Transgressio, произнес Глеб про себя, повторил на привычной медику латыни. Это означает «переход» и, вероятно, относится к его путешествию, а с остальным разберемся позже. Надо бы в дом вернуться, а то пришелец – в чем мать родила, хотя насчет матери есть сомнения… Но кто бы его ни родил, нельзя держать мужика голым на улице, в общественном месте! Неприлично! Слава богу, уже сумерки, ночь наступает…
Совсем успокоившись, он коснулся холодного мускулистого плеча.
– Идем домой. Тебе надо одеться. У нас не принято ходить в таком виде.
С этими словами Глеб направился к дороге. Пришелец послушно шагал следом, бормоча: «Одежда, облачение, платье, наряд… не принято в таком виде… принято в одежде…» Они быстро пересекли улицу и палисадник перед домом, Глеб распахнул дверь и втолкнул гостя в прихожую. Марина с фотографии удивленно посмотрела на голого человека и даже будто бы с неодобрением покачала головой.
– Ничего, милая, сейчас мы его приоденем, – сказал Глеб. – Комбинезон его где? Правильно, в шкафу… вот он лежит… Ну, натягивай свое платье-облачение-наряд.
Наряд в самом деле походил на черный комбинезон с разрезом от шеи до паха и болтавшимися внизу башмаками. Пришелец влез в него, не спуская взгляда с портрета Марины. Затем произнес с вопросительной интонацией:
– Женщина?
– Да. Моя жена.
– Где?
– Здесь ее нет. Умерла.
– У-мер-ла… – задумчиво повторил пришелец. – Старая?
У Глеба перехватило горло.
– Нет, совсем молодая, – выдавил он. – Умерла от болезни.
– Мы поняли, – сообщил гость. – Ты молодой и тоже мог умереть. Не-жизнь в стасисе – иллюзия, но смерть там реальна. Мы тебя извлекли/вытащили.
Вот оно что! – подумал Глеб. Значит, вытащили! И попытался уточнить:
– Кто вытащил? Ты?
– Мы.
– Каким образом?
– Есть метод. Контроль волн причинности, развоплощение возможных событий и лучевой удар, – последовал ответ.
Хмыкнув, Глеб повел его в комнату на первом этаже, где обычно занимался с больными. Кроме письменного стола с компьютером и кресла здесь находились большое зеркало, напольные весы, кушетка, пара стульев и диванчик у окна для посетителей. Стену напротив дивана занимали полки с лекарствами и нехитрым медицинским инструментом: тонометр, глюкометр, три стетоскопа и прочее в том же роде. Включив свет, Глеб внимательно осмотрел гостя, отметил, что дышит тот как положено, раз в две-три секунды, затем взял его за руку и попытался нащупать пульс. Пульса, как и прежде, не нашлось. Он покосился на тонометр, но решил, что измерять давление крови – бессмысленное дело. Какое давление, раз пульса нет?
– Ты в порядке? Я имею в виду самочувствие.
– Мы функционируем нормально. В режиме, подходящем для этого мира.
– Почему «мы»? Ты здесь один и должен упоминать себя в единственном числе.
– Неверный вывод. – Подумав, пришелец добавил: – Если желаешь, способ личного упоминания будет изменен.
– Да, желаю. А заодно хотелось бы узнать твое имя.
– Защитник.
– И кого ты защищаешь?
– Тебя. Человеческое существо Глеба Соболева.
«Имя знает и фамилию, – подумал Глеб. – Можно сказать, большое внимание со стороны космических сил! Только почему? Вдруг я внебрачный сын императора Галактики? Законный наследник разбит паркинсоном и впал в слабоумие, так что мой черед присесть на трон…»
Он усмехнулся и хотел спросить, кого же ему опасаться, но вспомнил про башню, про роботов с пальцами-клинками, про свое странное умоисступление, и решил, что этот вопрос подождет. Наверняка у папы-императора полно врагов, хитрых интриганов, так что принцу-бастарду и впрямь нужна защита.
– Защитник – это функция, – промолвил Глеб. – Я врач, но может быть много врачей, много защитников. А врач Глеб Соболев – один. По крайней мере, в этом городе.
– Концепция имени нам… мне непривычна, – отозвался Защитник. – Но мы… я… действую в рамках культурной среды. Мне необходимо имя?
– Да.
Взгляд гостя заметался по комнате. Нет, не так – он осматривал помещение быстро, но очень сосредоточенно, задерживаясь на каждом предмете: стол, компьютер, кушетка, полки с аптечкой, флаконы, упаковки лекарств, банки с витаминами, мази и бальзамы… Все это было расставлено в строгом порядке: нитроминт, предуктал, моночинкве, целая коллекция сердечных препаратов; хинаприл, коринфар и прочее, что нужно при артериальной гипертензии; кетонал, феброфид, напроксен и два десятка гелей, какими пользуют больных с подагрой и артритом. Еще – средства от гриппа и простуды, от изжоги и ангины, от аллергии, диареи и мигрени, капли от насморка, снотворное и – отдельно, в крохотном сейфе под замком – кое-какие нейролептики. Вряд ли гость нуждался в чем-то из этого набора, но взирал на коробки и банки с большим вниманием.
Наконец он произнес:
– Йокс!
– Что – йокс? – не понял Глеб.
– Я выбрал имя. Меня зовут Йокс.
Глеб направился к полкам, снял флакончик с яркой надписью, покачал его в ладони. Чешский препарат, едкий спрей на основе йода, которым санируют полость рта и горло… На вкус, скажем прямо, не подарок, но звучит энергично… Йокс! Ладно, пусть будет Йокс. Все же лучше, чем пурген.
– Поздравляю, имя у тебя есть, – промолвил он. – Теперь скажи, откуда ты явился?
Йокс вроде бы впал в задумчивость. Утверждать это с определенностью было тяжело – никаких эмоций на его физиономии не замечалось. Размышлял он с минуту, потом произнес:
– Объяснять/информировать долгий процесс. Не хватает терминов. Необходимо подбирать.
– Ладно! Подберешь и после расскажешь. – Глеб махнул рукой. – Я так понимаю, что защищать ты должен только меня. Почему? Я больше других нуждаюсь в защите?
– Да. Ценная особь. Уникальная, – пояснил пришелец.
– Приятно слышать, – отозвался Глеб, осматривая себя в зеркале. Ничего уникального или ценного он там не обнаружил и, вздохнув, сказал: – Знаешь, я ведь врач, работаю в госпитале, встречаюсь со множеством людей. Иногда хожу куда-то… в магазин, в кафе, на рынок, когда нужны продукты… И что же, ты всюду будешь со мной?
– Всюду, – подтвердил Йокс. – Всюду и везде защищать/охранять.
Представив, как пришелец в черном комбинезоне повсюду таскается за ним, Глеб содрогнулся.
– Значит, везде! Но это… хмм… затруднительно. Тебя не пустят в операционную, да и на улице ты будешь привлекать внимание.
– Разве я не похож на человека?
– Только внешне. Человек – это еще и манера поведения, мимика, одежда, речь и многое другое. Среди людей ты будешь выглядеть очень странно.
– Те, кто послал меня, не ошибаются: я выгляжу как разумное существо, обитающее в кислородно- азотной среде, – заявил Йокс. – Однако мне следует адаптироваться к вашему поведенческому стереотипу. Я буду наблюдать и спрашивать.
– Хорошая мысль, – согласился Глеб. – А пока сиди в доме и смотри телевизор.
– Неприемлемо. Я должен находиться рядом с тобой.
– В таком виде? – Глеб оглядел его комбинезон и тяжелые башмаки. Экзотическое одеяние для летнего
