Я услышал отдаленный шум, напоминающий последний вздох умирающего.
— Алло, вы меня слышите?
«Покойник» опять вздохнул и потом почти шепотом ответил:
— Этого не может быть. Поверьте, я не…
— У меня была в точности такая же реакция. Не может быть, чтобы мой сосед, владелец овощного магазина… Я хочу сказать, что мы оба знаем… Я вполне вас понимаю, в конце концов, мы все живые люди, и то, что вас время от времени посещают женщины, — это дело житейское.
— Ну… да… хм…
— Можете ничего не объяснять. Будьте уверены, я никому не скажу ни слова, насколько позволят обстоятельства.
— Спасибо, господин Каянкая, поверьте, мне крайне неприятно.
Каянкая… Подумать только, он без запинки выговорил мое имя. Я представил себе, сколько трудов стоило ему все эти годы коверкать мое имя.
— Да что вы, какие пустяки! Наверняка все скоро выяснится и окажется чистым недоразумением. Но прежде чем это произойдет, я вынужден просить вас об одной услуге. Внимательно проследите, кто ошивается вокруг нашего дома. Особенно по ночам. Насколько я знаю этих типов, они способны подложить вам бомбу в квартиру, взорвать магазин или подослать команду боевиков. С ними шутки плохи: оставишь синяк на их девчонке, будешь на всю оставшуюся жизнь прикован к инвалидной коляске.
— Но я не оставлял ни на ком ни единого синяка, — вдруг взорвался он. — Я даже… — Он в панике даже поперхнулся. — Ничего такого я себе не позволял. Вы понимаете? Все было нормально, я всегда предохранялся. А иногда мы просто болтали, без всяких глупостей.
Вон как он заговорил! Музыка на полную катушку, стоны такие, что сотрясался весь дом, а они, видите ли, просто болтали.
— Я же сказал вам, все выяснится. Только обещайте…
— Все, что угодно, господин Каянкая. Я вам так благодарен.
— Ерунда. Само собой разумеется. Только настоятельно прошу вас об одном: сразу же звоните мне в любое время дня и ночи, если заметите незнакомца в вашей лавке или у дверей дома. Но что-то подсказывает мне, что скорее всего он появится в дверях дома, чем в вашем магазине.
— А может, сразу позвонить в полицию?
— Вы не знаете нашу полицию? Пока они приедут, вас уже превратят в калеку, а эта братва будет уже в Узбекистане или еще где-нибудь у черта на рогах. Я уж не говорю о тех вопросах, которые они могут вам задать. Наша полиция ведь не отличается хорошими манерами — наорут, еще не переступив порога, начнут расспрашивать, чем вы там занимались с русскими девчонками. Представляете, в самый разгар романтического свидания…
Снова мертвая тишина в трубке.
— В общем, сразу звоните мне, а я уж знаю, как с ними разговаривать. И ничего не бойтесь.
Он промямлил еще что-то в том смысле, что ничего не понимает, а я дал ему указание сварить побольше кофе на предстоящую ночь, и на том мы закончили наш разговор. Что касается меня и Лейлы, то сегодня мы могли спокойно выспаться.
Вскоре раздался звонок в дверь дома. Выглянув из окна и убедившись, что это не толстогубый гессенец и не напудренный киллер, я открыл дверь, потом поставил на столик перед софой бутылку минеральной воды для Лейлы, себе налил водки и попытался составить план на завтрашний день.
