Если бы археологи учитывали это сразу, как только делали свои открытия, они тут же обратили бы внимание на странности, связанные с опознанием мумифицированных тел. Ну а поскольку такие необычные вещи случались довольно часто, казалось почти очевидным, что путаница была допущена умышленно, чтобы скрыть какие-то следы, хотя, впрочем, не исключено, что это было сделано без определенной цели и по чистой случайности. Но по какой именно и зачем?
Гробницы разоряли во все времена – при любом фараоне, причем со всевозрастающим постоянством, так что это стало настоящим стихийным бедствием, с которым были не в силах совладать ни цари, ни их высшие советники, ни даже некоторые рашительно настроенные царедворцы, объявившие непримиримую войну хитрым, изворотливым мародерам. Пожалуй, только фараону Хоремхебу в конце XVIII династии удалось более или менее восстановить порядок благодаря своему непререкаемому авторитету бывшего военачальника. До того же мародеры практически безнаказанно промышляли в некрополях: они знали, как и чем подкупить стражу, бывших строителей гробниц, архивариусов и тех же важных сановников. Хоремхеб думал, что раз и навсегда покончил с подобными бесчинствами, но не тут-то было: после его смерти грабители ничтоже сумняшеся взялись за старое. Сменялись фараоны, а грабежи не прекращались, равно как и мздоимство.
В эпоху XXI династии жрецы, судя по всему, решили защитить фараонов и их жен и цариц, погребенных в Долине Царей. Им нужно было найти какое-то решение, и они задались целью сделать все возможное, чтобы вечная жизнь фараонов текла безмятежно, чего желали и сами цари, отходя в мир иной. Слишком много любопытных успело побывать в царских гробницах, не говоря уже о грабителях, прибиравших к рукам царские погребальные сокровища. Жрецы всюду натыкались на взломанные входы, разбитые саркофаги, треснутые крышки и разбросанные по земле обломки утвари – признаки того, что в одной и той же гробнице ухитрялись поживиться полчища мародеров, сметавших на своем пути все подчистую. Первым из жрецов, кому, вероятно, и пришло в голову прятать царские мумии, дабы уберечь их от всякого рода осквернителей, был Пинеджем I, который впоследствии сам стал фараоном. А помогал ему, очевидно, его сын Пинеджем II.
Если мы попробуем восстановить факты, может показаться, что великие жрецы решили в одиночку извлечь мумии из усыпальниц заодно с погребальной утварью – той, что еще уцелела. Первым делом им предстояло подыскать надежное место, где можно было спрятать драгоценные мумии. Однако, как оказалось, многие из них со временем изрядно пострадали, так что жрецам пришлось не только подыскивать «тайники» и перевозить туда тела царей и цариц. Увидев, что, невзирая на мастерство бальзамировщиков, искусно производивших мумификацию за семьдесят дней – в соответствии с правилами – и применявших традиционные бальзамы, мумии разлагались и обретали вид, совсем недостойный фараонов, Пинеджемы решили их отреставрировать.
Несомненно, способы такой поточной реставрации обсуждались не один день. Пинеджему I наверняка пришлось подыскивать лучших бальзамировщиков, передававших свой опыт и знания от отца к сыну, а в его время таких мастеров было гораздо меньше, чем в эпоху XVII династии. Так что Пинеджему надлежало отобрать тех, кто еще мог производить мумификацию безукоризненно, как это делалось при Тутанхамоне. Кроме того, ему следовало подобрать все ингредиенты, необходимые бальзамировщикам, и где-то хранить их, поскольку реставрировать предстояло десятки мумий. Размотать повязки так, чтобы не повредить тела, реставрировать мумии и покрыть их новыми пеленами из тонкого льна – все это требовало долгих месяцев кропотливых трудов. Где же можно было проделать такую работу? Тела и утварь собрали в храме Мединет-Абу – том самом, что начали строить Хатшепсут и Тутмосы, потом большей частью достроил Рамсес III, а следом за тем расширили Птолемеи. Воля Пинеджема была понятна: он хотел, чтобы мумии не только перепеленали заново, но и пометили каждую соответствующим именем усопшего фараона.
