древностей. А второе теперь выставлено в Египетском музее в Берлине. Что же до первого, то сегодня оно, должно быть, находится в какой-нибудь частной коллекции…
Как мы уже знаем, Эйе не велел изображать Анхесенамон в гробнице Тутанхамона, быть может, потому, что хотел жениться на ней и расписать ее образами свою собственную усыпальницу. Но, к сожалению, при Хоремхебе в этой гробнице все перевернули вверх дном, поэтому осмотреть ее в подробностях дело не из простых. Тем не менее на сохранившихся там фресках можно разглядеть некую женщину. Но кто она – Тии, бывшая супруга Эйе, или Анхесенамон? Картуш с именем женщины оказался разбит. И разобрать надпись не удалось. Между тем, судя по размерам картуша, имя Анхесенамон в него никак не поместилось бы. И есть все основания предполагать, что на нем запечатлено имя Тии.
Итак, если Анхесенамон не была похоронена сообразно с традициями, есть ли надежда когда-нибудь отыскать ее мумию или гробницу?
После смерти Тутанхамона Анхесенамон нужно было во что бы то ни стало снова выйти замуж, дабы удержаться на царском престоле. Что до Эйе, возможно, ей пришлось стать его женой против своей воли. Вместе с тем, однако, обнаружилась любопытная переписка некой египетской царицы с хеттами. Если только это не послания Нефертити, в которых она после кончины Эхнатона требует себе заморского царевича от хеттского царя, – отправительницей сих посланий могла быть только Анхесенамон. Но, как мы уже знаем, Нефертити вряд ли пережила своего супруга вопреки тому, что утверждает легенда. Значит, Анхесенамон отправила к хеттскому царю гонца с настоянием послать ей в мужья одного из своих сыновей, при том что она наверняка это сделала без ведома Эйе и высших египетских сановников.
Насколько известно, хеттский царь, премного удивленный подобным требованием и не менее разозленный, даже не соблаговолил дать ответ посланнику египетской царицы. Тогда правителю хеттов было направлено второе послание. И его содержание дошло до нас. Письмо это довольно странное и заслуживает того, чтобы на нем остановиться. Анхесенамон сообщает в нем о своих опасениях. Она признается, что не желает выходить замуж за египтянина, и заклинает хеттского царя дать благоприятный ответ на ее просьбу. Тот в конце концов уступает. Но заморскому царевичу так и не суждено будет прибыть к египетскому двору, где его ждала Анхесенамон.
Хеттский царевич, вероятнее всего, успел пересечь пределы Египта, прежде чем его убили. Согласно имеющимся у нас сведениям, расправу над ним учинили египтяне. Пал он, несомненно, насильственной смертью. И в его убийстве, вероятнее всего, был повинен Хоремхеб.
Хоремхеб, похоже, никогда не любил Нефертити. И потому велел уничтожить все изображения царицы с ее супругом. Ну а собственные подвиги, которые он велел отобразить на стенах своей гробницы в Саккаре, свидетельствуют, что Хоремхеб уже начал подумывать о том, как упрочить свою власть. Перспектива войти в царскую семью открывала перед ним прекрасные возможности, так что он совсем не хотел видеть на египетском престоле какого-то пришлого хетта. К тому же хетты были извечными и грозными врагами египтян. Хоремхеб воевал с ними и страшился их могущества. Словом, он никак не мог смириться с тем, что его страной будет править враг.
У хеттов было заведено хранить в архивах все важные сведения, относившиеся к политике, государственному управлению и своим обычаям. Так, на территории нынешней Турции обнаружились тысячи текстов на глиняных табличках. Что же касается интересующего нас периода, письмо, которое Анхесенамон, безусловно, направила хеттскому царю с просьбой выделить ей в мужья одного из своих сыновей, было найдено в начале XX века среди прочих текстов, описывающих политику царя Хеттского царства Суппилулиума со слов его сына. Означенное письмо Анхесенамон составляет так называемый текст № 7. Сын Суппилулиума, Мурсили II, упоминает о победе хеттов в долине Амка. И уточняет, что это сражение ввергло египтян в ужас и что как раз в данное время в Хеттское царство прибыл гонец от царицы Анхесенамон.
