Съезд проходил зимой, а окна рассыхаются, как правило, летом, поэтому причину, по которой в здании постоянно был свежий воздух, обнаружили только осенью. Оказалось, что она заключается вовсе не в вентиляции, а в рассохшихся оконных рамах. Поэтому каждую осень сотрудники отделов и лабораторий затыкали щели в окнах ватой и заклеивали бумагой, а летом окна снова раскупоривали.
В этом году в лаборатории эпидемиологии окна не раскупоривали, потому что большинство сотрудников находились в отпусках, пытаясь компенсировать отсутствие зарплаты в институте работой на вещевых рынках города. Однако наплыв научной интеллигенции не повысил качества продаваемой продукции, так как китайские и вьетнамские кооперативы, одевающие российское население, ориентировались не на научный потенциал продавцов, а на покупательскую способность потребителей.
Окна лаборатории выходили на юго—запад, и в солнечные дни после обеда в ней всегда стояла жаркая духота. В этот, особенно жаркий, день лаборатория напоминала горячий цех, и Денис Филимонов уже не один раз умывался в туалете холодной водой. Это помогало, но ненадолго. Часы, висевшие на стене, отсчитывали минуты так нехотя, как будто догадывались, что у него после работы назначено свидание. Его уже неоднократно посещала мысль запустить в них чем—нибудь тяжелым, но ничего подходящего под рукой не находил.
Кроме проблемы с часами, Дениса мучила проблема нехватки денег. Слоняться с Леночкой по улице не хотелось, а для кафе нужны деньги. Администрация института уже третий месяц задерживала зарплату сотрудникам, и это вынудило его занять на днях деньги у сестры. Настя копила их на джинсы, одалживать не хотела и он осознал, какую ошибку допустил, не занявшись в своё время её воспитанием. Тем не менее, все—таки удалось выпросить у неё требуемую сумму, и он пообещал вернуть деньги сегодня. Однако вчера аванс опять не выплатили, поэтому он ушёл на работу очень рано, когда сестра ещё спала, а планировал вернуться домой поздно, когда она уже будет спать. Какой—то завод задолжал Вячеславу Павловичу, отцу Дениса, деньги за несколько консультаций и главбух обещал заплатить на днях. Это вселяло надежду перехватить деньги у отца и вернуть Насте долг.
Прозаическая мысль о деньгах перескочила на прекрасное, нежное и обаятельное создание, с которым он сегодня после работы встретится. Это просто подарок судьбы, что его приятель Вадим сумел познакомиться с Ларисой — подругой такой удивительной девушки, как Леночка! А ведь мог бы прожить остаток дней и не узнать, что в этой жизни и в самом деле существуют ангелы! Цепочка случайности: банкет по поводу защиты Женькой диссертации, приезд на гастроли Леночки и её подруги, их присутствие в ресторане во время банкета, Вадим, напившийся до такой степени, что не постеснялся пойти познакомиться с незнакомыми девушками...
Возможно, действительно, случайность — это непознанная закономерность, рассуждал Денис, но без случайности нет свободы, а жить без вероятности означает влачить жалкое, обреченное существование, без какого—либо разнообразия. Хотя, если посмотреть на ситуацию со стороны, то можно заметить некую взаимосвязь событий. Возможно ли, что в хаосе всё—таки существует взаимосвязь событий? Порядок — враг хаоса, но, несмотря на то, что мы стремимся к порядку, всё—таки предпочитаем хаос, потому что только в нем есть место случайности.
Мысль о случайности, как элементе хаоса, настолько захватила Дениса, что он отодвинул от себя брошюру драматического театра с перечнем спектаклей и составом исполнителей, которую прорабатывал, и переключился на философские мысли. Брошюра ему порядком надоела, но её изучение диктовалось суровой необходимостью. Не далее, как вчера вечером, провожая Лену, он зашел на чай к актрисе театра Рукавишниковой, у которой поселились девушки. Говорили о театре, и Денис понял, что нужно срочно пополнить свои знания в области театральной жизни, чтобы не показаться скучным и неинтересным человеком, не умеющим поддержать разговор.
