поведал о последнем звонке Маринки ранним утром в пятницу, дне ее исчезновения.
— Такое впечатление, что она была не в себе. Отец собирался в аэропорт за Елизаветой, а я еще спал. Она попросила меня не будить, просто передала, что приезжать мне не стоит. У нее нашлось более надежное место для пряток, и лучше бы нам, предателям, ее не искать. После этого сразу отключилась.
— Фига себе… Ир, а может, участковый нам врал? Выдерживает Маринку в своем Серпухове, пока она не согласится осчастливить его согласием на брак. Смотри, как рьяно он взялся за ее спасение. Да и наше тоже. Мигом арестовал Виталика. Причем не на своей территории. И что ты торчишь, как кактус, возвращайся назад. Прощаю.
Я осторожно вернулась к кровати и присела на краешек.
— Знаете, ребята, мне кажется, Иван Романович сполна хлебнул дикого коктейля из ревности, подозрительности, чувства мести и чувства долга. И малек окосел. Я продолжаю считать, что Маринка не польстилась на его предложение прокатиться в город Серпухов — нашлось более удобное решение. Виталик, ты видел когда-нибудь Попова? Ну, раньше, до твоего задержания? — Не уверен. Может, и видел, но не обращал внимания.
— Вот то-то и оно! А он тебя наверняка хорошо помнит, причем с давних времен. Соперника, которому завидуешь, трудно не зафиксировать в памяти. Словесный портрет в облике Годзилла, который мы с Натальей легко ему нарисовали, не соответствовал твоему внешнему виду. Задерживать он собирался человека, полностью подходившего на роль преступника. Можно сказать, несанционированно спасал Марину, ее мать и нас. Представляю, как обалдел, когда вместо бородатого дикаря-шизофреника увидел тебя. Вся беда в том, что именно тобой, Виталик, по телефону была назначена встреча с нами на время «предварительно позвоню». Причем именно по Натальиному номеру. Чуть раньше нам звонил сам киллер и приглашал в гости. Недолго думая, я отказалась и пригласила его к нам. А теперь пораскиньте мозгами и сделайте выводы, к которым пришел Попов, утащивший мой мобильник. Виталика как раз угораздило «предварительно позвонить» именно по нему, поскольку встреча намечалась у Ирины Санны.
Наташка огорченно разворчалась, возмущаясь постановкой вопроса. Не понравилось выражение «пораскиньте мозгами». Они у нее, как оказалось, в полном комплекте, швыряться ими она не намерена. Дураку понятен ход рассуждения участкового: Серегин Виталий Валерьевич полностью причастен ко всей этой заварушке, начавшейся со смертью Кириллова. Иначе зачем ему кардинально менять свою внешность в широком диапазоне — от дикаря до умного студента? Не исключено, что именно он главная кандидатура на киллера.
— Умница, — похвалила я подругу и забралась на кровать, усевшись со всеми удобствами: подушку под спину, часть одеяла на ноги. Холодно, однако. — Ивану Романовичу уже виделась сцена, когда благодарная Марина бросается ему на грудь со словами: «Ваня, я ваша навеки!» А в результате — полный облом! И перспектива серьезных неприятностей по службе, если гражданин Серегин В.В. надумает обратиться с жалобой на незаконное задержание. Только я не думаю, что он окончательно успокоился. Трудно выдерживать хорошее мнение о сопернике. Иван Романыч считает, что нас с Натальей Николаевной хитрый прохвост обвел вокруг пальца. И не только нас, а более умную Марину и ее маму.
— И он решил подстрелить Виталика? — подпрыгнула Наташка.
Я чуть не соскочила с кровати. С недавних пор чужие резкие движения автоматически влекут за собой ответную реакцию. Хотя и правильную, на мой взгляд. Уносить ноги лучше заранее, пока еще не поздно. Тем более что правую мне уже отдавили.
— Можно подумать, больше некому Виталика подстрелить! Кстати, соколик наш раненый, тебе не известен коренастый тип плотного телосложения с широкой мордой, иногда маскирующейся большими, но не темными очками? Правильная маскировка. Темные стекла привлекли бы больше внимания. Я бы сравнила его с орангутаном, но жалко оскорблять ни в чем не повинное животное.
— Можешь сравнивать, — разрешила Наташка. — Ты же не имеешь в виду конкретного орангутана. Будем считать, что это собирательный образ… образина.
