— Видел бы ты себя со стороны. Ну, вылитый батька Махно — только без папахи!
Сергей представил картину — «Разъярённый казак в бронезащитном скафандре и с шашкой», почему-то не нашёл в ней ничего смешного, тяжело вздохнул, покосился на соседнюю аномалию и сел рядом с напарником.
— Старый, скажи — как ты привык ко всему этому?.. — не находя слов парень просто взмахнул рукой, имея ввиду Зону и всё, что с Ней связано.
Сталкер склонил голову, помолчал, затем заговорил дрожащим голосом:
— Нас, шесть «отмычек» из инкубатора на Кордоне, Волк повёл в первую вылазку. Мы были — кто в чём. У кого армейский бушлат, у кого кожанка, а кто — вообще в фуфайке. Из оружия — обрезы с десятком патронов. Только миновали АТП, и вышли на пригорок, как с железнодорожного моста в нашу сторону ударил пулемёт. Оказывается, в это утро вояки оборудовали на одном из вагонов, стоящих на полотне, огневую точку, о которой Волк ещё не знал. Пули легли метрах в пяти, сбоку. Это я сейчас навскидку определил бы расстояние и показал бы «погонникам» увесистый кукиш. Но тогда, для нас, молодняка — это был настоящий шок. Не успел проводник открыть рот, как мы порхнули вниз под защиту холма. Прямо передо мной бежал Сашка Окунь. Кликуху ему такую дали в лагере за выстриженный на голове гребень — точно как шипы у окуня на спине. Так вот, значит, роняет он обрез, и я, споткнувшись об него, падаю на пузо, продолжая по инерции сползать вниз. Вдруг, прямо перед моим, тормознувшим о землю рылом, Сашок попадает в «Карусель». Один короткий возглас Окуня — и я весь в его кишках, говне и крови…
Сталкер запнулся, вспоминая тот миг. Вздохнув, он повернул голову к Сергею и, сморщив кожу на лбу, тихо сказал:
— Ты не представляешь, что со мной было потом. Я вон огрел тебя по башке разочек — и ты как огурчик, а мне разбили тогда всё лицо, и без толку. Все предлагали меня бросить, думали, что крыша съехала, но Волк пожалел и ширнул меня дорогущим транквилизатором. Немного отпустило, но всё равно я ходил, как лунатик, а перед глазами постоянно прокручивался момент, когда Окунь превратился в фарш. Один раз дошло до того, что сунул в рот обрез и взвёл курки, но ребята спасли, вовремя заметили, отобрали оружие и накачали водкой. Переночевали мы тогда на АТП, а утром начался настоящий ад. Сначала на нас наскочила банда мародёров. Только отбились и собрали трофеи, как на шум перестрелки пожаловала патрульная пятёрка солдат и стая слепых собак. В общем, к вечеру, я, без единой царапины на теле, притащил на себе тяжелораненого Волка в лагерь. Остальные «отмычки» погибли…
Старый помолчал немного, затем продолжил:
— Эта первая вылазка переломила меня. Здесь, я теперь редко чему удивляюсь. Как говориться: человек — редкостная скотина, которая быстро ко всему привыкает. Хотя, некоторые утверждают, что это Зона распоряжается душами попавших в её лапы людей.
Сталкер поднялся, посмотрел на дисплей КПК.
— Надо идти…
— Так, пошли — устроил тут посиделки! — притворно засуетился Лысенко, вставая со ствола дерева.
Его отпустило. Настроение намного улучшилось, словно после приёма у заслуженного психолога Зоны. Глаза пытливо блуждали по окрестным пейзажам, светясь любопытством и толикой тоски. Напряжение от ощущения затылком постоянной опасности спало, сменившись обычной внимательностью. Обострённые чувства стали замечать волнения воздуха над очагами аномалий, трепет сухих листочков и кончиков травинок у границ невидимых убийц. Звуковой фон усиленный чувствительными микрофонами шлема перестал восприниматься, как отдельные шумы, а слился в музыку — медленную композицию с всплесками далёких выстрелов, криков людей, воплей мутантов, хриплых соло воронов. Частичка возмущённой человечности где-то на задворках разума мелькнула тревожным сигналом, предупреждая о проникновении в душу враждебной субстанции. Но тут же затерялась в объёме информации от новых непривычных ощущений, которые завораживали необычностью и заставляли двигаться вперёд.
