Когда я рассказал о своих мучениях и мытарствах Петровичу -
тоже слесарю из нашего ПРЭО, то он посоветовал мне заняться
сексом или кончить пить. Пробовал. Ничего не помогает. Если бро-
саешь пить, то на баб уже не тянет, а если завязываешь с женщина-
ми, то можно просто спиться. Вот и получается, что надо занимать-
ся чем-то другим. Детьми заниматься мне не надо, т.к. всю жизнь
ими не занимался, а они выросли и в жизни теперь преуспевают.
5
Жена моя - Катенька - на самофинансировании и хозрасчете. Моло-
дец, еще и мне нет-нет, да и поможет. Вот и выходит, что кроме пи-
сательства у меня выбора больше-то и не было. Сейчас все пишут.
Пишут ведь не только в туалетах и на заборах?
Помню, попал я как-то в милицию, по-пьянке, и заставили ме-
ня написать на работе объяснительную. Написал, а начальник и го-
ворит:
-
Да, Зяма, ты прямо как писатель. Складно врешь!
Ну, писатель, не писатель, а слова эти мне в душу запали
крепко, т.к. был я тогда почти трезвым. С той поры и пишу. Даже
когда нет сил, заставляю себя и уж три-четыре главы за вечер 'вы-
даю' легко.
*****
Парадоксы мужской и женской психологии
Знакомство с Монзиковым
Было воскресное утро, ярко светило солнце, стояла обычная
июльская жара. Дома делать было нечего, т.к. еще в пятницу моя
Катерина уехала к мамочке. Она застукала меня с Петровичем во
время распития второй бутылки спирта Рояля по случаю 300-летия
граненого стакана. Вообще пятница - день тяжелый. Впереди два
выходных, и, что делать с такой уймой времени - я даже не знаю.
Обычно, по выходным, я хожу в гости к новым русским на слож-
ные ремонты, после которых можно неплохо отдохнуть с тем же
Петровичем, например, или купить чего-нибудь жене, детям. Но
чаще получается, что выходные превращаются в отходные с опо-
хмелением и подготовкой к новой трудовой пятидневке.
И вот, в тяжелые для моего организма часы, трезвый, гладко
выбритый, с отягощенным двумя бутербродами с докторской кол-
басой желудком, я сидел на берегу озера и вяло созерцал купание
дачников в двадцатиградусной мутно-зеленой луже, ежегодно цве-
тущей в такую погоду.
Вдруг к скамейке, на которой я сидел, где рядом со мной ле-
жала чья-то одежда, подошел мужчина среднего роста в мятых
брюках и в рваной белой рубашке с закатанными чуть ниже локтя
рукавами. С виду - вроде бы обычная хронь - на руках и безобразно
6
волосатой груди были видны наколки. Но что-то сильно контрасти-
ровало в нем.
-
Можно? - спросил с легким раздражением мой незнакомец и,
не дождавшись ответа, лихо сдвинул в одну большую кучу, акку-
ратно разложенную на скамейке одежду.
Опустив свой непропорционально
