эсминцы и в делегации требовался человек, знакомый с Рузвельтом, принц Бертиль снова был на посту; возможность купить корабли Швеция получила, правда они оказались слишком большими и старыми.
После войны принц подумывал стать бизнесменом и жениться, хоть и утратил бы в результате место в королевской семье, но старший брат погиб в авиакатастрофе, в запасе оставались только немощные и глухие старики — принцы Карл, Евгений да Вильгельм, — и лояльный, как всегда, принц Бертиль снова исполнил свой долг. Тридцать лет он откладывал свадьбу, оставаясь замом главы государства и коммивояжером по делам королевской популярности. Шведские промышленники-экспортеры полюбили его. Имея в багаже королевскую особу, откроешь любую дверь, а этот принц был человек открытый, жизнерадостный, one of the boys[176], и без необходимости в дела не вмешивался.
До Бертиля председателем Центрального спортивного союза был кронпринц Густав Адольф, а затем — брат Густав Адольф. Когда в 1947-м тот погиб и Союзу потребовалась новая королевская особа — что сделал Берра? Берра выручил, занял сей пост.
Хотя времена изменились и даже выборы принца не проходили без обсуждения. Легендарный вермландский богатырь Карл Альберт Андерсон[177], председатель Стокгольмского муниципалитета, высказался против принца Бертиля, вполне корректно заметив, что принц, как известно, усердно разъезжает по свету и, вероятно, не всегда будет под рукой. На что принц ответил, что его тем не менее разыскать легче, чем самого Карла Альберта. Принца избрали (ясное дело!), и оба господина со временем подружились.
В конце концов племянник стал королем и вступил в брак; тот самый племянник, ради которого принц Бертиль откладывал собственное семейное счастье, а ведь можно себе представить, что подруга принца три десятка лет твердила, что пора идти к священнику. Берра и тут исполнил свой долг.
Родился он в 1912 году и был предпоследним сыном тогдашнего кронпринца Густава Адольфа, а восьмилетним ребенком остался без матери. В Лундсбергской школе в дисциплинах, требовавших зубрежки, не блистал, в частности по причине легастении, которой страдал наравне со старшим братом Густавом Адольфом и племянником Е. В. К. XVI Г., хотя, сдается, у Бертиля сей изъян был выражен куда слабее. «Я был лентяем, украдкой курил и частенько получал по поведению посредственные оценки», — рассказывал он.
С книжной премудростью Бертиль не очень ладил, зато достиг больших успехов в двух других областях — в спорте и автомобилях. На юношеских фотографиях мы видим хорошо сложенного молодого мужчину, что называется, «спортивного типа». В своей возрастной группе он установил национальный конькобежный рекорд на дистанции 500 м, прыгал с места на 153 см в высоту и на 313 см в длину — ныне эти виды прыжков почти забыты, но в высоту он всего на Зсм не дотянул до национального рекорда, так утверждал сам принц, а старые спортсмены имеют право на подобные утверждения, говоря, что нынешние спортсмены лишь благодаря лучшему снаряжению показывают более высокие результаты, чем герои прошлого. «Кстати, на тренировках я брал и сто пятьдесят восемь, — отмечал принц с законной гордостью и честно добавлял: — Тренировка и соревнования, конечно, вещи разные».
Принц всегда был честным парнем.
Интерес к автомобильному спорту проявился, когда ему было всего одиннадцать и он впервые проехал на машине — дедовом «роллс-ройсе» выпуска 1914 года — по дворцовому парку в Софиеру. По частной территории. В пятнадцать лет он практиковался в мастерских Тулина в Ландскруне, в ту пору это были крупнейшие фабрики в стране. Потихоньку от отца участвовал в гонках на континенте под именем «мсье Адриан», ни много ни мало четырнадцать раз, на «бугатти». Первым его автомобилем был «обёрн- кабриолет», с той поры машин у него перебывало десятков пять — еще в 1962-м он добрался до тридцати. В том числе и «порше», и «Мерседесы-300SL», и «альфа-ромео», и даже «фольксваген» (!) 1951 года; ну а в тридцатые годы «бугатти». Количество, конечно, большое, но ведь он, понятно, иной раз получал машины в подарок. Не следует недооценивать рекламную ценность многочисленных фото принца возле того или иного автомобиля.
В 1960-е годы двор робел вопросов насчет таких подарков и твердил, что «большинство автомобилей королевские особы покупают себе сами»; однако еще в 1955-м принц Бертиль чистосердечно признался: «Черт возьми, пиши: бо?льшую часть я получал от фабрик. Не то народ решит, будто я все свои деньги спускаю в автосалонах». Тогда его фаворитами были «астон-мартин» и «порше», вызывавшие у него «детский восторг».
