Для него не было секретом, почему именно ему поручили столь деликатное дело: всего месяц назад он переехал из офицерского общежития в собственную квартиру. Одну комнатушку в коммуналке с тремя соседями с большой натяжкой можно назвать квартирой, но всё равно это не койка в общежитии и не съемный угол. Когда в части существуют такие серьезные проблемы с жильем для офицеров, то получение даже комнаты в коммунальной квартире — это большая удача. И он готов выполнить любое поручение своего руководства, хотя передача оружия гражданскому лицу недопустима. Но командирам виднее. Ведь они не просто строевая часть, они — разведка! Значит, проводится какая—то специальная операция.
Совершенно случайно у него завалялась кобура подплечного скрытого ношения, неизвестно как к нему попавшая, и он решил презентовать её неизвестной Клавдии. Если она что—то понимает в таких делах, то должна оценить подарок. Но девица не имела понятия, зачем нормальным людям кобура, и он не стал ей объяснять, а молча засунул её обратно в бардачок. Понятно, что Клавдию используют вслепую в качестве передаточного звена и она, в свою очередь, должна кому—то передать оружие. Это логично — каскад передач затрудняет установление источника его получения.
Девица симпатичная, но, жаль, мозгами Бог обидел. Впрочем, таким красивым девушкам ум ни к чему — от него только морщины на лбу.
— Будете передавать пистолет, сообщите, пожалуйста, что глушитель не забыл, а просто не смог отыскать. Времени не было, — повернулся он к Ларисе. — Надеюсь, понимаете, зачем глушитель?
— Конечно. А что же здесь не понимать? У нас сосед гоняет на мотоцикле без глушителей. Так по выходным дням, когда ранним утром он едет на рыбалку, не то, что весь дом, вся улица просыпается. А ведь глушители не проблема — их можно легко купить на любой станции техобслуживания. Но ему на людей наплевать! Есть, к сожалению, у нас ещё такие типы!
Водитель не стал ничего пояснять девице. И так ясно: она непробиваема тупа. Только зачем такую подключают к важному заданию, если оно, конечно, действительно важное? Или никого другого не нашлось, чтобы передать оружие?
— Я могу вас подождать здесь и отвезти обратно домой, — добродушно предложил он, когда машина подкатила к приемному покою больницы. Ведь не возвращаться же девушке одной по ночному городу!
— Нет, спасибо, не стоит. Я должна захватить марлю, вату, лекарства и на скорой помощи меня отвезут к больному. Так что не знаю, когда освобожусь.
— Тогда до свидания!
Водитель ехал к себе в часть, чтобы отрапортовать о выполненном задании, и думал о девушке, которую подвез. Очевидно, Клавдия работает медсестрой, только неясно, почему передачу оружия поручили именно ей. С такими дурами лучше не иметь никаких дел. Девчонка, конечно, красивая, эффектная, и можно было бы за ней приударить, но очень уж глупая. Хотя умные и красивые, как правило, стервы.
Сестра, дежурившая в приемном покое, подобрала Ларисе халат и провела её к палате, около которой сидел сержант милиции — улыбчивый мужчина средних лет. Он с энтузиазмом воспринял появление хорошенькой сиделки — одному торчать всю ночь в коридоре очень скучно. И Лариса тоже обрадовалась милиционеру — коротать время за разговором о жизни веселее, чем одной сидеть в палате. Кроме того, когда они вдвоём, то убийца вряд ли рискнёт напасть, а основная задача, насколько она поняла, состояла не в том, чтобы ликвидировать киллера, а в том, чтобы охранять генерала.
Вскоре они с милиционером стали почти друзьями, и он рассказывал ей многочисленные истории из своей милицейской жизни, полной опасных приключений и острых ситуаций. Эти повествования о стычках с бандитами вызывали ужас у пугливой сиделки, и чтобы девушку не испугать окончательно, он перешел к рассказам о своей семье и детях.
Его два сына очень серьёзные, замечательные ребята. Одному уже шестнадцать, а другому тринадцать лет, оба занимаются спортом, хорошо учатся, не курят и на улицах не болтаются. Старший после окончания школы намерен поступать в юридический институт, а младший очень способный парень по части математики. С деньгами в семье туго, и сержант подрабатывает на стороне дежурствами в различных фирмах. А жена сама тянет дачный участок в шесть соток, где выращивает картошку и другие овощи.
В свою очередь Лариса поведала ему, что она студентка медучилища и решила немного подработать сиделкой. Вот подвернулась работа, и семья больного обещает хорошо заплатить. Так они проговорили до трёх часов ночи, а потом разговор затих, и Лариса зашла в палату и прикрыла дверь.
