Сама не ведая этого, Юля затронула очень болезненную для директора тему. С некоторых пор та начала сотрудничать с некой фирмой, подыскивающей детей на экспорт. Бездетные иностранцы платили большие деньги за усыновление детей, и директор считала это хорошим бизнесом — дети попадали в благополучные семьи, их приёмные родители обретали детей, а она неплохо на этом зарабатывала. Американская супружеская пара выбрала кудрявого и очень милого мальчика Серёжу, а его сестру брать не захотела — им нужен был только один ребёнок и обязательно мальчик.
Кроме того, имелся ещё один скользкий момент. У директора существовала договоренность с некоторыми девочками из старшей группы об оказании сексуальных услуг за приличную плату её знакомым. Директор брала себе всего лишь сорок процентов от сумм, которые бизнесмены платили за плотские утехи. Остальные деньги она честно отдавала девочкам. С появлением здесь Юли, директор, ничего не зная о её прошлом, начала присматриваться к ней с намерением сделать ей такое же предложение. Как было записано в личном деле, родители девочки умерли, и она осталась одна. Лишенные родителей девочки удобны тем, что при их использовании риск разоблачения невелик. Им некому пожаловаться, им никто не поверит и ими никто не интересуется. Неблагополучные родители могут когда—нибудь протрезветь, и поинтересоваться жизнью ребенка в детском доме. А когда родителей нет, то и поинтересоваться некому.
Но когда Юля пришла к ней с разговорами о Сереже и его сестричке, директор поняла, что та принадлежит к правдоискателям, из—за чего сама по себе представляет значительную опасность. Бунтари и правдоискатели всегда мешают спокойно жить, и если такая завелась у неё в детдоме, то от неё необходимо срочно избавляться. Иначе будет здесь всё выведывать, высматривать, вынюхивать, и ещё узнает, не дай Бог, о договоре со старшими девочками! Она порадовалась, что не полезла к Юле с предложениями о сексуальных услугах и решила создать ей такие условия, чтобы та сама сбежала отсюда, так как для отказа от её услуг нужны серьёзные причины — ведь девчонка работает в рамках благотворительной акции и совершенно бесплатно.
Между тем, не понимая, почему так резко изменилось к ней отношение, Юля очень переживала и плакала по вечерам, оставшись одна. Было жалко не только себя, но и Серёжину сестричку, и она решила пойти к Грузнову посоветоваться, что делать. Отпросившись утром у воспитательницы группы, она пришла в управление гормилиции, но в бюро пропусков потребовали предъявить документы. Она их не имела, и её не пропустили, поэтому Юля пошла в компанию 'Сибкомпроминвест', надеясь разыскать там девушку, которая устраивала её в детский дом.
Но и здесь на проходной стояли охранники, а Юля не могла назвать ни имени девушки, к которой хочет пройти, ни номер кабинета, где та сидит, и её тоже не пропустили. Она уже собралась уходить, как увидела, что по лестнице спускается мужчина, к которому они с Грузновым приходили. Она его хорошо запомнила, и решила, что он тоже должен был её запомнить, поэтому рванулась к нему, но её схватили крепкие руки охранника. Шум привлёк внимание Самохина, который узнал девочку и отвёл к Вале Пановой.
Та сидела в приёмной за своим столом и рисовала на листе бумаги чёртиков. Она закончила почти все организационные мероприятия, связанные со свадьбой Зои и Мельникова. Из—за своей занятости Зоя не могла этим заниматься, и сбросила на Валю все заботы по подготовке свадьбы, вплоть до составления меню и планирования размещения гостей за столиками. Составить меню для ста двадцати человек, да ещё и рассадить их — непросто, и Валя несколько раз переделывала план размещения гостей. Зоя хотела видеть её своей свидетельницей, но та отказалась и вообще раздумывала, стоит ли ей идти на свадьбу к подруге, с которой ещё совсем недавно строили планы совместной свадьбы двух пар: Зои с Мельниковым и её с Матюшиным.
Валя часто ходила на его могилу, приносила цветы и плакала. Однажды на кладбище она встретила мать Славы Миронова, могила которого находилась рядом с Лёшиной. Славина мать принесла водки и немного закуски — в этот день Славику, будь он жив, исполнилось бы двадцать шесть лет. Они вместе выпили за него, потом за Лёшу, и Вале стало немного легче. С тех пор Валя приходила на могилу к Лёше со стограммовой бутылочкой водки, и ей становилось немного легче, когда она выпивала половину, а иногда и целую. Но однажды Зоя услышала запах спиртного и страшно ругала её. Но могла ли Зоя с высоты своего счастья понять её трагедию?
