Пифон — чудовищный змей, страж пифийского оракула
Полиб — сторонник Эвпейта
Политерс — брат-близнец Полиба
Посейдон — морской бог
Приам — царь Трои
Родос — остров в юго-восточной части Эгейского моря
Розовая орхидея — растение, произрастающее на Итаке
Саламин — остров в Саронском заливе, к западу от Афин
Самос — соседний с Итакой остров, им также правил Лаэрт
Спарта — город в юго-восточной части Пелопоннеса
Тайгет — горная цепь к западу от Спарты
Тафиане — пиратский народ с острова Тафос
Тевкр — сводный брат великого Аякса
Тесей — афинский герой, убивший Минотавра
Тиндарей — один из царей Спарты и отец Елены и Клитемнестры
Тиринф — город в северо-восточной части Пелопоннеса
Тлеполем — царевич с Родоса
Тразий — жрец пифийского оракула
Троя — главный город Илиона, расположенный на восточном побережье Эгейского моря
Фивы — город в центральной Греции
Филоктет — пастух, который зажигал погребальный костер Геракла, за что был удостоен лука и стрел героя
Фроний — итакийский старейшина
Эвмай — верный раб Лаэрта
Эвпейт — амбициозный и вероломный итакийский господин благородного происхождения
Эвриклея — рабыня Лаэрта, в прошлом — няня Одиссея
Эврит — отец Ифита
Эврот — река в Спарте, названная в честь царя, который утопился в ее подах
Эгист — сын Тиеста; он убил своего дядю и приемного отца Атрея, отца Агамемнона и Менелая
Элат — главный жрец пифийского оракула
Эперит — воин из Алибаса, отправленный в ссылку за отказ поддержать отца после того, как тот убил царя Пандиона
Эпигоны — общее название сыновей семи героев из Аргоса («Семерых против Фив»), которые возглавляли неудачный поход на Фивы; Эпигоны, среди которых был Диомед, в дальнейшем отомстили за своих отцов, разгромив город и завладев им
Эхалия — город в Фессалии (север Греции)
Книга первая
Глава 1
Гора Парнас
У подножия горы Парнас было прохладно. Светало. Солнце медленно поднималось над горизонтом на востоке, наполняя темное и бездонное небо бледным свечением. Туман окутывал верхнюю часть чуть красноватых горных склонов, рассеивался или менял форму под дуновениями утреннего ветерка. Эперит размял затекшие члены и понюхал воздух, в котором стоял резкий запах ароматного дыма, поднимавшегося к небу. Он догадался: костер только что развели паломники, согревающиеся перед подъемом вверх к оракулу.
Эперит решил, что не следует баловать себя теплом. После скудного завтрака из холодной каши молодой воин собрал немногочисленные пожитки и пошел по берегу ручья, текущего вниз с гор. Дорога шла под углом, петляла и была усыпана камнями, но давала точки опоры. Поэтому можно было спокойно идти, не опасаясь сорваться, а крутые берега, поросшие искривленными оливковыми деревьями, скрывали передвижения от нежелательных наблюдателей.
В правой руке Эперит нес два ясеневых копья с гладкими и черными древками. У него имелся и острый меч в ножнах, покачивавшийся под левой рукой. С плеча свисал щит из бычьей кожи, принадлежавший еще деду и подаренный стариком перед смертью. Для дополнительной защиты он носил кожаные латы и наголенники. Длинные черные волосы скрывались под бронзовым шлемом, свободно завязанным под чисто выбритым подбородком. Кроме этого у него имелся толстый шерстяной коричневый плащ, мешок с овсом, черствый хлеб, бурдюк с водой и кошель с медяками.
Какое-то время он слышал только звук журчащей чистой воды, омывавшей камни на дне ручья, и шепот ветра в кронах деревьев. Птицы приветствовали пением зимнее солнце, которое восходило над зелеными возвышенностями. Шагавший вдоль ручья Эперит почувствовал, как улучшается настроение. Такой легкости он не знал с тех пор, как покинул родной дом на севере. Путешествие к горе Парнас заняло несколько дней, и все это время он шел в одиночестве с мрачными мыслями, раздумывая о судьбоносных событиях, которые заставили его покинуть дом. Но теперь до цели оставалось всего несколько часов пути пешком, и с каждым шагом становилось легче.
Внезапно он был вынужден остановиться — с другой стороны ручья раздались резкие крики, за которым последовал яростный лязг оружия. Люди кричали в страхе и непонимании, а потом звуки боя прекратились также внезапно, как начались, оставив после себя звенящую тишину.
Как и большинство молодых греков знатного происхождения, Эперит обучался боевым искусствам с ранних лет. Он прекрасно помнил полученные уроки, поэтому огляделся вокруг, низко припав к земле. Молодой человек крепко сжимал копья вспотевшей ладонью, затем взял щит за захват и напряг слух, пытаясь уловить какие-то звуки битвы. Хотя он, сколько себя помнил, страстно желал посмотреть какую- нибудь схватку, теперь, когда невидимое сражение случилось среди впадин и возвышенностей где-то рядом с ним, он почувствовал, как пересохло во рту, а кровь стала быстрее пульсировать в венах.
Потребовалось время, чтобы успокоить нервы. Затем юноша пересек русло, разбрызгивая воду. Он бросился на землю на другом берегу. Сердце сильно стучало в груди, казалось, будто оно ударяется прямо о твердую почву. Эперит осторожно пополз вверх по склону, заняв позицию, с которой мог наблюдать за происходящим, не обнаруживая своего присутствия.
Перед ним открывалась широкая ложбина среди каменистого ландшафта, поросшая травой и кустарником, окруженная низкими холмиками. В центре в глаза бросалось то, что осталось от потревоженного лагеря — пепел затушенного костра, деревянная посуда, несколько брошенных и смятых плащей. Две группы воинов стояли друг напротив друга. Их разделял только этот разгромленный лагерь. Обе группы были готовы к схватке и напряженно ждали, когда противник начнет действовать.
Группа меньшего размера, чей лагерь атаковали, выстроилась в линию — вероятно, из дюжины щитов. Они были полуодеты и явно вооружались в спешке, но действовали организованно и готовились защищаться. В центре строя стоял невысокий мускулистый воин мощного телосложения с широкой грудью, не уступавшей по ширине его щиту. Судя по всему, силы его рук должно было хватить, чтобы переломить противнику позвоночник. Коренастый и мощный воин небрежно стирал кровь с наконечника копья. В его венах явно текла кровь знати. Вожак смотрел на неприятеля с презрением, оставался спокойным и не был испуган.
Напротив него в ряд выстроилось не меньше двадцати человек. Наконечники их поднятых копий блестели в лучах солнца. Эти люди были слишком хорошо вооружены для разбойников, а значит могли оказаться только дезертирами, сбежавшими с войны в Фивах. Осада города велась недалеко от этих мест. У них явно имелись проблемы с дисциплиной, к тому же, они выглядели потрепанными и изможденными. На
