государство, когда они проникли во все поры власти.
Пока есть деньги, пока не все спустил, можно создать небольшую фирму. Строительную или какую—нибудь другую. Только нужна крыша, иначе криминал задавит, и ничего с этим не поделаешь. Будешь вкалывать как вол, и кормить 'нормальных пацанов'. Но и крыше тоже придётся отстегивать, от этого никуда не деться.
Грачев вздохнул и перевел взгляд в сад, где Надя с Машей ловили Кирилла, убегающего от них с хохотом.
— Кирилл, бегом ко мне! — командным голосом крикнул Михаил и малыш, остановившись как вкопанный, растеряно повернулся к нему.
— Я же тебе сказал: бегом! — повторил и Михаил, и Кирилл покорно побрел к нему.
Надя остановилась и изумленно смотрела то на Михаила, то на Кирилла.
— Дядя Миша, скажите ему, пожалуйста, чтобы слушался маму. Никакого сладу с ним нет! — по взрослому серьёзно попросила шестилетняя Маша.
Новоселье Михаил и Надя отмечали вечером в саду в уютной беседке. Уже спали дети, ушла спать и Маргарита Яковлевна, хозяйка дома, угостив их свои домашним темно—красным вином. Они сидели при свечах за столом, уставленной различной снедью, купленной Михаилом на вечернем рынке.
— На ночь нельзя есть так много, — запротестовала Надя, окидывая взглядом стол, заставленный закусками. Однако, попробовав вкусное, но крепкое вино, согласилась, что закусывать необходимо, а то можно опьянеть.
— Сегодня так и не успела оформить в санатории свои курсовки. Придется завтра с раннего утра бегать. И ещё мне сказали, что все анализы придется здесь повторить, потому что санаторные врачи не верят нашим, — поделилась она своими невзгодами и Михаил предложил помочь ей своими анализами.
— Как это помочь анализами? — захохотала Надя.
От выпитого вина у неё слегка кружилась голова, но настроение было веселым. Михаил казался ей хорошим, свойским парнем. И главное, вел себя достойно и не лез к ней ни с поцелуями, ни с объятиями. Удивительно, но Кирилл слушался его и без всяких возражений выполнял, что тот ему говорил. Скорее всего, он педагог, раз так умеет взаимодействовать с детьми.
— Миша, а кто вы по профессии? — спросила она.
— Вообще—то я бывший офицер. Окончил высшее военное командное училище внутренних войск МВД. Но несколько лет назад демобилизовался и работал в одной инвестиционной компании. Недавно она обанкротилась и я сейчас пока безработный.
Насчет инвестиционной компании он соврал, не моргнув глазом, будучи уверенным, что она тоже, как и он, не имеет понятия о том, чем такие компании занимаются. Но звучит солидно.
— Я тоже опасаюсь, что скоро стану безработной, — вздохнула Надя. — Работаю в конструкторско— технологическом бюро на заводе. Но заказов нет, и поговаривают о близком сокращении. А я, кроме чертежей, ничего делать не умею. Перспектива увольнения меня жутко страшит.
— Но в Екатеринбурге ведь ни один завод. Найдёте себе работу.
— А вы тоже из Екатеринбурга?
— Нет, я из Москвы.
— Так вы москвич? А как на вокзале в Екатеринбурге оказались?
— Проездом. Возвращался от родственников. Надя, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на 'ты', — предложил Михаил, и она согласилась. Но целоваться в губы наотрез отказалась.
— Мы с вами едва знакомы, — аргументировала она, и он не настаивал, почувствовав, что этим может испортить налаживающийся контакт.
От выпитого вина у неё горели щеки, и он губами ощутил исходящий от них жар и нежность кожи.
— Теперь вы меня. Таков регламент, — потребовал он, и она рассмеялась.
— Причем здесь регламент? Мы же не на собрании.