Подручные Пинеджема перегруппировали все мумии, перед тем как передать их на реставрацию. Наконец работа была завершена. Однако опознать потом тела они уже не смогли, потому как перед тем подручные их перепутали. Они добросовестно пометили мумии ярлыками либо написали имена фараонов на пеленах, притом с многочисленными ошибками.
Когда же настал черед возвращать тела в усыпальницы, Пинеджем решил спрятать их в разных местах. А поскольку разметку произвели с грехом пополам, археологи, находившие «хранилища» всех этих мумий, прежде всего обращали внимание на написанное, и только потом они наконец начинали понимать, что столкнулись с невероятной неразберихой, поражающей и сегодня.
Первым делом надо составить опись имеющихся у нас в распоряжении артефактов и побывать в тех местах, где жили наши герои. Они не только посещали разные дворцы (от которых теперь не осталось и следа) и чужие земли, но и возводили в свою честь величественные памятники. Иногда те же стелы могут подсказать, в какие оазисы наезжал тот или иной фараон и случалось ли ему бывать в Нубии. А царские сановники строили себе великолепные гробницы, расписывая их стены сценами из повседневной жизни, в которых угадываются и придворные, и цари. Необходимо почаще обращаться к земной жизни фараонов – так проще отыскать их усыпальницу, саркофаг или мумию.
Что касается Тутмоса IV, его сына Аменхотепа III и супруги Тэйе, а также других членов царской семьи, мест, связанных с ними, и правда очень много, хотя далеко не каждое хранит их следы. Помимо наиболее известных, как, например, Западные Фивы, где стоял храм Аменхотепа III, обследованный немецкими археологами, и где нашли статую царицы Тэйе в облике сфинкса и стелу с несколькими статуями царя; помимо гробницы Аменхотепа III, открытой в Западной Долине, где сейчас ведутся раскопки, – гробницы просторной, но разграбленной, в которой не сохранилось никаких сведений об Аменхотепе и его супруге, – существует и восхитительная усыпальница Тутмоса IV, где он изображен в окружении богинь, но где тоже нет ни единого упоминания о том, как жили цари.
В этом смысле куда более интересны гробницы царедворцев, живших во времена Аменхотепа III, – таких как Рамос, который начал строить себе усыпальницу при Аменхотепе III, а закончил при его преемнике Аменхотепе IV – Эхнатоне. К примеру, в нечасто посещаемой гробнице Керуэфа, правой руки царицы Тэйе, хранится упоминание о важных обязанностях этого царедворца – он, вероятно, занимался тем, что устраивал царские юбилеи. В его усыпальнице на видном месте прекрасно сохранились образы царской четы. По тем же изображениям нетрудно представить себе, с какой пышностью праздновались эти юбилеи. Некоторые сцены, нарисованные на стенах Луксорского и Карнакского храмов – на восточном берегу Нила, и памятные скарабеи, которых по велению Аменхотепа III обычно отливали в канун всякого знаменательного события и затем рассылали по разным областям Египта и в чужие земли, дают нам полное представление о том, что писцам надлежало скрупулезно заносить в дворцовые хроники. В нашем случае все имеет значение, даже ярлыки на кувшинах, найденных в Малькатте, – там, где Аменхотеп III повелел заложить величественный дворцовый комплекс, поскольку тот, что стоял на Восточном берегу, по его разумению, был слишком мал. В хрониках порой упоминается и о праздновании всевозможных юбилеев и строительстве владения для какого-то высшего сановника, царя или же о возведении святилища в честь того или иного бога.
К упомянутым усыпальницам стоит прибавить и гробницы других, не менее важных сановников, таких как Сурер, Ушерхат, Менна (одна из дочерей которого, по-видимому, состояла в гареме фараона), Уйе, Нахт, Хэмат, Собекхотеп, Мерит, Хекернех, Хоремхеб, Небамон, Неферсекхеру, Ипуки, Аанен, Меримес, Самут, Аменхотеп, Пареннефер, – они обрели покой кто в Долине Вельмож, кто в Дейр эль-Медине.
Что касается ратных подвигов Аменхотепа III, военных походов, которые он снаряжал в чужие земли, а также жизни его придворных и сановников, его же созидательной деятельности, то многие тексты и памятники предоставляют нам на сей счет новые сведения, и к числу таких свидетельств, в частности, относятся: надписи на острове Сехель неподалеку от Асуана; остров Элефантина напротив Асуана, где уже