В последнее время они с Вадимом зачастили в театр на спектакли с участием Леры Руковишниковой. Их туда все время тащили девушки и они усиленно делали вид заядлых театралов, хотя это было трудновато, так как участвовать в разговоре на равных не могли. Вследствие этого появилась острая необходимость срочно заняться самообразованием и сегодня, в обеденный перерыв, он помчался в театр, где купил брошюру с тем, чтобы вечером, если Леночка снова пригласит его зайти, обнаружить свою осведомленность в театральных делах. Запомнить, кто кого и в каких спектаклях играет невероятно сложно, особенно когда от жары плавятся мозги, но чего не сделаешь ради такой очаровательной девушки!
Между тем, размышления о случайности и её влиянии на жизнь не оставляли место театральным делам. Мысль о том, что жизнь является продуктом хаоса, и хаос влияет и определяет существование в будущем, явилась для него новой и оригинальной. Человечество — это результат хитрых взаимодействий между стабильностью и хаосом, порядком и беспорядком, что собственно и определяет жизнь на Земле. Знакомство с Леночкой только кажется случайностью, а на самом деле имеется, вероятно, какая—то причинная взаимосвязь, которая на данном этапе не видна, но это вовсе не означает, что она отсутствует.
Неожиданное осмысление их встречи с Леночкой с точки зрения теории Хаоса наполнило Дениса чувством огромной нежности к этому хрупкому и такому беззащитному созданию, но зазвонил телефон и вернул его на землю. Снимать трубку не хотелось, но кто—то настойчиво звонил и он, скрепя сердце, отвлекся от своих мыслей и протянул руку к телефону.
— Господин Филимонов? — осведомился вкрадчивый голос в трубке, и Денис сразу же узнал скользкого типа, с которым уже встречался на днях по просьбе заведующего лабораторией. Завлаб числился на очередном больничном, и, следовательно, работал на своем дачном участке. Больничными его снабжала дочь, врач—терапевт, и 'болел' он в основном только летом, потому что зимой на даче делать нечего.
В прошлый раз этот тип, по фамилии Шевченко, представился сотрудником украинской лаборатории эпидемиологии и просил о частной консультации по работе со спорами сибирской язвы. Слишком большой размер суммы, предложенной за консультацию, притом в долларах, навело Дениса на мысль, что это провокация ФСБ. Совсем недавно их лабораторию уже проверяли на предмет надежности системы хранения бацилл антрацис — возбудителей сибирской язвы. Проверка последовала сразу же после того, как в одном из районов области ветеринарная служба выявила и локализовала источник распространения спор сибирской язвы, находившийся на территории незарегистрированного скотомогильника.
По поводу этой находки журналисты подняли в газетах громкий скандал и указывали на опасность использования возбудителей сибирской язвы террористами. В результате их лаборатория, не имевшая никакого отношения ни к скотомогильникам, ни к террористам, подверглась нашествию людей в штатском. Кроме того, в пользу подозрения о провокации говорили извиняющиеся и даже немного заискивающие интонации в голосе звонившего завлаба, который имел обыкновение разговаривать с подчиненными тоном, не допускающим возражений.
— Ну, так что вы решили? Когда мы можем заняться с вами темой? — спросил Шевченко своим московским говорком и Денис подумал о глупцах из ФСБ, не придумавших ничего более умного, как выдавать коренного москвича за украинского хохла. Певучий украинский говор Денис слышал с детства, когда его отправляли к дедушке и бабушки в Житомир, поэтому легко отличал коренного жителя Украины от жителя центральной полосы России.
— Я уже вам сказал в прошлый раз, что ни о каких консультациях и речи быть не может, — едва сдерживая раздражение, произнес он.
— Но почему? Если вас не устраивает сумма, мы можем её увеличить...
— Я ведь объяснял вам, что не имею права делиться с кем—либо результатами исследований нашей лаборатории. Инструкция запрещает.
— Инструкция? Но ведь инструкции для того и пишутся, чтобы знать, что нарушать. Кто вам мешает её нарушить, если об этом будем знать только мы с вами? Мы же с вами коллеги...
— Мама запрещает, — не сдержавшись, в сердцах сказал Денис и резко положил трубку. То, что этот 'коллега' говорил по телефону открытым текстом, ещё больше убеждало его в том, что это провокация с целью проверки его надежности.
Шевченко, он же Черноусов, зло выругался, бросая трубку на рычаг телефона—автомата, и его напарник, чеченец по имени Рахмет, стоявший около будки, взглянул на него удивленно:
— Прервался разговор?