Привычка «переименовывать принцев» в народе не умирает, и услужливая пресса, разумеется, наградила Бертиля прозвищем «автомобилист», а когда после кончины брата Густава Адольфа Бертиль занял его место в спортивном мире, именовали его чаще всего «принц-спортсмен».
Не столь известно, что именно Бертиль первым из Бернадотов был приговорен к уплате денежного штрафа. Обычно считают, что эта «честь» выпала в 1950-е годы Сибилле с ее пренебрежением к железнодорожным шлагбаумам, но дело в том, что одно трагическое происшествие, случившееся в 1920-е годы, пресса позднее обходила молчанием, причем в этом пункте молчание прессы было куда последовательнее, нежели пресловутая и, по правде сказать, далеко не стопроцентная секретность касательно Лилиан Крейг, спутницы жизни принца Бертиля.
В 1928 году его оштрафовали на 500 крон за незаконное вождение: шестнадцатилетний принц имел права только на вождение мотоцикла, однако вел автомобиль во время поездки в Вермланд из Лундсбергской школы. Товарищ, который был сыном владельца автомобиля и имел шоферские права, но пустил принца за руль, отделался штрафом в 300 крон. За этими приговорами стоял несчастный случай со смертельным исходом, подробно освещенный в тогдашних газетах. Лето в тот год выдалось дождливое, состояние шоссе было никудышное, и на крутом спуске Бертиль не справился с управлением, машина сошла с дороги и перевернулась, в результате четверо из шестерых юнцов, в том числе принц Бертиль, оказались зажаты под ней. Восемнадцатилетний Карл Эдвард Термениус скончался от полученных травм, остальные отделались легкими повреждениями.
Отец принца Бертиля, кронпринц Густав Адольф, лично приехал в Лундсберг и указал «губернскому прокурору, как важно провести дознание обычным порядком, не принимая во внимание, что за рулем сидел принц Бертиль». По-видимому, с самого начала остальные парни заявили, что погибший, который сидел рядом с принцем, изрядно виноват в аварии. Судя по отчету дознавателей, погибший правой рукой схватил принца Бертиля за плечо, когда машину повело в правый кювет, а левой рукой дернул руль, отчего автомобиль резко бросило влево, и он сошел с дороги. Первое впечатление — попытка выгородить принца, однако даже брат погибшего подтвердил, что обстояло именно так, а это значительно повышает доверие к изложенной версии.
Принц Бертиль не единственный, кто угодил в канаву по причине неумелого вождения. Спустя семьдесят лет это событие любопытно, в частности, тем, что впоследствии нет никаких сообщений об автомобильных авариях с участием принца Бертиля, хотя он все время разъезжает по Швеции, по континенту и даже по гоночным трассам. В 1932-м его «обёрн» с номером «А 12» потерял на стокгольмской Свеавеген заднее колесо, но без каких-либо серьезных последствий. О принце Бертиле нет таких сообщений, как о принце Вильгельме с его бесконечными авариями, столкновениями и заносами, или о принцессе Сибилле с ее мелкими столкновениями, или о датском королевском семействе, которое регулярно попадает в канавы. Но еще любопытнее, что о той аварии больше никогда в прессе не упоминали, по всей видимости, о ней начисто забыли. Копаясь в архивах, автор этой книги отыскал лишь газетные статьи, относящиеся непосредственно ко времени аварии. А позднее обнаружил рассказ о данном несчастном случае в скромной и честной биографии «Принц Бертиль» (1992), написанной Фабианом ав Петерсенс; должно быть, впервые за шестьдесят четыре года там шла речь о несчастном случае со смертельным исходом на крутой вермландской дороге. В своих надиктованных «мемуарах» («Принц Бертиль рассказывает») принц не упоминает о трагическом инциденте, и это вполне понятно. Против многих десятилетий молчания, окружающего аварию 1928 года, возразить нечего; хорошо, что замешанность подростка в трагическом инциденте не омрачила его взрослую жизнь. Но когда сегодня пишешь историю восьмидесятилетнего народного любимца, принца-автомобилиста, эта авария добавляет довольно важный штрих к его портрету.
После школы принц проходил военное обучение на флоте. Он хотел стать летчиком, но разрешения не получил. Начальную подготовку прошел на паруснике, военном бриге «Фалькен» (старое название