Валя выплакала весь запас имевшихся у неё слёз и теперь приходила к своему Лёше с сухими глазами, но с такой же бутылочкой. Отношения между Зоей и Валей стали напряженными, но Валя не обращала на это внимания — счастливые люди не могут понять горе других людей.
Валя чертила чёртиков и думала: покупать ли сегодня бутылочку или идти к Лёше без неё, когда зашедший в приёмную Самохин привёл с собой девочку. Валя вспомнила, что недавно её приходил Грузнов, парень из уголовного розыска, чем—то напомнивший ей Лёшу Матюшина. Может взглядом, может ещё чем—то — ведь Лёха перед поступлением на работу в их компанию служил в ОМОН'е, и ушёл оттуда из—за малой зарплаты.
При первой встрече Валю очень тронула трагедия этой девочки, и она устроила её в детский дом. Не раз хотела узнать, как там ей живётся, но всё как—то недосуг. Сейчас она внимательно выслушала Юлю и задумалась. Проблему со школой, по мнению Вали, решить будет несложно, ведь ещё действует закон о всеобщем среднем образовании. Но не лучше ли устроить девочку в педагогический техникум, если ей нравится возиться с малышами? А вот как быть с маленьким мальчиком и его сестрёнкой, Валя не знала и пошла за консультацией к юристу компании Юрию Константиновичу. Тому было уже лет за семьдесят, но Зоя держала его потому, что он каким—то шестым чувством чувствовал крючки в договорах и, в свою очередь, сам мог так сформулировать пункты договора, что потом в арбитраже только руками разводили.
Юрий Константинович остро реагировал на погоду — то она сырая и дождливая, то она снежная и холодная, то она жаркая и сухая, и часто не приходил на работу, поэтому Валя возила материалы ему домой. В особых случаях, когда было необходимо его присутствие, Зоя посылала за ним машину, но сегодня он удостоил фирму своим посещением, потому что не имел претензий к погоде.
Однако ничего определенного ответить по проблеме, с которой пришла к нему Валя, Юрий Константинович не мог и пояснил, что специализируется в совершенно другой области юриспруденции.
— Понимаете, Валюша, я не знаком с законодательными актами об усыновлении детей. Есть жилищное законодательство, есть трудовое, есть уголовное, гражданское процессуальное и т.д., — пояснил он. — Когда у вас болит зуб, и вы приходите к окулисту, он может вам чем—то помочь?
Она ушла от него озадаченная и решила связаться с парнем из уголовного розыска, который впервые привёл Юлю. Номер телефона узнала у Самохина и позвонила Грузнову. Тот находился на рабочем месте и работал над материалами по очередному преступлению. Вчера вечером собаки, которых выгуливали в лесу хозяева, раскопали труп человека. Патологоанатомы установили, что у него вырезаны обе почки и забрано много крови. Именно забрано, а не потеряно, и почки вырезаны аккуратно — чувствовалось, оперировал опытный хирург. Всё указывало на то, что речь идёт о торговцах человеческими органами и поставках донорской крови.
Глухарей или висяков, как на милицейском сленге называются нераскрытые дела, становилось всё больше и больше, а людей для их раскрытия не хватало. Хотя Грузнову добавили ещё одну звёздочку, и он стал капитаном, заняв место покойного Чернова, но подчиненных у него в отделении больше не стало — два практиканта и трое оперов. С раскрытием тяжких преступлений дела обстоят плохо, показатели ни к чёрту, эффективность работы низкая. Да и что могла сделать их группа с таким объемом работы?
Встречались, конечно, и простые дела, которые раскрывались мгновенно. За минувшие сутки зарегистрировано три бытовых убийства и одно самоубийство. Армейский офицер, отвозивший документы в Москву, неожиданно вернулся из командировки на день раньше и поехал сразу же не в комендатуру, а домой, где застал жену, развлекающуюся с двумя неизвестными ему мужчинами. Жена, мелькнув голым задом, с визгом скрылась в спальне и нырнула под одеяло, а оба голых мужика, прикрывая половые органы руками, оторопело стояли посреди комнаты.
Не владея собой, офицер выхватил табельное оружие, и в квартире стало четыре трупа — после убийства присутствующих, он пустил себе пулю в лоб. Горестно завывала его жена, когда, вернувшись с работы, увидела эту картину. В истерике рвала на себе волосы и проклинала себя за то, что дала ключ