Федор считал, что повторное покушение может состояться только завтра, но она в этом сомневалась. Если на генерала покушались примерно в половине одиннадцатого, то заказчики обязательно проверят результат и для этого им потребуется не так уж много времени. Выяснить судьбу потерпевшего можно по телефону, поэтому следовало бы установить прослушку и засечь звонок. Только кто будет устанавливать прослушку, если даже охрану не пропускают к потерпевшему?
Вероятнее всего, киллер придёт этой ночью и его пропустят обязательно — на вахте всегда знают, с кем можно спорить, а с кем нельзя. Если у тебя вид интеллигентный, то тебя можно и подальше послать, а если морда бандитская, то спорить опасно: можно схлопотать по башке.
Лариса прикинула, что наиболее опасное время между тремя и пятью часами, и, на всякий случай, предупредила хорошего дядечку—милиционера, чтобы он не засыпал и постарался быть внимательным. А то мало ли кто может придти! Но милиционер только улыбнулся. Он понимал: девушке страшновато ночью в больнице, когда коридоры пусты и слабо освещены. Правда, в их отсеке достаточно ярко — вечером поменяли сгоревшую лампочку и вкрутили стоваттную, так как другой не нашли. Но всё равно чувствуется, что девушке не по себе — слишком напугал он её своими рассказами о бандитах. А в палате свет зажечь нельзя, потому что больной лежит в коме, так и придётся ей, бедняге, сидеть одной в темноте. И только лунный свет в окне будет освещать комнату, если, конечно, шторы не задёрнуты. Но ничего, привыкнет, если деньги нужны. А ведь их просто так не платят, их заработать надо.
Девочка ему понравилась — серьёзная, не сидит на шее у родителей, а стремится сама заработать. Он—то знает, какая нынче молодежь пошла, особенно девушки. Пьют, матом ругаются, спят с кем попало, а то и колются. А эта скромная и к старшим по возрасту относится уважительно.
Сегодня он на ногах с раннего утра — на рассвете поехал огород вскопал, после обеда до вечера дежурил в офисе торговой компании, а вечером заступил на пост около палаты Ферапонтова. Крутится как белка в колесе, но что поделаешь — жить—то как—то надо. Надо семью кормить, одевать, да и старшему сыну нужно выделять немного денег на карманные расходы, парень ведь растёт. Ему нужно с девушкой когда—никогда в кафе зайти, цветы ей купить. Хорошо бы сыну найти вот такую, как эта — работящую, которая знает, как трудно достаются деньги! С этими мыслями он и задремал, и приснился ему, очевидно, хороший сон, потому что во сне он улыбался и причмокивал.
Отдёрнув штору на окне, в темной палате при лунном свете Лариса наметила на всякий случай варианты схватки. Конечно, лучше бы киллер не пришёл, а то неизвестно, как она должна себя потом вести и как должна объяснять наличия трупа в палате. Нет сомнений, что отцы—командиры эту проблему решат, но пока они будут решать, её затаскают по следователям.
Но приказ получен, и его надо выполнять. Запомнив расположение мебели в комнате, Лариса задёрнула штору, снова погрузив комнату в полный мрак, и села на стул за дверью. Отключив мысли, она ловила каждый звук в коридоре, став одним большим ухом и обозревая мысленным взором коридор, который запомнила во время беседы с дядечкой. Лариса не знала, сколько времени просидела в таком положении, но когда появился и сразу же стих легкий непонятный шумок, она вскочила, неслышно отодвинула стул и прислонилась к стенке за дверью. Вот и настал момент, которого она опасалась! Почему же дядечка—милиционер не поднял шум? Неужели уснул? А ведь она его предупреждала!
Как хорошо и удобно, когда двери открываются вовнутрь помещения! За ними можно спрятаться, и можно из—за них напасть. Об этом все знают, но всегда на этом попадаются. Открывая дверь, киллер будет двигать стул, который упрётся в стенку. Шире распахнуть дверь он не сможет, однако, понимая, что открытие двери блокирует стул, не будет опасаться, что за дверьми кто—то прячется. Он должен обратить всё своё внимание внутрь комнаты, предполагая, что кто—то пытается спровоцировать его заглянуть за дверь с целью отвлечения его внимания. И правильно: заглядывать за дверь не надо. Пусть лучше смотрит в комнату, тогда она сможет атаковать его ударом стилета между шеей и ключицей