Ко всему прочему обнаружилось и второе письмо, которое египетской царице пришлось отправить правителю хеттов, премного озадаченному и вовсе не склонному оправдывать ее ожидания. Даже если предложение стать фараоном, адресованное одному из его сыновей, и выглядело заманчивым, содержание обоих посланий было столь неожиданным, что хеттский царь невольно насторожился, чуя в этом некий подвох. Во втором своем послании раздосадованная царица признается, что не может смириться с подобным отношением к себе со стороны хеттского царя. И как он только способен усомниться в ее словах?! Отчего медлит с ответом? Царица еще раз напоминает, что она потеряла мужа, что у нее нет наследника, хотя ей очень хотелось бы родить сына, но только не от египтянина, что она нуждается в утешении и что к другим царям со своей просьбой она не обращалась. Царь хеттов напрасно засылал в Египет лазутчиков, дабы выведать что к чему: Анхесенамон не имела обыкновения кривить душой. Но тут возникает вопрос: что если два именных кольца – Эйе и Анхесенамон – однажды все же сослужили свою службу и что союз их обладателей был-таки заключен, как того хотелось «Божественному отцу»? Мы также вправе спросить себя и о том, каковы были истинные намерения египетской царицы. Быть может, она оказалась настолько коварна, что злонамеренно уготовила хеттскому царевичу западню по наущению Эйе и Хоремхеба?
Однако тон царицы и страхи, которыми она делилась в своих посланиях, не вызывают сомнений. Анхесенамон действительно боялась. Ради спасения своей жизни ей надобно было как можно скорее выйти замуж. И посему цена вопроса не имела для нее никакого значения. Анхесенамон отправила к хеттам своего поверенного – в качестве сопровождающего ее посланника Хани, который подтвердил хеттскому царю искренность намерений египетской правительницы и напомнил также о мирных договорах, некогда заключенных между хеттами и египтянами.
Все эти хитросплетения да проволочки, должно быть, насторожили Эйе, у которого было при дворе предостаточно соглядатаев. Чем больше затягивалось дело, тем меньше было шансов на его успех. И царице ничего не оставалось, кроме как молить богов, чтобы получить желаемое. Обычно на дорогу из Египта в Хеттию – через Сирию – уходило недель восемь-десять, а тут два гонца, отряженные к хеттам один за другим, успели обернуться лишь за восемь месяцев!
Другой текст, «Из молитв Мурасили II во время чумы», сообщает о решении хеттского царя, который в конце концов внял увещаниям египетского посланника Хани. И соблаговолил отправить одного из царевичей в Египет. А следом за тем его постигла невосполнимая утрата: на пути к египетскому двору царевич нашел свою смерть. И тогда правитель хеттов, придя в ярость, объявил Египту войну. С поля брани он увел немало пленных египтян, зараженных чумой.
Кому было нужно убивать Тутанхамона и его юную супругу? Похоже, без Эйе тут не обошлось. Он вошел в историю под именем «Божественного отца». Откуда у Эйе это имя и что его связывало с царской семьей?
В это смутное время Эйе занимал далеко не последнее место. Он играл при фараоне столь важную роль, что многие считали – возможно, справедливо, – будто Эйе доводится братом царице Тэйе. Искушенный в политичеких интригах и знавший внутренние дела государства лучше любого другого высшего сановника Эйе мало-помалу стал незаменим. Не исключено, что именно он устроил союз Аменхотепа III с его возлюбленной наложницей – азиаткой Кэйе.
После смерти Тутанхамона Эйе наконец стал царем. Как мы знаем, его уже успели изобразить на стенах гробницы юного фараона с пшентом (двойной тиарой правителей Верхнего и Южного Египта) на голове. Правил Эйе четыре года, а когда он только взошел на престол, ему было уже шестьдесят – возраст по тем временам весьма преклонный. Впоследствии его имя стерли отовсюду, как и имя Тутанхамона: вполне вероятно, что тут не обошлось без Хоремхеба, преемника Эйе и главнокомандующего в годы его правления. Гробницу Эйе также разорили. Правда, его разбитый саркофаг позднее отреставрировали в Каире. И даже ушебти, не представлявшие большого интереса для расхитителей гробниц, тоже оказались разбиты. Это был важный знак: никому не хотелось, чтобы в загробном мире Эйе ждала спокойная жизнь.