Через час бесконечных блужданий зигзагами, друзья подошли к нагромождению древних скал, покрытых грязно-серым мхом. Хоть высота преграды и не превышала пару десятков метров, но влезть на них можно было только с помощью альпинистского снаряжения.
Где-то справа в долине завязалась перестрелка.
— «Свобода» от монолитовцев отбивается. Там у них на дороге заслон — каждый день стрельба, — сказал Старый, нагнувшись к большому валуну.
— А нам куда? — поинтересовался Сергей.
Сталкер достал из-под камня моток прочной нейлоновой верёвки с кошкой на конце и ткнул пальцем вверх.
— Не боись, мы с Молчуном тут много раз ходили. Дай бог, и с тобой Зона поможет пройти. Там есть длинная пещера — вот в ней и переночуем, а то скоро вечер и жрать охота.
Старый, как заправский ковбой, лихо закинул кошку наверх, где она благополучно уцепилась между двумя выступами.
— Лезь, я подстрахую, — кивнул он на верёвку, убедившись, что та надёжно закреплена.
— Лучше ты первый, а я посмотрю, — с сомнением в голосе предложил напарник.
— Как хочешь, — он подпрыгнул и медленно, но уверенно, стал взбираться. Мелкие камешки посыпались к ногам Сергея. Через минуту сверху послышалось:
— Давай, я страхую!
Серый подёргал верёвку и, уперевшись ногами в скалу, стал неуклюже взбираться. Перчатки скользили по нейлону, но без них, руки порезало бы — враз. Промучившись минут пять, он почувствовал как его бесцеремонно схватили за шиворот и рывком забросили на выступ.
— Что же ты такой неуклюжий-то? Лучше бы я тебя втянул наверх, а то ты болтался на скале, как мишень в тире, — сокрушался Старый.
— Я тебе что — альпинист? У нас на Кубани степь кругом, и скалы я вижу первый раз в жизни, — оправдывался Серый, улёгшись на тёплый камень.
Старый похлопал его по плечу:
— Ладо, извини. Ты и так превзошёл все ожидания. Если бы я рассказал кому-нибудь из сталкеров, что мы вдвоём с новичком завалили четверых матерых наёмников, то меня обозвали бы сказочником. Так что — ты хороший напарник. Немного опыта и сможешь даже Молчуна переплюнуть. Пусть он там, на небесах не обижается на мои слова, но стреляешь ты лучше него.
Они встретились взглядами. Сергей понял, что ветеран говорил сейчас вполне искренне. Конечно, лестно было слышать похвалу в свой адрес, но парня удивило сравнение. Какая-то гаденькая подоплёка проскальзывала в этом. Возможно, Зона вносила свои коррективы в характеры людей и взаимоотношения между ними. А может всё зависело от индивидуальных качеств каждого. Но лично для Сергея подобные слова сталкера показались кощунством по отношению к покойному и заставили задуматься на предмет моральных качеств НАПАРНИКА.
Старый тем временем отцепил кошку и смотал верёвку:
— Пойдём готовиться к ночлегу.
Огромный кусок скалы сполз набок и образовал под собой треугольную пещеру, которая под небольшим уклоном спускалась вниз. В центре располагалась ниша, в которую свободно поместился бы тентованный «КамАЗ». Через трещину в потолке пробивалась узкая полоска света. В углу стояла спиртовка на треноге — рядом две пятилитровые фляги с питьевой водой и котелок. Посередине на небольших камнях лежал огромный чемодан оббитый дерматином, очевидно заменявший постояльцам стол. В другом углу виднелись скатки двух матрацев, а между ними ещё один точно такой же чемодан.
— Вот и наша гостиница. Здесь мы с Молчуном один раз даже выброс пережидали, только в костюмах, а то фонило страшно. Располагайся, накрывай стол, а я согрею кофе, — Старый скинул возле матраца рюкзак, прислонил к стене оружие и занялся приготовлением кипятка.
Сергей так же освободился от стреляющих «железок», и принялся доставать из вещмешка съестные припасы. Время в бытовых заботах пролетело незаметно. Пещера погрузилась в темноту, так что ужинали при свете фонариков.
— Завтра по утряни, тихонько спустимся в долину и через Мёртвый лес рванём к бункеру. Там заберём из тайника артефакты и должны до темноты обернуться назад. Если, конечно, Зона позволит, —