Обступившая их темнота сада, ночная тишина, тонкие запахи сада и колеблющиеся языки трех свечей, освещавших грубо сколоченный из досок стол, создавали особую доверительную обстановку. Она прикоснулась к его щеке губами, и он ощутил их мягкость.
— Миша, а ты не мог бы мне помочь с поисками двоюродной сестры, — спросила Надя, и по её, слегка заплетающемуся языку, он понял, что она опьянела.
Сломить сопротивление пьяной женщины несложно, и с другой женщиной он, возможно, так бы и поступил. Хотя другая, может быть, и не подумала бы сопротивляться. Или даже сама проявила бы активность — встречаются такие женщины, которые не слишком церемонятся с мужчинами, когда подопьют.
— Если тебе нужна двоюродная сестра, то могу с этим помочь. У меня их несколько. Ты сколько возьмешь себе? — засмеялся он.
— Издеваешься надо мною?
Она шутливо дала ему подзатыльник и он, перехватив её руку, поцеловал ладошку.
— Миша, я серьёзно говорю. Если у тебя имеются связи в МВД, то, может быть, ты мне поможешь? У меня есть двоюродная сестра, которую никогда не видела. Я нашла даже детский дом в Мурманской области, в котором она воспитывалась. Но после окончания школы все следы теряются. Куда только не обращалась, но никакой информации нет. Как это может быть, чтобы человек бесследно исчез вместе со всей информацией о нём?
— Возможно, твоя сестра работает в разведке, вот и засекретили о ней всю информацию, — пожав плечами, усмехнулся Михаил, и Надя ладошкой закрыла ему рот.
— Прекрати надо мною смеяться! Я своей бабушке, когда она лежала при смерти, пообещала обязательно разыскать Анюту. Мне очень надо, понимаешь? И ты мне помоги в этом.
— А где её родители? Как она оказалась в детском доме?
— Её родителей арестовали в конце 1973 года за участие в диссидентском движении. И за то, что распространяли самиздатовскую литературу. Был, оказывается, такой бюллетень правозащитников 'Хроника текущих событий' [22]. Дядю Володю, родного брата моей мамы, посадили, а его жену отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Там она протянула недолго, действительно сошла с ума и вскоре умерла. Тамошние врачи умели лечить! А дядя отсидел семь лет, и его выпустили. Но в поезде, когда возвращался из лагеря домой в Москву, простудился и умер от оттёка легкого.
Михаил налил бокалы.
— Надюша, давай не будем о грустном. Выпьем за то, чтобы мы нашли твою двоюродную сестру. Если она жива, мы обязательно её разыщем.
— Я уже почти пьяная, мне больше нельзя, — попробовала отказаться Надя, но он уже протягивал ей бокал и она, вздохнув, взяла его.
Они выпили, и он крепко поцеловал её в губы. Она не отстранилась и, поправив прядь волос, спадающую на лоб, задумчиво произнесла:
— Представляешь, я её ни разу не видела. Ей должно быть сейчас 23 года.
Он снова хотел её поцеловать, но она пальцем отвела его голову в сторону.
— Я даже знаю, как её теперь зовут. Поменяли всё: имя, отчество, фамилию. Непонятно зачем? Но я всё равно докопалась и помогла мне нянечка из детского дома. Только она не имеет понятие, что с Аней стало, после того, как она окончила школу.
— Твою сестру зовут Аня?
— Да. Вышнеградская Анна Владимировна.
— Я знаю, что во время войны детям из семей поволжских немцев, попавшим в детский дом, меняли фамилию, имя, отчество и национальность в целях их выживания. Возможно, и в данном случае это сделали из тех соображений, чтобы не портить ребенку жизнь родством с диссидентами.
Надя больше не пила, но с каждой минутой её развозило всё больше и больше. Он помог дойти ей до комнаты и, попрощавшись, пошел в беседку, продолжать вечеринку в одиночестве. Спать совершенно не
