Перед строительством капеллы Хатшепсут, возможно, консультировалась со своим советником Сенмутом, как она обычно поступала, принимаясь за всякое важное дело, включая грандиозное строительство, хотя скорее всего царица сама приняла решение, каким образом ей должно оказать новые знаки почтения своему божественному отцу.
Ученые неизменно задавались вопросом, какие отношения связывали Хатшепсут и Сенмута. Тот факт, что у советника не было ни жены, ни детей, еще не доказывает, что он сожительствовал с царицей- фараоном. Среди древних египтян неженатые мужчины встречались крайне редко. Согласно египетской традиции, мужчина должен был непременно жениться и иметь несколько детей – бездетность же была совсем не в чести и считалась проявлением немощи.
Беспримерно высокие, даже величайшие почести, коими Хатшепсут одарила Сенмута, говорят о том, что царица-фараон была очень привязана к этому человеку и сама способствовала его невероятному взлету. Быть может, она так расплачивалась с ним за его верную службу, тем более что всю свою жизнь он отдал политике? Стоило снарядить важную экспедицию – Сенмут шел в поход в первых рядах. Стоило затеять грандиозное строительство, требовавшее его внимания и участия, – он не покидал стройку до самого окончания работ. Стоило египтянам вступить в дипломатические споры с чужеземцами – Сенмут и здесь был на первых ролях.
Как известно, фараоны щедро расплачивались с самыми мудрыми высшими сановниками, оделяя их великолепными дарами – ожерельями, драгоценностями или движимым имуществом… Во время праздников правители отмечали так наиболее отличившихся. Они собирали весь двор и всех тех, кого должны были чествовать. Обращаясь к придворным с речью с парадного балкона, фараоны затем бросали им ожерелья и прочие украшения. Но если судить по числу статуй, посвященных Сенмуту, по его многочисленным титулам и священным местам, где запечатлены его имя и образ, подлинная суть отношений между Хатшепсут и Сенмутом остается неясной. Каким образом царедворец, сколь бы важным он ни был, мог получить дозволение на то, чтобы запечатлеть себя в священных местах, доступных разве что членам царской семьи? Как визирь сумел обзавестись гробницей подле царского храма, а не в Долине Вельмож, что уже само по себе было высочайшей честью? Почему Сенмуту удавалось неизменно убеждать царицу в том, чтобы она давала ему то, чего ни один правитель никогда не давал никому?
Сенмут в некотором смысле действительно становится членом царской семьи. Ему поручают охрану Нефруры. Он также управляет делами и казной Хатшепсут и ее дочери. Он мало-помалу приближается к царице и как бы превращается в царя, которого недостает женщине-фараону. Однако их подлинные отношения остаются тайной, даже несмотря на то, что не слишком почтительные к ним ремесленники и отважились изобразить в рисунках мнимые любовные утехи царицы с ее фаворитом.
Сенмут не случайно выбирает место для своей второй гробницы поближе к сфинксам, обрамляющим аллею, что ведет к Джесер Джесеру. Первый погребальный зал его гробницы на подземном уровне примыкает к храму царицы. Целая анфилада других залов ведет к третьей террасе храма и Святая святых – святилищу Амона. По узкому проходу можно проникнуть под священные места и оттуда попасть в погребальные камеры гробницы Хатшепсут. В самом деле, в этой гробнице со входом, расположенным в Долине Царей, неподалеку от ДЦ-60, где, вероятно, нашли мумию кормилицы Хатшепсут, и по соседству с гробницей Тутмоса IV – у самого подножия горы, имеется определенное количество залов, образующих анфиладу.
Несколько лет назад я обратилась за разрешением еще раз обследовать эту усыпальницу, чтобы побольше узнать о погребении царицы. Эта гробница – одна из самых протяженных и покатых в Долине. Попасть во все ее камеры совсем не просто, и причина тому – спертый воздух, такой, что не продохнуть, да поселившиеся там несметные стаи летучих мышей. Но последняя погребальная камера расположена поблизости от мемориального храма Хатшепсут и усыпальницы Сенмута. Стало быть, царица-фараон выбрала кресловину Дейр эль-Бахри с обступающими ее горами для того, чтобы там устроить себе вечное пристанище и установить памятники в напоминание о своем существовании. И тот факт, что Сенмут оказывается в столь досточтимом месте, знаменующем его переход в жизнь вечную, доказывает, что он был связан с царицей совершенно особыми отношениями. Много позже царица Таусер тоже выделит главному своему советнику и, очевидно, любовнику место погребения в Долине Царей, рядом с собственной гробницей.
