больницам. В некоторых больницах я по разным отделениям даже ухитрился пробежаться. Где друзья лежат мои, там я пою, чтобы их лучше лечили. Пока удается, все вышли, живут…»
20 января Высоцкий присутствует в Центральном Доме литераторов, где проходит творческий вечер братьев Вайнеров. Однако поездка туда радости ему не принесла. Он пригласил на вечер своего друга Вадима Туманова, а тот взял с собой своего сына. Однако на входе их тормознули, заявив, что в пригласительном билете значится всего лишь одно лицо. Далее послушаем рассказ самого В. Туманова: «Володя узнал, что людям, которых он пригласил, не оставили входных билетов. Высоцкий не выносил пренебрежительного отношения к людям, кто бы они ни были. Он сразу понял, что тут сыграло свою роль элитарное чванство писательской братии по отношению к „непосвященным“. И высказал все это хозяевам и распорядителям банкета. Немедленно и на „устном русском“. Спев одну песню, более продолжать не захотел, уехал…»
В эти же дни Высоцкий работает над песней для «Зеленого фургона». В середине января она готова – «Проскакали всю страну». Однако удовлетворения от ситуации с фильмом у него нет – сценарий, который написан Игорем Шевцовым, ему не нравится. Вот как об этом вспоминает сам сценарист: «Сценарий „Зеленого фургона“ был переписан полностью. От прежнего осталось несколько эпизодов, но соединить, да еще на скорую руку, два совершенно разных стиля мне, конечно, не удалось. Я быстро перепечатал эти полторы сотни страниц и отнес Володе.
Через день он сам позвонил мне и устроил чудовищный разнос. Кричал, что все это полная …! Что я ничего не сделал! Что, если я хочу делать такое кино – пожалуйста! Но ему там делать нечего!
– Ты думаешь, если поставил мою фамилию, то уже и все?! – орал он.
Я не мог вставить в этот бешеный монолог ни слова. Его низкий, мощный голос рвал телефонную трубку и… душу. И я решил, что наша совместная работа на этом закончилась.
Проболтавшись по улицам пару часов в полном отчаянии, я доехал до метро «Баррикадная» и позвонил ему из автомата. Приготовил слова, которые надо сказать, чтобы достойно распрощаться…
Но когда он взял трубку, он ничего не дал мне сказать. Он опять выругался, а потом добавил совершенно спокойно:
– Будем работать по-другому. Сядешь у меня и будешь писать. Вместе будем. Сегодня. Машинка есть? Ты печатаешь? Вот и хорошо. Жду вечером.
Вечером все стало на свои места. Он сказал, что в сценарии много …, но времени нет: надо отдавать, чтобы читало начальство.
– В Одессу посылать не будем, я сам поеду к Грошеву (главный редактор «Экрана»). Так двинем быстрее.
– Володя, чего тебе ездить? – предложил я. – Ты ему позвони, а я отвезу. За ответом поедешь сам…»
Разговор этот происходит 21 января. А на следующий день Высоцкий впервые в своей жизни записывается с собственными песнями на Центральном телевидении, в передаче «Кинопанорама». Запись эта происходила ночью, когда все высокое начальство давно уже разъехалось по домам, и, кроме съемочной бригады «Кинопанорамы», в студии никого не было. И хотя Высоцкий чувствовал себя неважно – в кадре это прекрасно видно – однако желание оставить свои записи для потомков пересилило все сомнения. Запись продолжалась в течение нескольких часов. Могли бы уложиться и раньше, но Высоцкий ближе к концу записи стал забывать текст (кончилось действие наркотика, ему надо было вколоть новую дозу, но сделать это в студии, сами понимаете, было невозможно). В ту ночь были исполнены следующие песни: «Мы вращаем Землю»,«Парус», «Жираф», «Песня о Земле»,«Утренняя гимнастика», «Дорогая передача»,«Про Кука», «Баллада о любви» и др.
