Конечно, это было нарушение дипломатического этикета. Всё происходило спонтанно — как порыв души. Хотя являлось частью пиар-кампании и частью генерального плана. Ведь о происходящем мгновенно узнают все.
Я подумал: значит, так надо. Значит, контроль усилен. И продолжал своё дело.
Кортеж благополучно достиг резиденции. Обычная церемония встречи и традиционный обмен любезностями. Стороны прошли в кабинет. Закрылись массивные двери.
Нам оставалось ждать. Переговоры затянутся. Их атмосфера будет напряжённой.
К моему удивлению двери отворились минут через пять. Журналистам объявили, что переговоры закончились.
Я больше смотрел по сторонам — работал. Но заметил, что Президент и его советники вышли довольные. И по машинам расселись, просто сияя.
Понятно. Им удалось обломать надежду страны. Ретивый лидер уступил давлению.
При отлёте, судя по тому, как расстались два Президента, на поле нас будет ждать рота почётного караула.
Вернулись в гостиницу. Все немного расслабились. Неожиданно руководителей групп срочно пригласили па экстренное совещание. И когда они входили в номер, я рассмотрел: наши сидели с похоронными физиономиями. На Первом лице вообще лица не было.
Что случилось? Потеряли кейс с подписанными документами? Из-за чего ещё они могут так убиваться?
Как и переговоры с ретивым лидером, совещание было недолгим. Выйдя, мой шеф отвёл меня в сторону. Помимо своих прямых обязанностей, я исполняю при нём функции аналитика, в случае необходимости. Шеф иногда обсуждает со мной сложные вопросы.
— Это секретная информация, — начал он. — Хотя результат уже известен прессе…
Я слушал и не верил ушам. Переговоры с треском провалились. И наш хвалёный пакет «взаимовыгодных» предложений годился теперь разве что на растопку в охотничьем домике. Ретивый лидер предложил нашим проявить великодушие богатой нации — по отношению к нации бедной и отказаться от претензий. Наши с радостью подписали все документы. После чего с радостью отправились восвояси.
Пришли в себя лишь полчаса спустя. Пребывают в шоке. Ничего не могут понять. Все, в том числе Президент, свято верили, что поступают, как надо.
— Внушение? — предположил я.
— Исключено. Рядом с Президентом сенситив, он бы сразу обнаружил и не дал бы ничего подписать. Видимо, и сенситив находился под воздействием, каким-то иным воздействием. Нас спрашивают, не заметил ли кто чего?
— Разве они сумеют что-то изменить?
— Разумеется, нет. Это же дипломатия. Официальные протоколы. Нельзя отыграть назад. Но хорошо бы разобраться, с чем столкнулось правительство. Не исключено, что найти ответ будет легче, пока все мы здесь.
Я вспомнил необычный приступ щедрости, охвативший Президента и его окружение.
— Да, странно, — кивнул шеф. — Тем более что регламент выхода из отеля был изменён по распоряжению Президента в последний момент. И окружение горячо одобрило такой шаг.
— Значит, воздействие было осуществлено в отеле, перед тем, как Президент и советники отправились на переговоры. Атаке подверглись сам Президент и люди из окружения. Скорее всего, в президентском номере, в котором сидели. Природа воздействия пока неясна.
— Внушением тут не пахнет. В кабинете посторонних, разумеется, не было. И в сенситиве я уверен на сто процентов. Он не раз выручал Президента. Не раз подтверждал высочайшую квалификацию и преданность.
— Насколько я понимаю, исключаются еда и питьё, которые могли вызвать что-то вроде эйфории и, как следствие, — неадекватное поведение.
— Исключаются.
Для Президента готовят личные повара. Контроль продуктов жесточайший.
Действительно, искать следовало не здесь.
Аппаратура зафиксировала бы и направленное излучение. Что же стало причиной краха?
Непонятно.
— А воздух? — спросил я.
— Мониторинг вёлся непрерывно. Ядовитые примеси не обнаружены.
Ядовитые примеси…
— Вот чёртов нигер!.. — в сердцах пробормотал шеф, имея в виду нашего политического оппонента. — Кто бы ждал!..
Мне вдруг показалось, что отгадка в двух шагах. Во всяком случае, забрезжило какое-то неясное предчувствие.
— Он по образованию фармаколог, — сказал я. — Имеет степень доктора. У него глубокие знания.
— И?
— Если осуществлялось воздействие, оно могло быть тонким. В компьютере сохранились данные мониторинга?
— Наверняка. Но что искать?
— Вещество, которое могло спровоцировать приступ щедрости. И хорошо бы открыть в Интернете страницы этой тематики.
Шеф немного потоптался. Немного посопел.
Взвесил моё предложение и пошёл докладывать.
Шеф вернулся красный, пыхтящий. Как выяснилось — за мной.
В результате я попал в президентский люкс.
Президент сидел в кресле, держа в руке стакан с минералкой. И выражение лица было такое, словно уже обдумывал текст прошения об отставке. Не зря политические оппоненты величают его за глаза «хромой уткой», а некоторые — «убитой»…
Советники расположились кто где.
Невзрачный мужчина средних лет, который, сколько я помню, следовал за Президентом как тень, воззрился на меня пронизывающим взглядом. Сенситив. Работает.
По знаку шефа я повторил своё предложение, только более развёрнуто.
— Полагаете, использовалось ядовитое средство? — недоверчиво полюбопытствовал один из советников.
— Трудно сказать. Через вентиляционную систему в кабинет могли направить химическое соединение, которое не считается ядом, но которое способно воздействовать на психику — воздействовать в известном направлении.
— Есть такие соединения?
— Кажется, да. Я читал в газете, мельком.
— Название помните? Вещества, не газеты.
— Нет. Слишком далеко от моих занятий.
Советник взглянул на Президента, и тот махнул кистью руки, словно говоря — делайте что хотите, мне уже всё равно.
Заработали ноутбуки, со спутниковым подключением, защищённые суперкодами.
Ловкие пальцы обслуги вспорхнули над клавиатурами.
Нужные страницы нашли быстро. И нужное вещество нашли.
Советник вслух прочитал справку:
— В 2007 году учёные из Еврейского университета обнаружили «ген щедрости». И тогда же было установлено: чем ярче выражен ген AVPR 1а, тем человек щедрее. Ген воздействует на гормон вазопрессин, тот влияет на клетки мозга, провоцирует возбуждение определённых синапсов. Эти исследования