— Не имею. Но они, ко всему прочему, не разъезжают на темно-зеленых иномарках. Виталик, что ты молчишь?
— Фильтрую широкомордых знакомых. Есть несколько в институте, только у них особые приметы — узкие…
— Давай без национализма! — заявила я. — Природа-мать знала, что делала. С моей точки зрения, человечество делится на людей и нелюдей. Тот, о ком я говорю, — нелюдь.
— Кажется, я одного такого видела, — неуверенно проронила Наташка.
Я позволила себе съехидничать:
— Еще бы! Трудно не заметить жертву, которую подбила официантом. Все верно. Место встречи — ресторан аэропорта.
— Но я не видела его морды! Верхней половиной он лежал на столике, к нам, извините, задницей.
— Ты имела возможность увидеть саму морду в этот же день, только немного позже. Помнишь, из подъезда Кириллова на нас вывалился мужик?
— Мужика помню, как ругался, помню, помню, как ответно ругалась. Морды не помню. Он сразу ее опустил — полез за сигаретами, потом прикуривал. И тормозил наш вход… Бли-ин! Намеренно! Знал, куда нас несет! Мы же могли сорвать его планы по аресту Виталика… Виталик! Похоже, тюрьма без тебя обрыдалась. Без конца стараются пристроить в камеру.
Раненый что-то недовольно проворчал. Зря. Ему бы порадоваться.
— А вчера, когда мы садились в «Ставриду» с намерением прогуляться в больницу к Серегину, чтобы уточнить его родство с сыном, и следом в милицию на выручку самого сына, этот мужик прятал свою морду под капотом темно-зеленой иномарки. Делал вид, что копается в движке. Можно подумать, его по фигуре, которой в принципе нет, не опознают. Внимание: покаяние! Не хотела чистосердечно признаваться в том, что видела машину, из которой, скорее всего, и был произведен выстрел. Я машинально отметила, как она, пока мы виляли «хвостом», обогнав нас, спокойно покатила вперед. И не могла не узнать.
— Что ж ты пожалела эту мерзкую «зелень», Ирка?! — В том-то и беда, что обогнавшая нас машина была серым поношенным «Мерседесом» участкового инспектора Ивана Романовича Попова…
Свет в комнате вспыхнул неожиданно, а посему Наташкин визг прозвенел совершенно обоснованно. Я попыталась слететь с кровати, но вынуждена была заткнуть уши. Действовать же одними ногами было трудно. Правда, на какой-то момент показалось, что мне «помогут».
— Ты понимаешь, что сделала своим молчанием?!
Димка был не просто зол. Он стоял у двери, сжимая кулаки и испепеляя меня злым взглядом, рядом был Кириллов, похлопывавший моего сорвавшегося с цепи мужа по плечу. Успокаивающе, но на мой взгляд, можно бы и посильнее. Релаксации так и не последовало.
— Понимаю, — немного запоздало откликнулась я, завороженная невиданным ранее имиджем мужа. Безжалостный кровожадный злодей, да и только. Теперь ясно, почему он выбрал профессию хирурга. — Все понимаю. Особенно последствия. Сорвались бы с места в карьер вершить справедливость, а ее следует искать в другом месте. Кто-нибудь заметил, что я с вечера постоянно держала на контроле мобильник? Ах, да. В кармане это не заметно. Но на столе-то?
— Поспала и свихнулась… — с сожалением произнесла Наташка.
— Свихнулась бы в том случае, если бы сознательно подставила Ивана и увела разбирательство в далекую от истины сторону. Да что ж вы все такие бестолковые?! Неужели работник милиции, стоящий на пороге выпуска юридической академии, станет засвечивать принадлежащую ему машину, демонстрируя причастность к только что произведенному из нее выстрелу на поражение соперника? Даже будучи очень расстроенным тем, что не удалось упрятать его за решетку.
— Нет, — спокойно согласился со мной Кириллов, — не будет. А если бы сделал это, сразу же постарался вам позвонить и сказать, что у него угнали машину. Прямо от отделения милиции. Хотя у него ее действительно угнали. Не надолго. Либо быстро вернули, так что он и не заметил угона, либо заметил, но…
— …ее быстро вернули, — хлопая ресницами, подсказала Наташка. — Ему оставалось только порадоваться значимости собственной персоны. Да-а-а… Значит, эта темно-зеленая сволочь отслеживала
