Барнабаш вычитал в каком-то романе, что в жизни каждого человека есть день, точнее, был день, который бесследно пропал. Как карта, которую ночной вор выкрал из хранящейся в серванте колоды, или как улепетывающий суслик, который проваливается вдруг среди поля, будто земля его поглотила, и, кроме его отсутствия, от него никакого следа. Сквалыга готовится прочесть в вольном университете лекцию о гемоглобине и демократии.
137. Иудин сад
Иудин сад даже среди всех зоопарков заведение самое наимерзкое. Туда попадают те, кто в человеческой жизни предали бывших своих благодетелей и наставников, предали, оказавшись в высоком кресле, друзей, не отвечали на их звонки, не взяли с собой на подводу или на борт корабля.
Угрюмый зверинец Иудина сада состоит из шакалов, гиен, крыс, стервятников и ворон. Кто в какое животное превратится, решается следующим образом: возьмем для примера предательство друга.
Когда вас подлым образом предает друг, то он, этот друг, тем самым откусывает и кусок самого себя. Воспоминания о совместных похождениях; о шахматных партиях; о похоронах друзей; о спорах, игре в рулетку; откусывает от себя лишь небольшой кусочек, но именно тот, который и делал его тем, кем он был. Предав бывшего друга, он разрушает и всю свою жизнь, ее «опоры и несущие стены», как выразилась Нуар.
Ведь нельзя же сломать в доме первый этаж, не разрушив все остальное. И в предателе, как будто его поразила какая-то необычная проказа, мало-помалу усыхает все благородное, и в конце концов мы будем иметь на выходе лисицу или жалкого брюхоногого слизняка, которого и облобызает восторжествовавший Иуда.
И они будут с ним лобызаться еще долго и много раз.
Короче: любое предательство губит самого предателя. Его богатырское тело, выдающийся ум, на который его отец возлагал такие надежды, находчивость, юмор — все постепенно деградирует, и в итоге многообещающая личность превращается в стареющего шакала с облезлой шкурой, которого связывают с его бывшей земной оболочкой разве что вечная тяга к случке да трухлявое подлое сердце, кое-как поддерживаемое ржавым кардиостимулятором, дабы оное существо могло без конца размышлять о своем предательстве.
Говорят, будто иногда на рассвете у врат Иудина сада появляется дух ребенка, привидение отверженного мальчика-сироты, о котором никто не знает, чья это детская тень, — преданного ли когда-то друга или же самого предателя, который со временем из ребенка превратился в отпетого шулера, в толстокожего жулика с прогнившей душой, в кретина с воняющими ногами, в мастера брачных афер — короче, нет слов, чтобы описать его.
У входа мальчик кладет в окно или под порог монетки и конвертик с письмом.
В письме только три строки:
Надпись над входом в Иудин сад обещает: «Не хватит слез, так будешь плакать кровью!»
Один аферист был известен тем, что обожал фотографироваться во время спаривания, что дело неслыханное, но человек, он на все способен, так вот, этим спортом он занимался в обществе своего лакея Лаци, которого сделал потом управляющим; сам же развратник и совратитель, по капризу судьбы, а также благодаря подкупу, стал президентом; он не знал, потому что его никогда не учили, что гордыня — это клеймо людей, обреченных на поражение, и с бывшими своими друзьями вел себя отвратительно, а одну из случайных любовниц и вообще опозорил, хвастая ее интимными фотографиями в компаниях, таких же как он, пошляков. Свою величайшую благодетельницу, которой он был обязан высоким постом, за глаза издевательски называл обезьяной мохнатой и вонючей цыганской курвой (интересно — что значит «цыганской»?) и распускал о ней сплетни, будто ее выгнали с телевидения за хищения. Как бы там ни было, все его гнусности и предательства со временем стали притчей во языцех, и надо ли удивляться, что Черный Тапир — Боженька бьет не палкой! — наслал на него проклятие страшной водянки. Вот когда он опомнился, но было уж поздно: из президента он превратился в урологический случай.
140. Делегация. Выборы вожака. Ричард Львиное Сердце
Сегодня утром Капитан сложил с себя полномочия.
Сославшись на возраст и подорванное здоровье, он в своей косноязычно-гугнивой манере объяснил, что в современных сложных условиях не считает себя способным «решать проблемы». О чем, кстати, давно уже знали все страусы.
Выборы нового вожака были назначены на вечер.
Около полудня меня посетила делегация: крупная жирная куропатка в сопровождении двух солидных зайцев. Куропатка представилась: я — серая куропатка, по-латыни меня зовут perdix perdix, сказала она. Как выяснилось из ее слов, слава обо мне разнеслась уже весьма далеко. У них даже в школе детям рассказывают о том, как удивительно быстро я научилась летать, как боятся меня львы и сыщики и каким фантастическим образом я сбежала из зоопарка, взмыв из клетки, как ясный сокол.
[Далее следует неразборчивый текст.]
………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………
После своего избрания П. П., как говорится, вошел во вкус и с ходу, в очередном туре, — вопреки нашим древним обычаям и добропорядочности, которые запрещают быть вождем более чем два срока, — хотел заставить нас проголосовать за то, чтобы его можно было избирать сколько угодно раз, больше того, сделать его вождем пожизненно.
Но даже у самых глупых страусов хватило ума не голосовать за это, так что предложение получило всего один голос — самого Пишты Потемко, заявившего также, что отныне он будет не Пиштой, а Ричардом Львиное Сердце и именно так требует себя называть в дальнейшем.
Говорят, демократия — это власть народа, то есть большинства. Над кем? Ну понятно — над меньшинством. То есть это такая власть, когда желания меньшинства подавляются волей большинства.
Например, если 51 из 100 страусов захотят остальных изничтожить, вырезать, послать в зоопарк, на Переработку или в газовую камеру, передушить, затоптать их, повыдергивать им все перья из задницы, в таком случае — ведь так хочет большинство — в стае установилась, наконец, власть народа, то есть демократия.
Все эти важные сведения о сущности демократии сообщил нам Сквалыга, только неясно было, читал ли он нам теоретическую, то есть научную, лекцию или излагал конкретную программу действий нового вожака.
