали на части твари, не обглодали косточки. Валяется себе, будто солнечные ванны принимает.
— Это че? — Лысый умел с присущей только ему изящностью задавать глупые вопросы.
— Труп, — объяснил Саян, не отрываясь от бинокля.
— И че он там делает?
— Лежит, — вновь пояснил командир.
— Ну а нам-то туда можно?
— Иди.
Не у всех хватало терпения отвечать на Жорины вопросы. Начальник был в числе тех немногих, кто держался до последнего.
— Свежий? — кивнул Алексей в сторону покойника.
— Не думаю, — пробормотал Саян.
Стрингер удивленно уставился на командира.
— Ты видел, чтобы по Зоне голыми бегали? Вот и я не видел. Одежда, скорее всего, истлела, а трупак тут лежит, может, не один год. Есть в Зоне такие аномалии, вечной молодости. Когда вокруг предметов время будто застывает. «КамАЗ» на мосту у речки, например…
— Я видел, — кивнул Алексей. — У нас там еще все железо чуть ли не таяло. Точнее, все стволы, которые в руках были.
— Да ну! — выпучил глаза Жора. — Такое бывает?
Он украдкой погладил ствол винтовки, которая раньше принадлежала Рябому. Своего «Калашникова» лысый из «карусели» в Припяти так и не достал.
— Бывает, — сморщился Саян, будто вспомнил о чем-то неприятном. — Есть в Зоне то ли полтергейст, то ли нечисть какая-то непонятная… Короче, сталкеры называют ее Железняком. Не слышал, что ли, Жора?
— Нет, — замотал лысиной боец.
— Ну да, — ухмыльнулся командир. — Об этом предпочитают помалкивать. Но ты не переживай, Жора. «Монолитовцев» он не тронет. Ну так что делать-то будем?
Деревенька Чистоголовка находилась недалеко от Припяти. Она была совсем крошечной — десяток дворов, не более. Алексей все думал, почему там вплоть до аварии жили люди, ведь из окон домов было замечательно видно трубы ЧАЭС. Не каждый решится вот так жить около атомной станции. Тем более, деревенские обычно хвалятся чистым воздухом и говорят, что живут в селе из-за экологии и потому что «все свое, все свежее».
Две широкие улицы пересекали деревеньку крест-накрест. Алексей приметил несколько стогов почерневшего сгнившего сена, два трактора на окраине и остатки некогда большого яблоневого сада, разбитого за околицей с другой стороны.
— Слушай, — вдруг спросил стрингер Саяна. — Столько времени прошло от первой катастрофы. Почему все это до сих пор стоит? Не сгнило окончательно, не развалилось?
— Не знаю, — отрицательно закачал головой командир. — Наверное, это влияние Монолита… Я говорил тебе, что наш бог очень сильный. Я думаю, в Зоне и люди жили бы много дольше обычного. Только ни у кого не получается это проверить, хотя у «монолитовцев» есть реальный шанс. Ах да, еще Вечный…
Ковырявшийся со своим карабинов Бочка вдруг неожиданно напрягся.
— Чего не так? — спросил у него командир.
— Уходить надо отсюда, Саян, засиделись мы тут. Датчик движения показывает, что собирается что- то нехорошее за кругом в лесу. Как бы в спины не получить.
— Уйдем, только сначала дорогу проверим. Не нравится мне этот труп.
Саян посмотрел по сторонам, будто выбирая. Его взгляд остановился на Рябом.
— Пойдешь вниз до села, — приказал ему командир.
Рябой тяжело вздохнул.
— Я с тобой пойду, — поддержал его Алексей.
— Зачем? — не понял сталкер.
— Да просто интересно, что там! Любопытство меня мучает!
Смертин передал камеру Саяну, изготовил дробовик и пошел вниз, к покойнику. Рябой шуршал комбинезоном где-то сзади.
— Слушай голос внутри себя! — услышал стрингер командира. — Это Монолит тебе подсказывает дорогу! Он всем подсказывает, но не каждый себе доверяет!
— Ты в это веришь? — повернулся Смертин к Саяну.
— Не важно, во что верю я, — важно, во что веришь ты. Если ты доверяешь своим чувствам, значит, пройдешь аномалии. Монолит — он ведь только подсказывает. Выбор делать или не делать шаг всегда за тобой.
Околица медленно приближалась. Покойник никуда исчезать не собирался. Алексей заметил идеально белую кожу без единого трупного пятна. И самое страшное, что волосы у покойника были неестественно длинные, будто росли сами собой, несмотря на то, что их хозяин умер.
До аномалии оставалось метров сто, когда Смертин почувствовал, как Рябой потащил его куда-то в сторону, в кусты.
— Ты чего? — не понял Алексей.
— Тихо ты. Смотри, — показал сталкер на тело.
К трупу бежал, поскуливая и хромая, одинокий слепой пес. Он, как заправская дворняга, мотал из стороны в сторону обрубком хвоста. Не дойдя пары шагов до цели, собака замерла. Мутант долго не решался приблизиться, а потом начал ходить вокруг тела кругами, то и дело жадно нюхая воздух.
— Смотри-смотри. Чует неладное, — прошептал Рябой.
Наконец, мутант не выдержал. Он решительно подошел к руке и схватил ее зубами. Раздалось шипение, а потом дикий визг. Голова пса куда-то провалилась, задние ноги с безумной скоростью сучили по траве.
— Труп его… впитывает, что ли? — не понял Алексей.
— Ага.
Рябой глупо выпятил голову вперед, согнувшись в три погибели, и завороженно смотрел, как исчезает