В субботу прибывает хорватская делегация, и, если Звонко меня не обманул, в ее составе с большой долей вероятности должен быть хорват, глава «Армии здравого смысла». А до этого мне предстояло выяснить, где должен состояться ужин, для которого дядя Звонко закупил партию мясного филе. Уютное застолье с участием всех руководящих членов банды — более подходящего случая для того, чтобы нагрянуть с албанцем и его головорезами, трудно было себе представить. Теперь оставалось решить, что я могу сделать для своей новой клиентки. Чтобы не поставить под угрозу налет на делегацию, я должен был в течение ближайших дней залечь на дно. Пусть Аренс думает, что разгром офиса заставил меня выйти из игры. Это также освобождало меня от необходимости проведения операции обмена детектива на мать клиентки. Итак, для Лейлы я могу сделать только одно: выяснить, действительно ли ее мать находится у Аренса и добровольно ли, поскольку, по словам фрау Шмитцбауэр, она была шлюхой, которая прибрала к рукам часть «поборов» Аренса, или вынужденно. По-видимому, ее нрав не сильно отличался от характера дочери, поэтому Аренс вынужден был держать женщину в узде, то есть где-нибудь в подвале, а изредка брать ее на «сафари».
Я сделал глоток и закурил. Мысль о том, что мать Лейлы с воскресенья находится в сексуальном рабстве у Аренса, была мне неприятна. Добросовестный полицейский мог задержать ее разве что за езду без водительских прав или другое нарушение правил дорожного движения. А что, если Аренс держит ее взаперти и она просто не в состоянии вырваться из его лап? Что я мог предпринять в таком случае? Оставить все как есть до следующей субботы? Господи, и вся эта морока только из-за того, что мне, по недоразумению, пришлось хлопнуть двух отморозков, которые сейчас кормят червей в пригородном лесу.
Дверь из ванной комнаты приоткрылась, и появилась — кто бы вы думали? — одалиска, исполняющая танец живота. На Лейле была короткая белая блуза с пышными расписными цветами, шелковые шаровары золотистого цвета, перевязанные поясом, на котором побренькивали золотые монеты, и мягкие восточные туфли с ярким вышитым узором. Пояс с монетами свободно прилегал к голым бедрам, опускаясь вперед в виде буквы «V». Когда Лейла двигала бедрами, монеты позвякивали и четко вырисовывался угол между ее ногами.
Что это могло означать? Намек на мою экзотическую родину? Или это была детская игра, маскарад? А может быть, Лейла пыталась меня соблазнить? Она вышла на цыпочках, робко переставляя ноги и испытующе глядя на меня.
— Черт побери! — Я дружески посмотрел на нее. — Я вижу, у тебя большие планы на вечер?
— Планы?
— Ты собралась на вечеринку потанцевать или еще куда-то?
Она остановилась, глядя на меня как на идиота, потом посмотрела куда-то сквозь меня, ленивой походкой, опустив плечи, прошла к софе и плюхнулась на подушки.
— Ужинать будем?
— Да, будем.
Интересно, на что она рассчитывала — на гром аплодисментов с моей стороны? Для чего устроила весь этот спектакль? Наверное, общаясь со своими наставниками-евангелистами в интернате, она считала, что в стране «мерседесов» достаточно надеть на себя экзотические тряпки, чтобы произвести фурор. Или это была чисто детская выходка. Во всяком случае, так я расценил странный поступок Лейлы. Возможно, я чего-то не понял.
— Лично я с сегодняшнего утра ничего не ел, и, насколько мне известно, ты тоже. Во всяком случае, после обеда.
Я положил на ее тарелку еду и, несмотря на полное равнодушие Лейлы к еде, пожелал ей приятного аппетита. Возможно, она просто не хотела есть? Или не любила мясо в горшочке? А может быть, девчонки в ее возрасте слишком следят за фигурой? Во всяком случае, ужин на двоих превратился в малоприятный прием пиши.
— Что, нет аппетита? — спросил я, съев несколько ложек.
Лейла сидела откинувшись назад и выставив вперед босые ноги и теребила в руках какую-то соломинку. Не глядя мне в лицо, она промямлила:
— Аппетита?
— Ну ты не голодна? Есть не хочешь?
— Пахнет, как в интернате.
— Значит, у вас не такой уж плохой интернат.
Мой голос показался мне похожим на нравоучительные интонации ведущих детских телепередач, которые я иногда слышал, находясь днем дома после тяжелого похмелья. Я тогда спрашивал себя, неужто есть люди старше трех лет, которые могут серьезно воспринимать таких противных ведущих.