Так какие чувства Сенмут все же питал к царице? Только лишь выгода двигала им? Действительно ли ему хотелось заполучить все мыслимые титулы, почести и блага? Разделял ли он привязанность, которую царица явно испытывала к нему? Безусловно, Сенмут, будучи человеком преданным и незаменимым, питал к царице определенные чувства. Но в конце жизни он, возможно, решил отступиться от нее. Впрочем, никакими доказательствами на сей счет мы не располагаем. Единственное, в чем можно быть совершенно уверенными, так это в том, что власть сделала его самодовольным и высокомерным. Он требовал для себя милостей, граничащих с неприличием и изумлявших не только простых людей, но и других царедворцев.
Сенмут как личность неординарная заслуживает особого внимания к себе. Как упоминалось выше, его следы были обнаружены в деревне Гермонтис, к югу от Фив, где, судя по всему, изначально были похоронены его родители. Но когда их сын получил титулы и стал самым важным, если не самым могущественным сановником в стране, они были перезахоронены в более пристойной гробнице, располагавшейся в Шейх-Абд-эль-Гурне – в Долине Вельмож, совсем рядом с первой гробницей Сенмута.
Родня Сенмута, должно быть, происходила из крестьян. Его родичи, простолюдины, даже не помышляли о высоком поприще для своих чад: у их детей и правда не было ни малейшей возможности учиться и выбиться, к примеру, в писари, премного ценившиеся и почитавшиеся в Древнем Египте. Единственным же способом выбиться в люди и добиться признания для бедняка египтянина было блеснуть отвагой в бою, благо Египет вел многочисленные военные кампании, дабы явить всем свое превосходство и оттеснить прочь заклятых своих врагов в Азии, Ливии и Нубии. В том заключалась и главная сила Тутмоса I, отца Хатшепсут: ему ни за что на свете не суждено было бы стать мужем Яхмес, дочери фараона Аменхотепа I, не прославься он на поле брани. Для фараона лучше всего было бы поженить сестру, царскую дочь, и брата, но у Аменхотепа I не было наследника. И выбор пал на Тутмоса, не имевшего никаких связей с царской семьей, благодаря его беспримерной воинской доблести. Так он женился на той, кто потом стала матерью Хатшепсут.
Сенмут прекрасно знал историю Тутмоса I: ведь под его началом он в первую очередь и прославился. Бывший военачальник, став фараоном, конечно же, обратил на него внимание и воздал ему по заслугам. Сегодня это, пожалуй, служит единственным объяснением того, как Сенмуту удалось выбраться из безвестности и обратить на себя внимание свыше. Ему следовало стать в боях храбрее и ловчее других. Однако поразить фараона, блиставшего на полях сражений в бытность его воином, было не так-то просто, поэтому можно представить себе, какие подвиги должен был совершить Сенмут, чтобы заслужить награды и высочайшее внимание царя. Таким образом, Хатшепсут, возможно, впервые повстречала его при дворе, когда была еще совсем юной, – до того, как умер ее отец.
Первое место погребения его родителей находилось в Гермонтисе, где они жили. Вторая же их гробница, в Долине Вельмож, оказалась не пустой, когда в нее удалось проникнуть впервые.
Тело матери Сенмута было все так же завернуто в льняные пелены превосходного качества – свидетельство того, что их ткали в дворцовых мастерских. Возле тела были разложены разнообразные предметы. Часть из них составляли дары членов царской семьи. Подобные знаки расположения, внимания и заботы говорят о том, что мать Сенмута пользовалась уважением и любовью в ближайшем окружении царя и что она, несомненно, состояла в некоей должности при дворе. Лицо Хатнофер, помещенной в живописный саркофаг, покрывала позолоченная маска. В ее гробнице, помимо всего прочего, обнаружили