После съемки Высоцкий пришел в аппаратную и попросил показать всю запись. Отказать ему, естественно, не посмели. Увиденным он остался доволен: «Как я рад, что мы это сняли и что это теперь останется на пленке». Однако уже на следующий день его мнение изменилось. Тот же И. Шевцов вспоминает слова Высоцкого: «Ну, сделали запись. Я час с лишним, как полный… выкладывался. А потом она (Ксения Маринина. –
Видимо, именно этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что, когда на следующий день Высоцкий должен был вновь приехать в «Останкино», чтобы сняться в сюжете про съемки фильма «Место встречи изменить нельзя», он на запись не явился. Пообещал Марининой приехать (мол, надену другой костюм), но так в студии и не объявился. И сюжет снимали без него (в студии были Станислав Говорухин и Владимир Конкин).
Что касается часовой записи концерта Высоцкого, то она при его жизни не выйдет. С большими купюрами ее покажет Э. Рязанов в октябре 1981 года, а полностью она выйдет только в 1988 году, в период празднования 50-летия со дня рождения В. Высоцкого. Но вернемся в год 80-й.
23 января Высоцкий отправился на прием к директору телевизионного объединения «Экран» Грошеву, чтобы прояснить ситуацию с «Зеленым фургоном». Но, отправляясь туда, он совершил ошибку: принял седуксен. А Грошев подумал, что он пьян, и жестко отчитал визитера: «Владимир Семенович, я вас прошу больше в таком виде ко мне не показываться». Короче, разговора не получилось. Едва он приехал домой, как ему позвонил Шевцов. «Ну как?» – спросил сценарист. «Никак, – ответил Высоцкий, – я отказался от постановки». Шевцов бросился на Малую Грузинскую. Далее послушаем его собственный рассказ: «Володя лежал на тахте. Что-то бурчал телевизор, почти всегда у него включенный. Тут же сидел Сева Абдулов с рукой в гипсе (после аварии), задранной к подбородку, еще кто-то, кажется, Иван Бортник. У всех вид такой, точно объелись слабительного. Я встал у стены.
– Ну что стоишь! – рявкнул Володя. – Снимай пальто! В общем, я отказался от постановки.
– Ты не спеши.
– Да что ты меня уговариваешь?! Я приезжаю к этому Грошеву! Он, видите ли, за три дня не мог прочитать сценарий! Я, Высоцкий, мог, а он не мог, твою мать!
– Да он и не обещал…
– Да ладно тебе! И как он меня встретил: «Владимир Семенович, я вас прошу больше в таком виде не появляться!» В каком виде? Я-то трезвый, а он сам пьяный! И мне такое говорит! Мне!!!
(К слову сказать, Володя действительно тогда не был пьян, но очень болен. А уж Грошев, конечно, тем более не был пьян.)
– Я ему стал рассказывать, как я хочу снимать, а он смотрит – и ему все, я вижу, до …!
– Володя, – успеваю вставить я, – а чего ты ждешь?.. – и т. д., но он сейчас слушает только себя.
– Больше я с этим… телевидением дела иметь не хочу! Удавятся они! И сегодня на «Кинопанораму» не поеду! Пусть сами обходятся! Ничего, покрутятся!»
И стал метать громы и молнии. В частности, заявил, что от постановки фильма отказывается.
Между тем из Министерства культуры СССР в Театр на Таганке приходит бумага о том, чтобы руководство театра готовило документы на присвоение В. Высоцкому звания «Заслуженный артист РСФСР». Заведующая отделом кадров театра Елизавета Авалдуева сообщила эту приятную новость Высоцкому. Но тот среагировал на нее на удивление спокойно.
– Я еще не заработал, – ответил он Авалдуевой. – Вот не дадут – вам будет больно, а мне – обидно. Еще поработаю как следует – тогда будем оформляться.
Только нежелание в очередной раз получить «пощечину» от чиновников минкульта могло заставить В. Высоцкого ответить подобным образом.
Накануне дня рождения Высоцкого друзья пытаются поговорить с ним по душам – видеть то, как он убивает себя, они уже не в силах. В разговоре принимали участие Всеволод Абдулов, Валерий Янклович, Вадим Туманов. Все просили Высоцкого одуматься, начать серьезное лечение. Артист отмахивался: мол, да ладно, перестаньте! Видя это отношение, Абдулов не сдержался: встал и направился к выходу. Уходя, сказал: «Володя, смотреть на то, как ты умираешь, я не могу. И не буду. Поэтому я ухожу. Если понадобится – звони, я появлюсь и все сделаю. Но просто присутствовать при твоем умирании – не буду».
Этот поступок друга, кажется, отрезвил Высоцкого. Сразу после своего дня рождения (25
